На лице заключенного читалась смесь ненависти, злости и негодования. Он-то думал, что Лунный давно кормит своим телом могильных червей. Но нет, Теар стоял перед ним. Живой, невредимый и полный сил. И последнее обстоятельство, кажется, особенно бесило Огненного. — Извини, но я вынужден тебя разочаровать. Я вполне себе жив. И умирать, как ты видишь, не намерен, — язвительно протянул итару Белого Полумесяца. — И зачем ты пришел? — стиснув зубы, прошипел Ойнэ. — Поиздеваться? Или, быть может, ты лично хочешь разделаться со мной? А, Теар? Мы ведь так и не закончили тот наш бой! — Нет, мы закончили, Ойнэ! — резче, чем необходимо, кинул Лунный. Понимал, что Огненный провоцирует его. Чувствует, что у Теара руки чешутся пройтись на наглой физиономии давнего недруга. Помериться силами и, наконец, выяснить, кто из них по-настоящему достоин места итару. Но драка — это последнее, что сейчас стоило затевать. Теар пришел сюда совсем с другой целью. — Что, боишься, Лунный? Кишка тонка? Теар усмехнулся. Этот выпад Огненного — словно детская подначка. Неужели Ойнэ думает, будто итару поведется на это? — Я не боюсь тебя. А вот тебе следовало бы… — Неужели убьешь меня? — Огненный развел руками и засмеялся, словно сумасшедший. Да он и был сумасшедшим. Ни один лаэр в здравом уме не заключил бы сделку с подземным демоном. — Ты за этим пришел, да, Теар? Пришел отомстить? — Нет, не за этим. Убить тебя было бы слишком просто, Ойнэ. Такого удовольствия я тебе не доставлю, — со стальным хладнокровием проговорил итару, и улыбка разом сошла с лица предателя. — Тогда зачем ты здесь? — О, а это ты очень скоро узнаешь, — со злым предвкушением протянул итару и принялся расстегивать манжеты на рукавах. ?му не терпелось начать. Нет, не потому, что предстоящее действо обещало быть приятным. Напротив, Теар знал, что провернуть задуманное будет очень непросто. Что придется с головой окунуться во всю ту грязь и мерзость, что заполняла собой подлую душонку Ойнэ. Но без этого было не обойтись. И чем раньше Теар начнет — тем быстрее закончит. И тем быстрее закончится многонедельный ужас, терзающий Долину. — Ну как, готов? — сзади подошел его величество. Странно, а Теар и не слышал, как тот спустился, хоть и знал, что Альтар вот-вот должен прийти. Без его помощи Лунному не воплотить свой план. — Да, готов, — итару по локти закатал рукава и, переглянувшись с Золотым, коротко кивнул. — Снимай щит. — Уверен, что справишься? — в последний раз спросил Альтар, прежде чем убрать преграду, отделяющую их от заключенного. — Уверен. Другого мне просто не остается, — ожидаемо ответил Лунный и, тряхнув кистями, решительно двинулся к пленнику. В глазах Огненного проступило понимание, на дне янтарной радужки вспыхнул первобытный ужас, а ровно через миг Теар грубо вторгся в его сознание. * * * Чужие мысли, чужие эмоции. Чужое сознание, через которое Теар пробирается словно через непролазные дебри. Чужое безумие, которое так сложно отделить от своего собственного… Теар чувствовал, что увязает все сильнее. Как его все глубже засасывает в вязкую топь сознания Ойнэ. И выплывать на поверхность с каждым разом становится все труднее. Но с другой стороны, чем сильнее он погружается, тем быстрее приближается к цели. Завладеть чужой волей и мыслями, обосноваться в голове Огненного так прочно, чтобы он не смог отличить приказы Теара от своих собственных побуждений. А для этого нужно понять, о чем и как он думает, что движет этим беспринципным ублюдком. Подобрать один-единственный верный ключик, открывающий заветную дверцу. И да. Это было совсем не похоже на то легкое вмешательство в воспоминания, которое Теар не так давно провернул с тем мальчишкой — бывшим учеником Эмель. Оно даже рядом не стояло с тем, что необходимо было сделать сейчас. ? главное, времени было совсем мало. Альтар назначил ритуал на ближайшее полнолуние, а до него оставалось меньше недели. И Теар спешил. Боялся не успеть и часами просиживал в казематах, забывая о пище и отдыхе. — На сегодня довольно. — Ладони Золотого мягко легли на плечи, и Теар вынырнул из череды мутных образов, кружащих перед внутренним взором. — Я почти закончил. Еще немного… — Хватит… — Золотой мягко, но настойчиво отстранил ладони Теара от висков полуживого Огненного. — Иначе один из вас точно не доживет до завтра. Ойнэ был совсем бледен. Невидящий взор уперся в стену, а тонкие губы непрестанно что-то шептали. Сказать, что Огненный был не в себе — ничего не сказать. Да и чего можно было ожидать от лаэра, в голове которого перевернули все вверх дном, оставив нетронутыми лишь глубинные воспоминания. — Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что, — Альтар подтолкнул Лунного к выходу, но тот обернулся к оставленному в неподвижной позе Ойнэ. — Его надо… — Подпитать, я знаю. Этим есть кому заняться. И правда, на лестнице они нос к носу столкнулись со спешащим вниз Хейлом. Еле разминулись в узком пространстве. Огненный кивнул в знак приветствия и, не сказав ни слова, побежал дальше. Теар же и Альтар наконец добрались до жилого этажа. Воздух тут, в отличие от затхлого подземелья, стоял сухой и теплый, и дышать сразу стало легче. Свободнее как-то. Коридоры Шар-Расси были пусты и безмолвны. Судя по слабому бледному свету, льющемуся из окон, на дворе стояла глубокая ночь. Хотя, может, это была вовсе и не ночь. Осенние дни стали коротким, погода стояла пасмурная, а Теар в последнее время совсем потерял счет времени, чтобы определить, какое время суток сейчас властвует в Долине. Теар чувствовал ужасную усталость. Она навалилась как-то разом, придавила к земле. Веки сделались тяжелыми и норовили закрыться. Его величество шел впереди и то и дело оглядывался на отстающего итару. Видимо, чувствовал, что тот вот-вот рухнет на пол и отключится до самого утра. Теар тряхнул головой — это было бы совсем некстати. Наверняка Золотой собирается показать что-то важное, раз не дал Лунному передохнуть и потащил за собой. Наконец, они оказались на месте. ?льтар зажег несколько ламп — и небольшое помещение, напоминающее не то архив, не то библиотеку, заполнил приятный теплый свет. И только теперь Теар увидел стоящий на круглом столе шестигранный ларец. Слишком знакомый, чтобы Теар мог смотреть на него спокойно. Ладони мгновенно вспотели, а по спине прошелся озноб. Это был тот самый ларец, в котором до недавнего времен хранился артефакт рода Лунных. Где теперь находится лунный камень, Теар не знал, он так и не успел вернуться на пик Хэджи после сорванного ритуала. — Откроешь? — задал неминуемый вопрос Золотой и, тяжело сглотнув, Теар сделал шаг к ларцу. Опустил ладони на теплую деревянную поверхность. — Мы собрали все осколки, какие только смогли найти. Дальше дело за тобой. Скрепя сердце Теар откинул резную крышку. Несколько кусков — три крупных и около десятка мелких. Места сломов острые, словно бритва. Кажется, дотронься — и неминуемо обрежешься. Но камень по-прежнему мягко мерцает. Быть может, незаметно для чужого взора. Но Теар ощущал, что артефакт все еще жив. Единственный вопрос — удастся ли собрать его воедино? — Не засиживайся тут долго… — Золотой похлопал Теара по плечу и, предвидя долгую и кропотливую работу, удалился. Лунный даже не посмотрел в его сторону и, затаив дыхание, тронул первый осколок. Кусочек обжег пальцы, и Теар, зашипев, выронил его. И тут же предпринял вторую попытку. Соединил два крупных куска, пристыковал третий. Осколки жгли пальцы, кололись, словно лунный камень злился на своего хранителя за то, что тот поступил с ним так жестоко. За то, что бросил там, на вершине пылающего пика. Пожалуй, Теар бы тоже злился. Но теперь надо было думать лишь о том, как все исправить… Следом за большими пошли мелкие куски. И тут Теар не смог быть аккуратен, первый же острый осколок вспорол кожу, и красная жидкость потекла по пальцам, заполнила крохотные трещинки и выбоины, окрасила молочно-белый камень алым. Теар тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Кожа на ладонях зарастала в считаные мгновения. А вот лунный камень пугал краснотой, словно по жилам его текла кровь. То же случилось с остальными осколками. Они резали кожу. Пальцы стали мокрыми и скользкими, словно назло мешая Теару закончить начатое. От напряжения свело мышцы шеи. Руки отчего-то дрожали. А по лбу катился пот, застилая глаза. И чем дальше продвигался Лунный, тем сильнее жег ладони камень. Казалось, боль пронизывает руки до самых локтей и ползет все выше, желая добраться до самого сердца, что стучало с удвоенной скоростью. Но вот остался последний кусок и… Он не подошел. Никак не вставал в оставшееся отверстие, как бы Теар ни вертел его, как бы ни прилаживал. И другой бы плюнул. Размолотил не поддающийся восстановлению артефакт к шерховой матери. Но Теару нельзя было сдаваться. Нельзя позволить эмоциям взять вверх. В конце концов, он — итару. На нем лежит слишком большая ответственность. Слишком много судеб зависит от его успеха или поражения. И лунный камень всегда был частью итару. Кто он без него? Вожак, неспособный создать родовые связи? Вожак, неспособный сплотить свой клан? Это не про Теара. И пусть он просидит здесь всю ночь, пока не занемеют руки, а сам он не будет валиться на стол от усталости — но он закончит начатое. Соединит все части артефакта и будет надеяться на то, что тот выдержит хотя бы еще один ритуал. Мысли Теара прервали мягкие шаги. Лунный не стал оборачиваться — меньше всего его сейчас волновали полночные посетители. Все внимание итару было сосредоточенно лишь на Лунном камне. Но когда на плечи легки узкие женские ладони — Теар неосознанно вздрогнул. И, конечно, он узнал это прикосновение. Мел. Что она здесь делает? — Теар… — Голос мягкий и ласковый. Непривычный какой-то. Особенно после всей череды мерзостей и помоев, что вылилось на Лунного из сознания Ойнэ. — Уже поздно. Тебе надо отдохнуть… — Мне надо закончить, — выдохнул как-то уж слишком устало и предпринял очередную попытку состыковать осколок с уже собранными частями. И опять потерпел неудачу. Шерх, да что такое? Чувствует себя маленьким ребенком, который не дорос даже до того, чтобы сложить простенькую мозаику. Что с ним не так? Просто переутомление — или лунный камень нарочно не желает складываться? — Погоди, ты не так делаешь. — Мел потянулась к осколку в его руке, и Теар резко дернулся. — Не трогай! Эмель тотчас убрала руку и поглядела на него испуганно. Отстранилась, кажется, собираясь и вовсе уйти. — Он острый, порежешься, — поспешил исправиться Лунный. Он не хотел, чтобы Мел уходила. И, конечно, не хотел пугать ее. — Я аккуратно… — предприняла она вторую попытку и коснулась его напряженного запястья. — И жжется. Сильно, — предупредил итару, неотрывно глядя в теплые карие глаза напротив. Странно, но его подмывало странное желание довериться. Словно бы хрупкая и неопытная Мел могла сделать то, что никак не удавалось сильному итару. — Я не боюсь, — она все же настояла на своем и мягко забрала у Теара осколок. И даже не поморщилась, коснувшись испачканной кровью поверхности. Более того, свободной рукой Мел вытащила два уже состыкованных кусочка. А потом сложила их в совершенно другом порядке. — Вот и все, — объявила довольно и провела рукой по гладкому боку Лунного камня, который, кажется, не причинял девушке никакого вреда… Выходит, Теар все же разучился складывать мозаику. Перепутал все местами. И так бы, наверное, и сидел тут полночи, пытаясь понять, что делает не так. Если бы не пришла Мел. Пришла и спасла его. В очередной раз… Итару мягко коснулся Лунного камня. Oчень аккуратно, очень осторожно, боясь, что тот рассыплется от любого неверного движения. Но ничего подобного не произошло. Более того, камень перестал жечь пальцы. Сейчас он был гладким и теплым, как и прежде, а трещины под пальцами итару срастались. Разве что красные прожилки никуда не делись. И лунный камень теперь походил на молочно-белое сердце, пронзенное цепью сосудов. Непривычно и немного пугающе. Но это лучше, чем ничего. И без крови Теара, густой и теплой, наполненной магией итару, лунный камень вряд ли бы сросся. Теар наконец смог выдохнуть. Напряжение потихоньку отпускало, плечи опустились, а из горла вырвался стон облегчения. — Спасибо, — он притянул Эмель к себе, уткнулся носом ей в плечо и ощутил заботливые женские руки на своем затылке. — Тебе надо отдохнуть, — повторила она, мягко перебирая волосы Теара. И от этого прикосновения хотелось урчать. Хотелось потереться головой о ласковую руку и прижать девушку к себе. Еще теснее, еще крепче. И не отпускать, никогда-никогда. Потому что только рядом с ней итару становилось спокойнее.