Людям себя отдать. Отдать, как глоток воды, Взять тяжесть чужой беды И только сильнее стать, Другим не давая устать. Давайте будем добрее, Внимательней и щедрее!.. Тамара Шульга Альманах «Приамурье моё». 1983 — Бычара, ты чего здесь забыл? — недовольно проговорил Борис, который вышел в прихожую. — Горло пересохло. Есть чем смочить? Марина посмотрела исподлобья на вошедшего. Если хозяева квартиры имели приличный вид, но вели себя, мягко говоря, не слишком прилично, то надеяться, что этот откажется джентльменом — не приходилось: хриплый прокуренный голос, татуировка на руках. — Чего вдруг трезвый? — усмехнулся Борис. — Проходи, только на многое не рассчитывай. — На вахте был, на работе не пью, — парень глянул под ноги, словно искал, куда сплюнуть. Он сделал пару шагов и оказался около Марины, которую за руку по-прежнему держал Влад. Девушка решила, что сейчас самое время свалить с этой квартиры: «Спасибо, мне пора!» Но не тут-то было. Бычара усмехнулся, открыл дверь в ванную, поставил ногу на порог, подался телом вперёд, сплюнул, выпрямился, поставил руку на локоть около головы Марины и, словно что-то вспоминая, проговорил: «Подожди, провожу. Таким хорошеньким опасно ходить по городу по ночам. Горло промочу и пойдём». — Слышь, Бык, — наконец обрёл речь Влад, — это моя подруга. Я сам провожу. — Была ваша, стала наша. Ещё вопросы? — невозмутимо продолжил Бык. — Давай, шевели на кухню, — подтолкнул он окаменевшую от ужаса новой перспективы Марину. Обстановка накалялась. Борис против Быка. Из кухни появились другие участники пьесы. Внезапно одна из девушек шагнула навстречу новенькому, раскрывая объятия и произнося нараспев: «Бычок, моя любовь…» Она подошла к нему, приобняла за шею и намылилась поцеловать в губы, но парень остановил её: «И ты здесь! Весёлая компашка, пошли, уважим хозяина, что так милостиво приглашает». Марина на несгибаемых ногах пошла на кухню. Бежать было некуда. Она решила, что раз её «казнь» отсрочена, то ещё есть надежда уйти отсюда невредимой. Она в душе молила бога, чтобы Влад, Борис и Бык напились до беспамятства. Тогда у неё будет реальный шанс уйти. А ещё она боялась сейчас их спровоцировать на конфликт. Девушка встала около окна, лицом к столу, скрестив руки на груди. Её колотило. Желваки на скулах холодили ходуном. — Иди ко мне, — Влад хлопнул себе по колену. Марина отрицательно замотала головой. — Иди, я сказал. — Чё пристал к бабе? — вмешался Бык. — Может, у неё жопа затекла. Пусть стоит. Мешает тебе, что ли? Тем временем открыли очередную бутылку и опять разлили всем. Подали и Марине. — Я не пью. — тихо, но чётко произнесла девушка. — Хватит мне предлагать. Я хочу уйти. Мне домой надо. Влад встал, подошёл к Марине и процедил сквозь зубы: «Сказал, провожу, хватит устраивать концерт!». Одна из подруг пробурчала, что им надоело смотреть, как уговаривают целку. Она повисла на шее у кавалера. Тот поднялся. Парочка, пошатываясь и целуясь, направились из кухни. — Бельё сними, не обделайте, — вслед им закричал Борис. — Будь спок, мы аккуратно, — оторвавшись от девушки, не поворачивая головы, через плечо бросил парень. Освободившийся стул стоял рядом с тем, на котором сидел Бык. Марина в силу своего состояния не видела внимательный изучающий её взгляд новенького. — Посиди рядом, — хлопнул он ладонью по стулу. Она опять мотнула головой. — Не бойся. Не трону. Слышал я, как тебя уговаривали гланды продезинфицировать. А, Влад, ты свой отросток береги, не суй куда ни попадя, а то защемит. Марина увидела, как сжал кулаки Влад. А Бык продолжал: — Моя она, ясно? Кому неясно, смотрим пункт первый. — Бычара, мы на твою пашню не лезем, и ты на нашу не лезь. — попытался кто-то тормознуть парня. — А кто сказал, что это ваша пашня? Слышь, Марина, кто из них твой ё…рь? — от его взгляда не укрылось, как вздрогнула девушка, густо покраснела, как сжала до побеления костяшек кулаки. Ему казалось, что чувствует её страх. — Ну что, ответ услышали? Ладно, пошли, скучно мне здесь. Да и водка прокисла. Иди, я за тобой. — кивнул он девушке. Её не надо было просить дважды. Она направилась к выходу, как Влад попытался схватить её за руку, но в тот же миг сомкнулись пальцы Быка на запястье Влада: «Я что непонятно сказал?» Марина выскочила на площадку и, прыгая через ступеньку, понеслась на улицу. Она услышала, а может, ей показалось, как Влад крикнул: «Сука!», и ответ Быка: «За суку ответишь!» Только на улице, осознав, что спасена, она дала волю слезам. Сначала она бежала не оборачиваясь. Ей казалось, что за ней гоняться. Во рту стоял вкус крови. Стук сердца заглушал звуки улицы. — Вот я дура! — громко в сердцах выдала она. — Конечно, дура, — послышалось где-то рядом. Она подскочила на месте и оказалась в объятиях Быка. — Конечно, дура. Обещаешь дать и прокатываешь. Знаешь, что за это бывает. — Пусти, — она гневно посмотрела на него. Странно, но его она не боялась. — Я ничего не обещала никому. — девушка быстро зашагала в горку. — А зачем тогда туда пошла? — Пригласили, — простодушно ответила она. — Перестань меня преследовать. — А ты не знала, зачем пригласили, — заржал он и сплюнул на землю. — Хватит удирать от меня. Заманался тебя догонять. — Не догоняй, — ответила она, но шаг сбавила не потому, что он просил. Подъём был крутой. — Вот тебя сейчас кто-нибудь трахнет, а скажут на меня. Нет уж, дудки, пока до квартиры не доведу, не отстану. Девушка так резко затормозила, что он ударился ртом о её голову. — От тебя одни неприятности, — пробурчал он, пальцем трогая свою губу и смазывая выступившую кровь. — Всё, теперь ты мне должна за увечье. Неожиданно для себя Марина засмеялась. Она хохотала долго, до слёз, согнувшись пополам. Вскоре к ней присоединился и парень. Они начинали успокаиваться. Но, взглянув друг на друга, начинали заново. Справа был детский садик. Калитка на территорию оказалась открытой. — Посидим? — предложил он. — А потом ты как они станешь мне предъявлять претензии. — Не стану. На меня девки сами вешаются. Видела же. — А ты самоуверенный, — ответила Марина. Они зашли на территорию садика. Рядом с калиткой стояли качели. Девушка села на неё. Парень скинул с плеч пиджак, оставаясь в белой майке. Она видела его накаченное тело, покрытое татуировками. Он стоял рядом, качал одной рукой, держась за металлическое крепление качелей, задумчиво смотрел на неё. — Тебя как зовут? — вдруг спросила она. — Меня — Марина. — Я знаю. — Откуда? — Они же тебя по имени звали там. — Надо же, а мне показалось, что они его даже не запомнили. А ты? — Я — Бык. — Имя есть у тебя? — Зачем тебе? Завтра меня повяжут. Передачки носить будешь? — он спрашивал так, словно проверял на верность. — Почему? Ты думаешь, что они…? — она не могла подобрать слова, но оскорбить нового знакомого подозрением не хотела. — Зек я, урка. Зона по мне плачет. Она не испугалась. Он видел это. Она не осуждала. Для неё не имело значения, кем БЫЛ он до этой встречи. И он это читал в её глазах. — В жизни всякое бывает. Ты не такой. — деликатно начала девушка. — Есть поговорка, что от сумы и от тюрьмы… — А ты это, заканчивай с ни попадя ходить. — перебил он её. Не хватало ещё его к совести призывать. — В следующий раз меня может рядом не оказаться. Ну или сам захочу тебя… — он увидел, как потемнели её глаза от гнева, — Прости, я не то хотел сказать. Хорошим девочкам не место в плохих компаниях. Куда твой парень смотрит? — Бык начинал заводиться. — Я бы его за яйца подвесил. Не смотрит за своей девушкой.