– А меня она пугает, – поежилась Ева. – Почему? – серьезно спросила Лика. – По-моему, она ведет себя ничуть не страннее Блуда. – Она на меня вообще не смотрит, – сказав это вслух, Ева поняла, что претензия на редкость детская и друзья будут правы, если решат поднять ее на смех. – Что ты имеешь в виду? – насторожился Валера. – Когда я попросила нам прямо сейчас дорогу показать, она ответила тебе, как будто это ты спросил, – пояснила Ева. Валера, вопреки ожиданиям, смеяться не стал. Он нервно поправил очки на переносице и сказал: – Я этого не заметил. А ты? – обратился он к Лике. – И я, – ответила та. – Если в сказке все видят разное, значит, на ком-то морок. Нас с Ликой двое. Получается, морок на тебе. Что там с Блудом было не так? – У него все время менялись черты лица. Очень быстро. И только когда он рассказывал о проклятии, они замерли на несколько секунд. Он в этот момент выглядел молодым. А перед тем, как исчезнуть, у него снова застыли черты, но это уже было другое лицо. Старше и… злее, что ли, – сумбурно объяснила Ева. – Та-ак… Лика? – Я не заметила, – ответила Лика, и Еве захотелось расплакаться от облегчения. Ребята не делали вид, что она сошла с ума, а очень серьезно пытались прояснить ситуацию. – Давай по Яге, – прошептал Валера. – С ней внешне все нормально? Ева пожала плечами: – Она не такая, как в фильмах. Там в лохмотьях, а тут… – А тут? – с нажимом спросил Валера, и у Евы отчего-то засосало под ложечкой. – Она в синем платье и сером фартуке. Лика с грохотом поставила кружку на стол. – Серая лоскутная юбка, седая коса и серый платок. – Белый, – прошептала Ева. – Серый. И лоскутная юбка, – подтвердил Валера Ликину версию. – Что нам теперь делать? – ошарашенно спросила Ева. – Как с меня снять морок? Валера потер лоб и оглядел избушку. – Нужно понять, от чего он отводит, – неожиданно сказала Лика. – Ну, логично же: тебя морочат, чтобы ты чего-то не увидела. – Я даже боюсь представить, что там от меня прячут, – нервно рассмеялась Ева. – Мне уже сказанного хватает, чтобы мечтать отсюда сбежать. – В смысле? – вскинул брови Валера. – Да в прямом. Вот тебе сказали в глаза: «Тебе не следовало сюда приходить». Тебя это не испугало? – Кто сказал? – медленно спросил Валера. – Валера! – Ева испуганно вскочила с лавки и, подбежав к Валере, схватила его за плечи. Ей очень хотелось почувствовать, что Валера живой, из плоти и крови. Он вывернулся из ее рук и, встав с лавки, в свою очередь схватил за плечи Еву. – Кто и когда так сказал? – глядя Еве в глаза, севшим голосом произнес он. – Баба-яга перед избушкой. А еще тут сказала, что твоя хозяйка была подругой Кощея тысячу лет и у него будут к тебе вопросы. Валера стал таким бледным, что Ева увидела на его переносице россыпь веснушек, хотя в избушке по-прежнему было сумрачно. Опустив руки, он отступил от Евы. – Она рассказывала о лесе, о болоте, о Кощее, – прошептал он. – Лика? – Да, я тоже слышала о болоте и о Кощее, – Лика тоже встала и стояла теперь рядом, заламывая руки. – Лика, а что с твоей рукой? – спросила Ева, заметив, как свободно та ею двигает. – Ой, – Лика с удивлением посмотрела на свое левое плечо. – Она прошла. Совсем. Что это значит? – Это значит, что, по ходу, морок не на Еве, – неестественно спокойным тоном произнес Валера. – Оглядись вокруг и расскажи о том, что тебя здесь пугает больше всего. Ева принялась озираться по сторонам и поняла, что ее пугает здесь все. Вот вроде бы все вполне обычное: нет тебе ни паутин по углам, ни мышей, ни черепов, за исключением того черепа, что был снаружи, но у нее даже зубы стучали от страха. Наконец ее взгляд зацепился за мешочек – то ли с травами, то ли с ягодами, – висевший над окном. Ей показалось, что за ним над наличником вырезаны какие-то слова. – Там надпись, – Ева указала на стену. Все трое подошли к окну, и Лика покачала головой. – Какие-то царапины. – Я вижу слова. – Читай, – потребовал Валера, который, судя по всему, тоже видел царапины. В это время где-то в лесу раздался пронзительный то ли свист, то ли крик, и они дружно подскочили. – Нужно уходить, – прошептала Лика и сделала шаг к двери. – Куда? – прошипел Валера, перехватывая ее за локоть. – Мы сами отсюда не выберемся. Ева, что там написано? «Коли в сладких речах не почувствуешь ложь, с третьим Сирина криком навеки уснешь», – прочитала Ева и оглянулась на ребят. Лика морщила лоб, а Валера тер висок так, будто у него болела голова. – Сирин не может здесь водиться, – наконец сказал он и добавил, указав на приоткрытую дверь: – И Сирин не кричит вот так. – Кто такой Сирин? – предвосхитила Лика Евин вопрос. – Мифологическая птица. Она должна быть сладкоголосой. Чарует песнями, от них все забываешь – так они прекрасны. Хотя в некоторых сказках он – предвестник бед. Но это, типа, райская птица. От слова Ирий – рай в славянской мифологии. Откуда ей здесь взяться? – Валера, ты еще не понял? Наши представления о сказках сильно того… Давай считать, что это все-таки этот ваш райский Сирин так орет? – нервно сказала Лика. – Один крик уже был. – Но мы же распознали ложь, – возбужденно воскликнула Ева, как будто они были на школьном уроке физкультуры и у нее был шанс доказать, что учителю просто показалось, а на самом деле мяч не ушел в аут. Дверь скрипнула, и Баба-яга вернулась в избушку. – А что вы все повскакивали? – спросила она. – Мы просто осматриваемся, – с улыбкой произнес Валера. Ева стояла достаточно близко и видела, как над его верхней губой выступил пот. – А нашего друга к Кощею тоже вы проводили? На этот вопрос Евы Баба-яга ответила Лике. – Не провожала я его пока, – из ее голоса исчезла всякая приветливость. – Банька скоро подоспеет. – А зачем нам в баню? – снова спросила Ева. Ей вдруг пришло в голову, что Баба-яга может игнорировать ее, но, кажется, не ее вопросы. – Косточки попарить, – ответила та, по-прежнему глядя на Лику. Лика улыбнулась, явно услышав что-то другое. – А что вы сделаете с нами потом? – спросила Ева. Ей было так страшно, что пришлось взять Валеру за руку. За стеной во второй раз закричала неведомая птица. – А потом вы сгинете, человечки. Не достанетесь вы Кощею. Или я не хозяйка этого леса. Валера ошарашенно оглянулся на Еву, и та поняла, что он услышал настоящие слова Бабы-яги.