— Почему? — прошептала Марина. Она должна заорать, послать куда подальше, бросить трубку. Но вместо этого она расширила глаза и смотрела перед собой, ничего не видя. — Она залетела. Она дочь… — он не сказал, чья, но было и без слов понятно, что не из простых смертных, — Если не женюсь, меня отчислят. — ответил Андрей спокойнее. — Понятно. В то время это была нормальная практика: военные часто женились по залёту. Марина не вешала трубку. Ждала. Чего? Сама не знала. — Ты обязательно позвони, когда приедешь, я тебя встречу… — Зачем? — Я сниму квартиру, как обещал… — Не надо. Ей будет неприятно… — Прости… — Прощай… Марина положила трубку. Вот и закончилась сказка про прекрасную принцессу. Часы пробили двенадцать, и она опять превратилась в дурнушку. Она бессмысленно крутила диск. Мыслей в голове не было. Глаза были сухи. Она услышала слова, но смысл до неё не дошёл. Звонкая трель телефонного звонка заставила её встрепенуться. Она удивлённо посмотрела на телефон, удивляясь, кто бы мог позвонить. А он трезвонил и трезвонил. Распахнулась дверь и кабинет ворвалась Галина, она подняла трубку, поднесла к уху, а потом сунула её Марине: «Чего не берёшь. Знаешь же, что по ночам звонят только тебе». — Андрей! — с надеждой воскликнула Марина, затаив дыхание. Душа замерла. Вот он сейчас скажет: «Прости придурка, я пошутил»… Но это оказался не Андрей. — Марина, хотел спросить… — услышала она голос Раджа. — Радж, он меня бросил. Он женится. — она не дала ему закончить фразу. Её горе выходило на первый план, затмевало всё остальное. — Кто? Твой таинственный Андрей? — спросил Радж. — Скажи, где он, и я набью ему морду. — Андрей. Мы собирались пожениться, а он женится на другой. Радж, как он мог так со мной поступить? — голос был безжизненным. — Марина, я сейчас приеду. — Не надо. Я на работе. Прощай. Она положила трубку. Встала, подошла к окну. Там за окном прогремел первый гром. Чёрный горизонт расчертила огненная молния. Воздух был тяжёлым. Дышать становилась трудно. Она впилась пальцами в подоконник. Ей казалось, что если отпустит, то упадёт. Она видела в отражении, как позади встала Галина. Она слышала разговор с Раджем. Про Андрея она слышала, ведь он обычно звонил по вечерам на работу. Женщина приобняла Марину: «Ты поплачь, легче будет». — Его это не вернёт. — вздохнула Марина. — Дай закурить. — Да иди ты. Малолетка! — воскликнула Галина. — Марш в машзал. Твоя очередь пришла дежурить. Мы с Надеждой Константиновной чай попьём. Она доработала смену на автомате. Отвечала однозначно. Была задумчива. Ни слезинки не упало из её глаз. Никто не знал, что в голове у Марины звучал один вопрос: «Почему?». Ответ находился тут же: «Потому что я толстая и некрасивая». И опять: «Почему?» «Потому, что я толстая и некрасивая». И так по кругу. Ещё не было шести утра, когда они закончили смену. Невыполненных задач не оставалось, женщины пошли по домам. Ранее-ранее утро. Солнце уже встало. Его лучи скользили по тонкому льду на лужицах, разбиваясь на радугу. Воробьи проснулись и прочищали горло. Дворники мели вымытые ночным дождём улицы: «Вжих, вжих». Марина любила раннее утро. Любила за его недосказанность, за спрятанный сюрприз. Любила, но не сегодня. Глаза покраснели, но оставались сухи. Она смотрела перед собой, но дороги не видела. Шла, как ходят слепые по хорошо изученными ими тропам. В квартире ещё все спали. Даже собака соскользнула с кресла, которое стояло в прихожей, потянулась, зевнула, лениво махнула пару раз хвостом и забралась обратно досыпать. Девушка не стала раздеваться. Легла, в чём была. Сон не шёл. Она просто лежала и смотрела на стену. Мыслей в голове не было. Вскоре проснулся дом. Открылась дверь, заглянула мама. Девушка не видела, но она точно знала, что это она. Дверь аккуратно закрыли. Сон взял своё. Он закрыл веки, заткнул уши. Настойчивый гость не вначале не отпускал звонок. Марина, не открывая глаз, накрыла подушкой голову. Не хотелось никого не видеть, не слышать. Потом забарабанили в дверь. Значит, соседка впустила в «предбанник» настойчивого визитёра. Кто-то свой. Девушка, шаркая ногами, доползла до двери, открыла не глядя. Не посмотрев, кто пришёл, повернулась и поплелась обратно. Рухнула на кровать и опять уставилась в стену. Радж прошёл следом, кинув на пол в прихожей свою сумку. Он зашёл в комнату, присел на софу, на которой лежала девушка, взял её руку в свою: «Послушай, так бывает. Не любил он тебя. Иначе бы не бросил. Оглянись. Рядом есть человек, который действительно тебя любит, только ты его не замечаешь». Марина резко села, посмотрела на молодого человека так, словно видела его впервые. Красивый. Чем-то похож на индийского актёра: волнистые тёмные волосы, глаза с поволокой, правда слегка косят, чувственные губы. — Радж, а женись на мне! — сказала она резко. — Пошли в загс! — Марина, давай поговорим об этом через полгода. Сейчас ты глупости говоришь. — он слышал отчаяние в её голосе. — Нет, ты не женишься! Ты никогда на мне не женишься. Вы только на своих женитесь. А они, — она кивнула в сторону окна: — На красивых и блатных. А я уродина. И родители у меня — инженеры. Проваливай! Я ненавижу вас! Всех ненавижу. Девушка упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и сдерживаемые всё это время рыдания рваными всхлипами вырывались из неё. Глава 19. Весна (1990) Осторожных, равнодушных Не тревожь… Что в эмоциях ненужных Ты найдёшь? Угольками раскалёнными В горсти Очень сложно свою душу Пронести. Тамара Шульга Альманах «Приамурье моё». 2008 г. Марина раньше даже не подозревала, что душа умеет так болеть, что грудь сжимает до потери дыхания, что колет горло и нет никаких желания: ни жить, ни умереть. Вообще, ничего. Пустота. Непонимание. Она лежала на софе и продолжала смотреть в стену. Радж расположился в кресле. Он листал учебник, который нашёл на столе. Время от времени бросал взгляды на девушку. Выходил на кухню. Возвращался с горячим чаем. Но её не трогал. Ни о чём не спрашивал. Солнце лениво прогуливалось по небосводу. Стрелки часов очерчивали дугу. Двор наполнялся звуками. Неподалёку хлопнула дверь. Это соседка привела дочку из садика. — Марина, я пошёл? — он подошёл к ней и задел за плечо. — Иди, — она повернулась к нему лицом, села и свесила ноги. — А ты чего здесь торчал? — Так, — он замялся, — вдруг помощь нужна моя. — Радж, ты чего? — Марина усмехнулась. — Неужели ты думаешь, что я самоубийца? Было бы из-за кого умирать. Да пошли вы все, — она передёрнула плечом. — Уходи и больше не появляйся. — Всё пройдёт. Переболит, а потом… — Что? Потом? — она подошла к окну. — Ты думаешь, я про вас не знаю? Мне Надежда Константиновна давно рассказала. Только верить я не хотела. Вы все, — она сморщилась, — только об одном думаете. Прощай. И не надо трепаться. Не было ничего, понятно? Радж встал, вздохнул, взял свою сумку и пошёл. Ему надо было уезжать. На трассу. В следующий раз они встретятся через год. Случайно, на берегу реки. Она будет с компанией. И он поймёт, что ему нет места в её жизни. Она не спросит, куда исчез так надолго, а он не скажет. Спустя годы Марина не раз будет вспоминать эту последнюю встречу и мысленно благодарить его. Если бы не Радж, никто не знает, что могло прийти ей в голову. Она была опьянена своим горем. Вечером пришли родители. Ей не хотелось, чтобы знали и жалели, но и скрывать тоже не было сил. Поэтому бросила мимоходом: — Мы с Андреем расстались. Я к Айгуль. — и, потрепав по мягкой и длинной шерсти собаку, выскочила из квартиры, потому что не было сил оставаться.