Ева с сочувствием покачала головой. – Пойдемте уже, – Никита потер левое плечо и указал направление. Его ладонь была в чем-то красном. – У тебя кровь? – Лика, как всегда в минуты волнения, заговорила тоненьким голосом. – Ерунда, – отмахнулся Никита. – Может, ее живой водой? – предложил Валера, с беспокойством заглядывая в его лицо. – Валер, ты как будто в сказку попал, – покачал головой Никита. – Ну кто живую воду на царапины льет? Волшебство – это не игрушки. Идемте. Следующие минут тридцать они шли в молчании. Ева до смерти устала и очень хотела есть и особенно пить, но жаловаться ей не позволяла совесть. Лику ударило камнем еще после перемещения, Валерка таскал на себе Женьку, Никита был ранен, а Женька вообще недавно умирал. Она пока, как ни крути, была здесь самой целой и невредимой. В лесу начало темнеть, появились комары, и то там, то здесь все чаще ухали совы, заставляя вздрагивать и озираться по сторонам. Шедшая вслед за Никитой Лика остановилась и, едва дыша, пролепетала: – Надеюсь, мы сюда шли? Ева протиснулась мимо Валеры и увидела двухэтажный деревянный домик. К счастью, без признаков курьих ножек. – Ага, – отозвался Никита, беспокойно оглядываясь, будто ожидая нападения. – Здесь опасно? – уточнил Валера. – Нет. Сюда никто не сунется, – ответил Никита, все еще оглядываясь. – Тебе нужно что-то сделать с плечом, – дрожащим голосом произнесла Лика. – Сейчас сделаем, – отмахнулся Никита. – Внутрь проходите, чувствуйте себя как дома. Ночуем сегодня здесь. – А потом? – спросил Валера. – А потом суп с котом, – пробубнил Никита и, подойдя к дому, толкнул незапертую дверь. – Он за ворона волнуется, – пояснила Ева, не понимая, как другие могут этого не замечать. – А ты, вижу, за него, – издевательски улыбнулся Жаров. – Да, я переживаю, что он ранен. Если бы он не полез нас спасать, то ничего бы не было, – уперев руки в бока, ответила Ева. Она не хотела ссориться, но Жаров вечно ее бесил. – Ничего бы не было, если бы он не украл шапку из лаборатории, – прищурился Жаров, вмиг перестав улыбаться. – Он сказал, что не крал. Жаров открыл было рот, но Лика влезла между ними: – Перестаньте уже. Не хватало еще здесь разругаться для полного счастья. – Пойдемте в дом, – Валера примирительно коснулся сперва Евиного плеча, потом Женькиного. Ева фыркнула и пошла к дому. Она была рада, что спор не перерос в полноценную ссору, но ей очень хотелось, чтобы до тупоголового Жарова наконец дошло, что это он все заварил. Начиная с того момента, когда открыл короб. Никита ведь не держал нож у его горла. Жаров сделал это по своей воле. В доме оказалось неожиданно уютно. Только холодно. Слева от входа стоял массивный деревянный стол, по бокам от него – широкие лавки, у дальней стены виднелся камин, перед которым валялась медвежья шкура. По стенам были развешаны оленьи рога. Справа от двери наверх вела крутая деревянная лесенка. Никита возился у камина, пытаясь его разжечь. Действовал он одной рукой, поэтому Валера прямо с порога бросился ему помогать. – Дверь не закрывай, – сказал Никита вошедшему последним Жарову, когда тот попытался прикрыть дверь. Оставлять открытой дверь и одновременно пытаться прогреть выстуженный дом было странным решением. Зато Ева убедилась в своей правоте: Никита ждал ворона. Вскоре дрова в камине разгорелись, и комната наполнилась уютным запахом костра. Ева с Ликой подошли ближе к огню. При этом Ева наступила на медвежью шкуру вслед за Никитой и Валерой, а Лика ее обогнула. Никита отошел к лавке, повернулся к ним спиной и осторожно стащил с себя куртку. Под курткой на нем оказалась светлая рубаха. Никита вытащил левую руку из рукава, оставив рубаху висеть на здоровом плече наподобие тоги, и осмотрел рану. – Валер, поможешь? – спросил он, окончив осмотр, но Валера неожиданно попятился, запнулся о шкуру и грохнулся на пол. Никита обернулся на звук, и Ева увидела на его левом бицепсе кровоточащий порез. – Я… это… кровь не очень, – пробормотал Валера, отползая подальше. – Давай я, – вызвалась Ева. Не то чтобы она любила кровь, но во всяком случае не боялась. Однако стоило ей сделать шаг к Никите, как Женька оттеснил ее в сторону и сообщил: – Я помогу. Иди грейся. Никита понимающе улыбнулся, и Ева вспомнила дурацкое сердечко на полу. Усевшись на шкуру рядом с Валерой, она подумала о том, что умение испепелять взглядом ей бы очень пригодилось в определенных ситуациях. Умей она это делать, конкретно сейчас Никите с его насмешливой улыбочкой не пришлось бы терпеть боль в ране, а Жарову с его идиотскими выходками – изображать из себя медбрата. Никита уселся на лавку и поставил на стол металлическую баночку. – Вот этим намазать и замотать. Все для перевязки вон там, – указал он на шкафчик. – А на ранку не подуть и в лобик не поцеловать? – уточнил Женька, отправляясь к шкафчику, в котором нашлись смотанные в рулоны полоски ткани. Ответить Никита не успел. В приоткрытую дверь, громко хлопая крыльями, влетел ворон и, пролетев через всю комнату, рухнул на стол. Никита тут же вскочил и, забыв о своей ране, принялся осторожно ощупывать птицу. – Еще раз так сделаешь – я тебя обращу в жабу, – сказал ворон, и Никита, облегченно выдохнув, стек обратно на лавку. – Мне не нравится идея с жабой, – поморщившись, он коснулся плеча рядом с раной. – Давай во что-то красивое. – В жабу. Бесполезную, тупую и… тупую. Большего ты не заслуживаешь. – Ладно. Обсудим это по пути, – пообещал Никита и нетерпеливо махнул Женьке, мол, что застыл, давай перевязывай. – А куда мы отправимся потом? – Лика подошла к столу и, старательно не глядя на Никиту, присела на лавку. – К выходу? – язвительно подсказал Никите Жаров, который, кажется, немного отошел и включил свой привычный режим общения с миром. – Чтобы открыть проход, нам нужно сперва наведаться ко мне домой и кое-что там взять. – А к тебе домой – это куда? – спросила Ева, внимательно наблюдая за тем, как Женька накладывает мазь и перевязывает довольно глубокую рану. – В замок Кощея, – ответил Никита и подмигнул ей. Глава 20. Охотничий домик Никита объявил, что на ужин у них будет похлебка из грибов, трав и вяленого мяса. От их помощи он отказался, и Ева не могла понять, то ли он им не доверяет, то ли проявляет чудеса гостеприимства. Даже за водой он сходил сам под бурчание оставшегося дома ворона. – Нужно больно с ними возиться. Оставил бы у Яги, как положено. Нет, вечно себе приключений ищет. Валера, видимо, решив воспользоваться настигшим птицу приступом болтливости, поинтересовался: – А чем обычно занимается Никита? – Не твоего ума дело, – проскрипел ворон, и стало понятно, что подружиться с ним не получится. Вернувшийся с котелком Никита прикрыл дверь и что-то прошептал. – Что ты делаешь? – спросила Лика, которая, как показалось Еве, вновь прониклась к нему доверием. – Творю охранное колдовство, – пояснил он. – Это чтобы мы отсюда никуда не делись? – приторно вежливо уточнил Жаров. – Жень, завязывай меня во всем подозревать. Хотите куда-то пойти – идите, – Никита указал здоровой рукой на окно, за которым царила непроглядная темнота. – Кстати, здесь недалеко ручей есть. Можно напиться, умыться. Только долго там не будьте. Так-то звери сюда не подходят, но вот леший может напакостить.