— Хорошо, купи их. Я тогда пойду куплю зарядник? Она не осознает моей радости. Сработало! Теперь все, что мне нужно сделать, это держать руки закрытыми, и тогда у меня больше не будет видений. Единственная проблема в том, что школа почти кончилась, а это значит, что лето уже совсем близко. А это означает, никаких свитеров с длинными рукавами или перчаток. Отлично. 7 глава — О Боже, ты слышала?! — спрашивает меня Даллас, когда я встречаюсь с ней в школе на следующий день. — Что? — Деймон разорвал мениск, когда бежал к базе. Да уж, офигеть как ему не повезло. Он не может закончить сезон — нужно делать операцию на колене. — Да, я была с тобой вчера, когда ты читала его стену. — Я прислоняюсь к одному из шкафчиков рядом с ее. — Да, но он написал в Фейсбуке сегодня утром, что это стопроцентный перелом. Он злится, что пропустит остаток сезона. Я бы тоже разозлилась. — Всегда есть следующий год. — Я пожимаю плечами. Полагаю, мало что можно сделать. — Подружка, прикинь, как же это паршиво? Добраться почти до конца сезона, и на тебе — травма. — Я снова пожимаю плечами и прижимаю книги к груди. — Тебе, должно быть, очень нравятся перчатки, которые ты вчера купила. Даллас многозначительно смотрит на мои руки. — Ты что, заболела? — она оглядывает мой наряд: тонкий свитер с длинными рукавами, джинсы, перчатки. — Нет, все в порядке. Просто утром решила, что будет прохладно. — Это неправда. Я знаю, что на улице градусов восемьдесят (прим. — Фаренгейта, около 26 градусов Цельсия), но если я смогу прожить последние несколько недель в школе, не прикасаясь, ну или почти не прикасаясь к людям, это значит, что у меня будет все лето, где я смогу прятаться дома, и меня не будут преследовать видения. В кармане вибрирует телефон, и я достаю его: звонит мама. — Подожди, — говорю я Даллас, прежде чем ответить на мамин звонок. — Алло? — Лекси, ты как, нормально? — спрашивает мама. Хотя она пытается скрыть это, я могу сказать, что в ее голосе паника. — Да, а что? Мой позвоночник леденеет, потому что я знаю, что моя мама не звонит, чтобы спросить, все ли со мной в порядке. Что-то не так. Я чувствую это. — Я позвонила в школу и сказала, что тебе нужно вернуться домой. — Что? Я только что приехала. — Твой отец уже едет за тобой, ты должна выйти и ждать его. Сердце колотится в груди, волосы на руках встают дыбом. Как будто все мои чувства разом обострились. Кто-то в коридоре роняет что-то тяжелое на бетонный пол. Я тут же вздрагиваю, поворачиваясь, чтобы рассмотреть всех кто находится вокруг меня. — Мам, ты меня пугаешь. — Мои ладони потеют. — Что случилось? — спрашивает Даллас. Ее брови сдвинуты, она встревожена. — В школе знают, что ты уезжаешь, так что бери сумку и жди отца. Кто бы ни приехал, садись в машину только к папе. — Мне нужно идти, я позвоню тебе потом, — говорю я Даллас, и, не дожидаясь ее ответа, поворачиваюсь и иду к своему шкафчику. — Хорошо, я иду к шкафчику за сумкой. Мама, пожалуйста, скажи мне, что с тобой все хорошо. — Все хорошо, но мне нужно забрать тебя домой. Я пока не могу уйти, но через час буду дома и все объясню. — Ты в безопасности? — спрашиваю я, надеясь, что ответ не заставит меня встревожиться сильнее. — На данный момент — да. Желчь быстро поднимается к горлу, и теперь я паникую по-настоящему. — На данный момент? — Я буду на линии, пока папа не приедет. Но вы оба должны поторопиться. — Мам, мне страшно. — Я подхожу к шкафчику, беру сумку и выхожу на улицу. — Его еще нет, — говорю я, подходя к выходу из школы и оглядывая улицу в поисках отца. — Он скоро будет. — Ладно. — Мое дыхание срывается, я чувствую себя потерянной. Оторванной от своей семьи, просто надеюсь, что все будет хорошо. Я оглядываюсь и вижу нашу машину, подъезжающую со стороны улицы. — Он здесь. Я бегу вниз по ступенькам и жду, пока папа подъедет к тротуару. — Пока, мам, увидимся, когда ты вернешься домой. — Это твой отец? — ее голос теперь пропитан беспокойством. Господи, что происходит? Я вижу папу через лобовое стекло и машу ему рукой. — Да, это папа. — Ладно, увидимся, когда я вернусь домой. Я вешаю трубку и подхожу к обочине. Папа останавливается передо мной и ждет, пока я сяду. Он щелкает переключателем на двери, запирая машину. — Папа, — говорю я. Я отчаянно хочу узнать, что происходит. Его грудь вздымается, он дышит напряженно и медленно. — Твоя мать скоро будет дома, и мы все тебе объясним. Ненавижу оставаться в неведении. — Папа, вся эта секретность меня пугает. Успокой меня, скажи, что ты и мама в порядке. — С нами обоими все в порядке. — Надломленность в его голосе и напряженная поза говорят об обратном. Он смотрит на мои руки и замечает перчатки. — Тебе холодно? — озабоченно спрашивает он. — Я… Ну, хотела их надеть. Понимаешь? Папа кивает и сжимает губы. Пока мы едем в тишине к дому, папа смотрит в зеркало заднего вида, постоянно начеку. Сняв перчатку, я сжимаю его руку в надежде что-нибудь увидеть, но ничего не выходит. Видения не работают с моими родителями. Папа быстро привозит нас домой, въезжает на подъездную дорожку, нажимает на кнопку пульта от гаража и заезжает внутрь. Я выхожу и направляюсь внутрь, как только дверь гаража опускается. Войдя в гостиную, я бросаю сумку на стул и опускаюсь на наш большой диван кремового цвета. Я так чертовски нервничаю из-за того, что происходит, что бессознательно постукиваю рукой по ноге, пытаясь успокоиться. Что если они узнали о моих безумных видениях? Что если они собираются расспросить меня о них? Черт, а что, если они хотят отправить меня к психиатру, потому что думают, что со мной что-то не так? А со мной что-то не так? Я выдумала себе все, что видела? Я что, схожу с ума? Напряжение заставляет меня нервничать и волноваться. Поднявшись, я направляюсь по коридору к ванной. — Куда ты? — резко спрашивает папа, появляясь в конце коридора. — В ванную.