– А меня еще смущает, что жар-птица до сих пор в академии. Она ведь могла улететь, чтобы жить на воле, или попытаться вернуться, когда поняла, что яйца там нет. – Лучше спроси, почему она спит, если в принципе неспящая, – подала голос Лика, которая, оказывается, прислушивалась к их разговору. – Может, ее околдовали? – уже громче предположила Ева. – Жар-птицу нельзя околдовать, человечек, – сообщил Блуд. – Волшебством ни одного из Высших не возьмешь. Ева не поняла, что он имеет в виду под «высшими», но спрашивать было неловко. Блуд все еще не вернулся в доброе расположение духа, а Ева слишком хорошо помнила, как давит на грудь холодная трясина. – А сколько всего высших существ? – к счастью, спросил Валера. – На твою погибель хватит, – отрезал Блуд. Лика фыркнула, но как-то испуганно, Ева сказать ничего не успела, а вот Валера спокойно заметил: – Если мы погибнем, то ты так и останешься изгоем. – А я им так и так останусь, – проворчал Блуд. – Зачем же ты тогда решил указать нам путь? – спросила Лика. – Да скучно мне тут одному. А вы хоть плохонькая, но компания. Ева с Валерой встревоженно переглянулись. Блуд передумал помогать или решил, что их затея лишена смысла? Тогда куда он их ведет? Ответа ни на один из этих вопросов не было. Минут через десять неспешной прогулки Ева натянула снятую было толстовку и даже ее застегнула. Валера тоже оделся. Чем дальше они заходили в лес, тем сырее и прохладнее становилось вокруг. Думать о том, что в этом лесу, возможно, придется ночевать, совсем не хотелось. Неожиданно над головой что-то ухнуло, заставив их метнуться в разные стороны. Лика, ударившись поврежденным плечом о ствол дерева, выругалась сквозь зубы. А Валера, оказавшийся вместе с Евой в зарослях какого-то колючего кустарника, выдохнул: – Фу ты, блин! Сова. Таких сов Ева не видела ни разу, хотя бывала не только в Московском зоопарке. Сова была темной, ушастой, с огромными и круглыми, как блюдца, глазами. Она сидела неподвижно и казалась чучелом, но стоило Еве пошевелиться, как сова крутанула головой, и по лесу вновь пронеслось уханье, будто десятки ее собратьев подхватили этот звук. – Почему она так на нас смотрит? – шепотом спросила Лика. – Это глаза и уши Бабы-яги, – так же шепотом ответил Блуд и добавил: – Идемте. В лесу на одном месте долго стоять нельзя. – Почему? – спросил Валера, помогая Еве выбраться из куста и отцепить от колючек косу. Сова, развернув голову на сто восемьдесят градусов, принялась следить за ними немигающим взглядом. – Потому что нечего в этих местах человечкам делать, – произнес Блуд. – За что вы так ненавидите людей? – поежившись, спросила Ева. – А за что вас любить? – тут же откликнулся Блуд. – Что хорошего хоть один из вас сделал для мира? – Насчет вашего мира не знаю, а вот в нашем… – начала Ева и замолчала, потому что придумать, что хорошего для волшебных существ сделали люди в ее мире, так и не смогла. Отчего-то вспомнились искусственно выведенные Соловей-разбойник и водяной, которых превратили в неразумных домашних животных. – То-то же, – удовлетворенно сказал Блуд и пошел еще быстрее. Лес стал гуще, и если раньше по тропинке можно было спокойно идти, то теперь кое-где приходилось пробираться через поваленные деревья и отводить от лица ветви. Первой не выдержала Лика. Она повернулась к Валере и, потирая травмированную руку, прошептала: – Кажется, он ведет нас куда-то не туда. – А у нас вообще здесь нет никакого «туда», – устало ответил Валера. – Мы в сказке, Лик. И чтобы куда-то здесь прийти, мы должны воспользоваться помощью волшебных существ. Ну, вспомни любую народную сказку: герой идет туда, не знает куда, а ему помогают и указывают путь. – Ага, а герой отдает что-то взамен, – заметила Ева. Блуд успел отойти на приличное расстояние и теперь остановился, чтобы их подождать. Его одежда, на лугу напоминавшая по оттенку травы и цветы, сейчас выглядела так, будто он с ног до головы был покрыт мхом, что делало его едва заметным среди деревьев. – Мы обещали ему помощь, – сказал Валера. – Но беда в том, что мы понятия не имеем, сможем ли выполнить это обещание, – зло сверкнув глазами, прошипела Лика. – У нас все равно нет другого выхода, – развел руками Валера и, обойдя Лику, пошел догонять Блуда. – Мне тоже все это не нравится, – призналась Ева в ответ на Ликин взгляд. – Мы пришли! – крикнул издали Валера, и уханье сов вновь разлетелось по лесу. Стоило им выбраться из-за деревьев, как они оказались на краю небольшой поляны. Справа виднелось то ли заросшее озеро, то ли болото, слева росла корявая яблоня, выглядевшая на фоне дубов совершенно неуместно, а на противоположном краю полянки стояла… – Да ладно? Настоящая? На курьих ножках? – для человека, который ненавидит волшебство, в голосе Лики было слишком много восхищения. – У меня за домом на детской площадке почти такая же была. Только меньше. Лика направилась к избушке, возле которой уже стояли Валера и Блуд. – И прямо как в сказке: к лесу передом, а к нам задом, – заметила Ева, не спеша разделять восторг Лики. Она подозревала, что, в отличие от той избушки, по которой лазила Лика в своем беззаботном детстве, к этой прилагалась Баба-яга. – Вы уверены, что это хорошая идея? – спросила Ева, нервно оглядываясь по сторонам. Вблизи избушка выглядела, мягко говоря, негостеприимно. Бревна растрескались от старости, крыша перекосилась, на стене под стрехой висел череп какого-то крупного животного с намотанными на него разноцветными нитями. А еще на полянке было так сумрачно, будто, пока они шли по лесу, успел наступить вечер. – Я не уверена, – сказала Лика. – Чё-то вблизи она мне не нравится. – Ну, если Женька там, то нам придется войти, – нервно заметил Валера, разглядывая избушку. – А он там? – Ева повернулась к Блуду и заметила, что черты его лица опять бешено мельтешат. – Там, человечек, – нехотя, будто против воли, ответил Блуд. – Нужно только с Ягой поладить. – А вы уверены, что она договороспособная? – неизвестно у кого уточнила Лика. – Я уже ни в чем не уверен, – устало сказал Валера и обратился к Блуду. – А как принято с Бабой-ягой разговаривать? – Так знамо как: почтительно, в пояс кланяясь. Не то мигом жабой станешь. Словно в подтверждение его слов со стороны болота раздалось многоголосое кваканье. – Только не говорите, что это всё незадачливые путники, – поежилась Лика. – Избушка-избушка, повернись ко мне передом, а к лесу – задом, – громко сказал Валера. От звуков его голоса где-то снялись с ветвей птицы, жабы на болоте разом затихли, но на этом изменения во внешнем мире закончились. Избушка так и осталась стоять. – Может, вы попробуете? – обратился Валера к Блуду. – Пробовать должен тот, кто будет просить Ягу об услуге. – Может, я? – предложила Лика и, не дожидаясь ответа, звонко произнесла: – Избушка-избушка, стань ко мне передом, а к лесу – задом. Всегда хотела это сказать, – уже тише добавила она. Но снова ничего не произошло. – Валер, а может, ты ее развернешь? – предложила Лика через пару минут разглядывания задней стороны избушки. – С ума сошла? – опешил Валера. – Это тебе не листочек по парте двигать. Я с теми дверьми-то наверняка накосячил. Еще тут не хватало… – Кстати, а мы здесь вообще не пробовали колдовать, – заметила Ева. – Ни тогда, в болоте, ни вообще. – Так не помогло бы, – хмыкнул Блуд. – Ваша сила против высшего волшебства ничто. Ева почувствовала раздражение. Она всю жизнь мечтала стать настоящей волшебницей, она тайком от родителей приехала в школу волшебства, и теперь ей говорят, что ее волшебство какое-то не такое. – Избушка-избушка, стань ко мне передом, а к лесу – задом, – четко произнесла Ева, мысленно представляя, как избушка поворачивается на этих своих длинных, серых от старости куриных ногах. Несколько секунд ничего не происходило, а потом избушка покачнулась, заскрипела, и над ней поднялось облако пыли, словно поворачивалась она в последний раз лет сто назад. Жабы на болоте заквакали так громко, будто пытались перекрыть этот треск. Вороны в лесу подняли карканье, дубы зашумели листьями. Вроде бы на фоне всех остальных звуков их не должно было быть слышно, но Ева ясно слышала, как могучие ветви скрипят в унисон с растрескавшимися бревнами избушки. Еве пришло в голову, что, если бы Лика дотронулась до бревен, выяснилось бы, что они дубовые и именно из этого леса. Медленно, будто нехотя, избушка начала поворачиваться, раскачиваясь на своих нелепых ногах. Лика попятилась назад, Валера остался стоять, но пригнулся к земле и отвернулся, будто ожидал от избушки пинка. Развернувшись, избушка с почти совиным уханьем плюхнулась на землю, резко подогнув ноги.