— Я слышал, у вас скоро день рождения, — говорит он, пока мы едем в школу. — Да. — Вы и Даллас придумали в честь этого дня что-то особенное? Ледяные осколки прошивает мой позвоночник, когда он упоминает имя Даллас. — Еще не знаю. — Похоже, он пытается сказать, что много обо мне знает, может быть, даже предупреждает. — Если вы с Даллас что-нибудь задумаете, мне придется сопровождать вас. Да, явное предупреждение. Улыбка растягивает мои губы. Я буду занозой в его заднице, точно. — Куда бы мы ни пошли? — Мне приказано обеспечивать вашу безопасность. — Он замолкает, но я чувствую, что он хочет сказать больше. — Мы с Даллас могли бы отпраздновать в женском туалете. — Тогда я подожду за дверью. — Тебя нелегко смутить, правда? Мы, девочки, говорим иногда о разных вещах. Он хмыкает и качает головой. — Ты не можешь сказать ничего такого, что заставило бы меня смутиться. Я все это слышал. Меня учили… — Он замолкает. Интересно. — Тебя учили?.. — спрашиваю я. — Меня учили быть осторожным, — его голос становится более ровным, сдержанным. — Хорошо, — отвечаю я, зная, что он не это хотел сказать. Мы приезжаем в школу, и Маркус останавливает машину. Я выбираюсь из машины и иду прочь, не дожидаясь его. Я уверена, что у него есть мое расписание занятий, и он знает, куда я иду. Кажется, он много знает обо мне и без того, чтобы я рассказывала. Я направляюсь в научный класс, где вижу Даллас, чьи фиолетовые волосы сегодня выглядят еще ярче, чем вчера. — Подруга, — окликает она меня, заметив. — Что, черт возьми, случилось? Я пыталась позвонить, но у тебя был отключен телефон. Я слышу шаги и осознаю, что Маркус останавливается позади меня. Карие глаза Даллас смотрят на него, потом на меня, потом снова на него. — Чем могу помочь? — спрашивает она, делая шаг и оказываясь передо мной. — Он со мной, — говорю я, прежде чем Маркус успевает сказать что-то в ответ. Она поворачивается и смотрит на меня. Теперь мы поменялись местами, и я смотрю на Маркуса, пока Даллас стоит к нему спиной. — Что происходит? Что это за качок? — она показывает через плечо. — У мамы на работе кое-что случилось, так что он со мной. Она морщит нос и наклоняется, чтобы прошептать: — Он будет ходить с тобой везде? — Боюсь, что так. — Я киваю и ухмыляюсь. — Везде? Маркус по-прежнему бесстрастен и холодно невозмутим. — Да, везде. — Черт. Она вздыхает и опускает плечи. — Хреново иметь няню, но пофиг. — Она пожимает плечами и улыбается мне. — Я тоже хочу познакомиться. Ее глаза расширяются, и она приклеивает на лицо фальшивую улыбку. Быстро повернувшись на каблуках, Даллас подходит к Маркусу и протягивает ему руку. Маркус смотрит на ее руку, как будто у нее какая-то зараза. — Он не очень-то общителен и приветлив, — замечаю я из-за ее спины. — Привет, я Даллас, лучшая подруга Лекси. — Он продолжает смотреть на нее, холодный и безразличный. — Я не уйду, пока вы не пожмете мне руку и не представитесь. Она тянет руку. Он продолжает смотреть на нее, время от времени моргая. Я подхожу, буквально чувствуя, как становится все более широкой ее улыбка. Даллас так обаятельна, она самый добросердечный человек в мире. — Он робот, — говорю я Даллас. Маркус чуть заметно сдвигает брови. Уголки его рта слегка приподнимаются. — Маркус, — объявляет он своим глубоким голосом. — Не связывайся со мной. Но не пытается пожать ей руку. Что интригует меня еще больше, потому что я помню, что со мной все было наоборот. — Видишь, все было не так уж плохо, правда? — Даллас поддразнивает, но ее рука падает как плеть, когда она понимает, что это бесполезно. Маркус снова становится похожим на статую. Раздается звонок. Даллас хватает свою сумку, и мы направляемся на наш первый урок, которым оказывается английский язык. Когда мы входим в класс, Маркус тоже заходит следом и останавливается в задней части помещения. Мое лицо пылает, а глаза расширяются, когда я понимаю, что все на него смотрят. Я встаю и подхожу к нему, совершенно раздосадованная. — Ты должен оставаться за дверью. — Нет. — Он выпрямляет спину и смотрит вперед, мимо меня. — Маркус, ты меня смущаешь. Пожалуйста, выйди, — говорю я более твердо. Он продолжает смотреть мимо меня. Все так же невозмутимо, своим низким резким голосом он повторяет: — Нет. — Хм, — ворчу я, вынимая телефон из кармана и направляясь в коридор. Моя тень — всего в нескольких футах от меня. Я набираю мамин номер, она берет трубку практически сразу. — Все в порядке? — в ее голосе паника. — Мам, Маркус остался прямо в моем классе. В классе! Не снаружи, а внутри. Ты можешь сказать ему выйти в коридор? Это ужасно. — Прости, дорогая, но твоя безопасность — моя единственная забота. Мне все равно, ужасно это или нет, главное, что с ним ты в безопасности. Я оглядываюсь на Маркуса, который все еще стоит как статуя, и он улыбается, как будто знает, что сказала мама. — Мам, — умоляю я ее. — Извини, но нет, — ее голос становится жестким. Она использует свой «судейский» голос на мне. Я ненавижу, когда она так делает, потому что это пугает. Да, я знаю. Мне почти семнадцать, и я боюсь своей матери. Но ее боятся даже некоторые матерые преступники, так что, какие шансы у меня, когда она становится такой авторитарной? — Мам, — отчаянно пытаюсь я.