Ко мне подошел король. В отличие от дергающейся меня, его величество выглядел на удивление умиротворенно. Oн без колебаний повернулся спиной к защитному куполу, словно бы беснующееся пламя его ничуть не волновало. И не пугало. Да и остальные итару, занятые каждый своим участком магического рисунка, выглядели спокойными и сосредоточенными. — Начинай, Эмель, — его величество открыл передо мной ларец с черным обсидианом. Я аккуратно вытащила тяжелый камень и водрузила на вершину ритуального валуна. Ласково провела по гладкому боку, надеясь получить успокоение. ?ртефакт, как и прежде, откликнулся на мое прикосновение, в черной глубине вспыхнули алые прожилки, и я невольно сравнила эту вспышку с тем, что происходило под защитным куполом. Слишком ярким было это сходство. Вот только если черный обсидиан грел ладонь, то пламя, вырывающееся из разлома, грозило сжечь нас всех дотла… Я тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли, и набрав в грудь побольше воздуха, вывела первый символ на шершавой поверхности валуна. Его величество стоял рядом и пристально следил за каждым моим движением, за каждой линией, проявляющейся на камне. Линии складывались в руны, руны во фрагменты заклинания. Я не спешила, делала все очень аккуратно, боясь ошибиться. Стоявший за спиной Золотой мягко подсказывал, где вывести очередной символ. После того как валун оказался покрыт необходимыми знаками, я переместилась на землю. Кропотливая работа позволяла отрешиться от окружающего хаоса, не отвлекаться на беснующееся пламя. Только плечи вздрагивали, когда над головой раздавался треск вырывающегося из-под земли огня. И мне было все так же душно. Воздуха не хватало и приходилось делать глубокие вдохи, до самых краев наполняя легкие. ? когда я закончила рисовать руны и резко выпрямилась, картинка перед глазами и вовсе поплыла. Благо, находящийся поблизости король успел вовремя подхватить меня под локоть. А потом ещё и сунул под нос какую-то вонючую баночку с резким запахом, чем мгновенно привел в чувство. — Ничего страшного. На, выпей, — вслед за баночкой Золотой протянул мне металлическую флягу. — Полегчает. Я сжала в ладонях прохладный металл и сделала несколько жадных глотков. Внутри оказался какой-то настой с приятным освежающим вкусом. Должно быть что-то тонизирующее — уточнять не стала. Мне сразу стало легче, и в теле как будто прибавилось энергии. — Начнем по команде, — предупредил король и, дождавшись моего кивка, направился к своему валуну. ? я только сейчас заметила, что остальные итару уже давно все закончили и теперь пристально смотрели на магический купол, словно бы их взгляды могли укрепить трещавшую по швам защиту. Один только Теар не глядел туда. Лунный смотрел в мою сторону, и я уловила исходящее от него волнение, но почти сразу это чувство пропало, словно бы меж нами выросла каменная стена. И если бы не разделяющее нас расстояние и трещина разрыва, прошедшая как раз между валуном Лунного и моим, я бы обязательно спросила, что его беспокоит. А еще мне немыслимо сильно хотелось услышать от него, что все будет хорошо… Жаль, что очень скоро мне пришлось убедиться в обратном. Когда все знаки наконец были нанесены, Золотой дал короткую команду, и итару одновременно положили ладони на артефакты. Я сделала то же самое, и в тот же миг тело прошил удар молнии. Адская боль разлилась по рукам и ногам, поселилась в голове и легких, не давая вдохнуть полной грудью. Пальцы свело судорогой, и я не могла даже пошевелиться, прочно прикованная к артефакту, сливаясь с ним в единое целое. Руны вспыхнули голубым, а пламя внутри защитного купола разгорелось еще ярче, еще яростнее забилось о тонкую преграду. И в шуме трещащих искр я слышала отчетливый бой барабанов и глухой потусторонний вой, пробирающий до самых костей. Одновременно с этим в дрожащем воздухе раздались первые слова заклинания. Я машинально повторила их, каким-то пятым чувством ощущая, что так надо. А дальше просто бездумно произносила заученные слова, понимая, что боль и не думает отпускать — она срослась со мной, вгрызлась в тело, словно голодная бродячая собака. Отрывала от меня куски, норовя добраться до самых костей. Я чувствовала, как слабеет тело. Что-то утекало из меня, какая-то неведомая сила, о существовании которой я не догадывалась прежде, но точно знала, что без нее мне не жить… * * * Солнце скрылось за горизонтом, но на вершине Хэджи было светло, словно днем. На голой каменной поверхности плясали блики огня, и сотни древних рун горели холодным голубым светом, словно живительные капли воды средь опаляющего жара пустыни. Демон стал сильнее. Это чувствовал Теар. Это чувствовали все. Купол трещал по швам, и лишь сила восьми итару, вставших в ритуальный круг, удерживала его от крушения. Теар видел сосредоточенность на лицах сородичей. ?ешимость и безоговорочную веру в удачное завершение ритуала. Жаль только у Теара этой веры больше не было… Все внимание Лунного было приковано к Мел, стоящей по ту сторону разрыва. Растрепанные огненно-рыжие волосы, закушенная до крови губа, бледная кожа и пронизывающая боль, которую Теар ощущал, как свою собственную. Их связь никуда не исчезла. Итару не смог порвать ее, как ни пытался. Значит, Альтар оказался прав — разлучить их теперь сможет разве что смерть… Мел слабела, Теар чувствовала это, ощущал каждой клеточкой тела, и все его существо рвалось к ней. Корчилось от боли и билось в мучительных судорогах от невозможности помочь. ?т невозможности сделаться хоть что-то. Кольцо силы держало крепко, и как бы Теар ни хотел, он не мог сдвинуться с места, пока не завершится ритуал. До слуха долетел уже знакомый бой барабанов и звериный рев, сотрясающий горы до самого основания. Но никто из итару не дрогнул, не сбился с такта, продолжая упрямо повторять слова заклинания. Лишь Мел пошатнулась и прильнула к ритуальному валуну, с трудом держась на ногах. Тело сделало невольный рывок в ее сторону, но продвинулось лишь на миллиметр. Бесполезно. Теар через силу заставил себя отвести взгляд, не зарычать от острой волны отчаяния, что резала, словно по живому. Ему нельзя думать о ней. Нельзя чувствовать. Нельзя сопротивляться. Лишь делать то, что должно… Внутренние часы отсчитывали мгновения… Песчинки, звонко падающие в огромную чашу времени. Большая часть ритуала была уже позади. Лунный наблюдал, как меняется направление энергетических потоков, как они поворачивают, вытягивая магию из разрыва. Оставалось еще немного — дождаться пока потоки стабилизируются и заклинание высушит подземного демона до дна, лишая того сил. И тогда итару смогут запереть древнее существо в толще горной породы, как сотни лет назад это сделали их предки. И вновь страшный звериный рев сотряс пик… Еще ближе, ещё яростнее. Демон чувствовал близкую погибель и сопротивлялся изо всех сил. Земля под ногами дрожала, а защитный купол искрился от напряжения. И сам Теар превратился в натянутую струну, мышцы на руках закаменели, от жара горело лицо, а в висках пульсировала кровь, разрывая голову на части. Пламя непрестанно билось о магическую преграду, в воздух поднимался сноп жалящих искр. Голоса восьмерых итару становились все громче, сливались в монотонный нарастающий гул, так что уже не понять, где гудит гора, а где звучат слова заклинания, превратившиеся в раскат грома. Еще немного… Еще чуть-чуть и все будет кончено. Надо лишь перетерпеть. Вот только… Родовая нить Мел стала совсем тонкой, почти прозрачной, и Теар с трудом мог различить ее в окружающем хаосе. Но все равно продолжал упорно держаться за их связь, хватался за нее как за последнюю соломинку и не мог отпустить. Пусть даже сам себе обещал обратное. Ну же… Еще совсем чуть-чуть. Она должна выдержать. Обязана! Нить дрогнула. Рябь на поверхности, словно предсмертная конвульсия. Последние слова заклинания… Еще пара мгновений… Нет. Не выдержит, не сможет… Да катись оно все к шерху в глотку! Дальше итару не думал, действовал на чистых оголенных инстинктах. Отдаваясь внутреннему зверю, что напрочь заглушил своим рыком голос разума. Мгновение. И на руках отрастают длинные загнутые когти. Вонзаются в твердь ритуального валуна, вспарывая камень, словно мягкую плоть. И одновременно с этим из солнечного сплетения вырываются остатки нерастраченной силы, устремляются в место удара, и валун разлетается на части, распадается сотней острых осколков. ? круг, наконец, размыкается, давая желанную свободу. Следующий миг, и Лунный бросается в сторону, перемахивает через горящую щель разрыва, на ходу меняя ипостась. — Теар, что ты творишь! — надрывный голос доносится словно сквозь толщу воды. — Вернись! Но Теару плевать. Его уже не остановить. Как и рвущегося из пекла демона. Защитный купол лопнул, оглушил ударной волной, и яростное пламя вырвалось наружу, сжигая все на своем пути. Теар успел в последний момент — подхватил Мел и сжал в объятиях, заслоняя собой от губительного жара и летящих во все стороны искр. Ритуальная площадка наполнилась криками, стонами боли и проклятиями, сыплющимися со всех сторон. — Встать в круг. Выставить защиту, весь резерв! — срывая глотку орал Золотой, но Теару не было дела до его команд. Все внимание сейчас сосредоточилось на тонкой нити жизни, что еще билась внутри Мел. Теар перекинул бесчувственную девушку через плечо и рванул прочь, оставляя за спиной бушующее пожарище и сородичей, что проклинали его всей душой. Неважно. Все это сейчас неважно. Главное, чтобы Мел осталась жива… * * * Черный взмыленный конь на полном скаку влетел в ворота. Промчался по центральной площади и свернул на узкую петляющую улицу. Первые рассветные лучи выхватывали очертания пологих двускатных крыш и кособоких сенников, доверху набитых соломой. Зевающие селяне, что только-только начали выползать из нагретых домов, испуганно шарахались в стороны, спеша уступить дорогу нетерпеливому всаднику. И сыпали вслед отборными ругательствами, даже не подозревая, кто нарушил их покой в столь ранний час. Здесь, вдали от столицы, казалось, и не знают о том, что творится в горах. Не знают, в какой смертельной опасности находятся все жители Долины, будь то люди или лаэры. И здесь, на самой окраине деревеньки, у итару Белого полумесяца имелось тайное убежище. Маленький домик, ничем не выделяющийся среди таких же беленых домов, покрытых буро-зеленой черепицей. Теар спрыгнул с лошади, аккуратно придерживая Эмель, что за время их скачки, так и не пришла в себя. Тонкое женское тело в его руках казалось практически невесомым, а лицо было по — прежнему бледным. Теар непрестанно прислушивался к ощущениям, проверял родовую связь, убеждаясь, что Мел все еще жива. Входную дверь он открыл с ноги. Крохотный домик сотряс страшный грохот, и в сенях тотчас показался взлохмаченный смотритель, что приглядывал за жилищем в отсутствие хозяина. — Господин… мы не ждали, — сонно промямли селянин, поправляя наскоро одетую рубаху. — С дороги! — рыкнул Теар, заставив человека шарахнуться в сторону. Прошел в нагретую кухню и быстро огляделся, припоминая, за какой из дверей находится спальня. Последний раз Лунный был здесь лет восемь назад, когда после кончины отца объезжал свои владения. Чудо, что он вообще вспомнил об этом доме, которым за всю жизнь так ни разу и не воспользовался. Но вот, пригодился… Вслед за мужиком в кухню выползла растрепанная женщина средних лет — видимо, жена. Теар не помнил ни ее лица, ни имени. Впрочем, как и имени смотрителя. Да и не старался он вспомнить. Просто толкнул плечом oдну из дверей, за которой как раз располагалась спальня — благо пустая, а то разнес бы тут все к шерху. Теар бережно уложил Эмель на широкую постель и вдруг почувствовал влагу, оставшуюся на руке. Юбка Мел оказалась насквозь мокрой, и Лунный не сразу понял, в чем дело… Вслед за ним в полутемную комнату протиснулись смотритель с женой — оба мямлили что-то невразумительное, извинялись, что дом не готов к приезду хозяина, что-то предлагали. Теар не слушал. А их бормотание вызвало лишь острое раздражение. — Пошли вон, живо! — рявкнул он, и люди попятились, спеша скрыться за толстой дубовой дверью. А Теар наконец глянул на собственные руки, принюхался, ощущая знакомый сладковато-приторный запах. Кровь! Сознание накрыло паникой и странная дрожь, совершенно несвойственная итару, прошибла тело. Тяжелую юбку он содрал в одно мгновение и с ужасом обнаружил, что нательная сорочка тоже пропиталась кровью. ?лая жидкость сочилась по девичьим ногам, впитывалась в тонкий белоснежный хлопок, по которому расползалось уродливое пятно. Стало тяжело дышать. Перед глазами все поплыло. Никогда в жизни Теар не чувствовал такого дикого, всепоглощающего страха, как сейчас. Рывок в сторону и тяжелая дубовая дверь чуть не слетела с петель от яростного удара Лунного. — Лекаря сюда. Немедленно! — крик отчаяния сотряс стены, а вслед за ним последовал спешный топот двух отдаляющихся пар ног. И в сознании осталась лишь одна неистово пульсирующая мысль — скорее. Только бы скорее… * * * Он опять считал мгновения. Складывал в секунды и минуты, мучаясь тяжким ожиданием. Лекарь не выходил слишком долго, и каждая песчинка времени могла стать последней, переполнив чащу терпения итару, разрушив и без того шаткое самообладание. Раздался тихий скрип двери. Теар подорвался с места, жадно вгляделся в лицо вышедшего из спальни мужчины и с ужасом понял, что тот не скажет ему ничего хорошего. Сознание тут же нарисовало самый худший вариант из возможных, перед глазами поплыли темные круги, а сердце подскочило к горлу, мешая нормально дышать. — Что с ней? Она жива? — слова дались Теару с трудом, и от тяжелого вздоха, слетевшего с уст лекаря, вновь свело горло.