— Значит, он вам его не подарил? — Он не успел. — Потому что его убили раньше? — Я знаю, он хотел его отдать мне. — Это очень важно для нас, миссис Шмитт, — мягко сказал Гурни. — Пожалуйста, расскажите мне подробно, что вы увидели и что сделали. — Когда мы с Ионой вернулись домой из Центра Откровения, я услышала, что работает телевизор, и решила не мешать Альберту. Альберт обожал смотреть телевизор и не любил, когда кто-то ходил перед экраном. Так что мы с Ионой зашли через заднюю дверь, которая ведет на кухню, чтобы не мешать ему. Мы сели на кухне, и Иона съел на ночь мороженое. — Долго вы сидели на кухне? — Не знаю. Мы разговаривали. Иона очень интересный собеседник. — О чем вы говорили? — На любимую тему Ионы — страдания последних времен. В Писании сказано, что в последние времена будет много страданий. Иона всегда спрашивает, верю ли я в это и сколько будет страданий и каких именно. Мы много об этом говорим. — Значит, вы говорили о страданиях и Иона ел мороженое? — Все как обычно. — А что было потом? — Потом настала пора ложиться спать. — И что же? — И он вышел из кухни в гостиную, чтобы уйти к себе, но почти сразу вернулся. Он прямо пятился и показывал туда пальцем. Я пыталась спросить его, в чем дело, но он только пальцем показывал. Так что я туда пошла. То есть сюда, — сказала она, оглядевшись. — Что вы увидели? — Альберта. Гурни подождал, пока она продолжит. Но она молчала, так что он уточнил: — Альберт был уже мертв? — Было так много крови. — А цветок? — Цветок лежал на полу рядом с ним. Он, должно быть, держал его в руке. Хотел мне дать, когда я вернусь домой. — И как вы поступили? — Я пошла к соседям. У нас нет телефона. Кажется, они и вызвали полицию. До того, как они приехали, я взяла цветок. Он же был для меня, — сказала она с внезапным детским упрямством. — Это подарок. Я его поставила в лучшую вазу. Глава 35 Цветок Когда они ушли из дома Шмиттов, настала пора обеда, но Гурни был не в настроении. Он был голоден, а Клэм предлагал заехать в какое-то место перекусить. Но Гурни был слишком раздражен, в основном на себя, чтобы с чем-либо соглашаться. Клэм повез его назад к церкви, где стояла его машина, и они предприняли последнюю попытку сверить обстоятельства двух дел, чтобы не упустить никакую возможную связь. Попытка ни к чему не привела. — Ну что ж, — произнес Клэм, стараясь мыслить позитивно. — По крайней мере, на данный момент нет доказательств, что эти дела не связаны. Муж мог получить письма, которых жена не видела, и вообще непохоже, чтобы это был брак, в котором люди друг друга хорошо знают. Может, он ей ничего не говорил. А она так глушит себя таблетками, что вряд ли могла заметить какие-то перемены его настроения. Может быть, стоит еще раз поговорить с мальчишкой. Он, конечно, тоже отморозок, но вдруг он что-то сумеет вспомнить. — Конечно, — отозвался Гурни без всякого энтузиазма. — А вы можете проверить, не было ли у Альберта счета в банке, с которого был перевод на имя Арибда или Сцилла. Вероятность невелика, но почему бы не уточнить. Пока он ехал домой, погода становилась все хуже, под стать его настроению. Утренняя морось превратилась в плотный дождь, усугубив тягостное ощущение от поездки. Если и была какая-то связь между убийствами Марка Меллери и Альберта Шмитта, помимо количества и места расположения колотых ран, то эта связь оставалась неочевидной. Никакие характерные черты убийства в Пионе не повторялись в Флаундер-Бич — ни запутанных следов, ни садового стула, ни битых бутылок, ни стихов — никаких шарад. Да и у убитых не было абсолютно ничего общего. Какой мог быть смысл убийце преследовать одновременно Марка Меллери и Альберта Шмитта? Это не поддавалось логике. Измученный ездой под ливнем и своими раздумьями, Гурни вошел в кухню, стряхивая с одежды воду. — Что с тобой случилось? — спросила Мадлен, поднимая на него глаза. Она шинковала луковицу. — С чего ты взяла, что со мной что-то случилось? Она пожала плечами и продолжила резать лук. Резкость его ответа повисла в воздухе. Помолчав, он извиняющимся тоном пробормотал: — Тяжелый день и шесть часов за рулем. — Ну и что? — «Ну и что»? И вся эта поездка была ни к чему. — И?.. — По-твоему, этого мало? Она загадочно улыбнулась ему. — Ко всему прочему, дело было в Бронксе, — мрачно добавил он. — Бронкс способен вызвать отвращение к любому делу. Она принялась крошить нарезанный лук на мелкие кусочки и заговорила, будто обращаясь к доске, на которой резала: — У тебя на телефоне два сообщения — от твоей знакомой из Итаки и от твоего сына. — Содержательные или просто с просьбой перезвонить? — Я не вслушивалась. — «Знакомая из Итаки» — это Соня Рейнольдс? — А что, есть другие? — Кто? — Друзья в Итаке, о которых ты меня не оповестил. — У меня нет друзей в Итаке. Соня Рейнольдс — деловой партнер, и даже меньше того. Что ей было нужно? — Сам послушай, запись на автоответчике. — Нож Мадлен, мелькавший над горкой нарезанного лука, выразительно застучал по доске. — Осторожно, побереги пальцы! — В слова просочилось больше раздражения, чем заботы. Прижав острие ножа к доске, она подняла на него взгляд. — Так что там на самом деле приключилось? — спросила она, возвращая разговор к точке, откуда он ушел в тупик. — Я просто расстроен, мне кажется. Не знаю. — Он подошел к холодильнику, достал бутылку пива, открыл ее и поставил на стол в уголке возле французских дверей. Затем снял куртку, накинул ее на спинку стула и сел. — Хочешь знать, что приключилось? Ладно, я расскажу. По просьбе детектива из Нью-Йоркского управления по имени Рэнди Клэм я три часа ехал в унылое местечко в Бронксе, где безработного мужчину убили, перерезав ему глотку. — При чем же здесь ты? — Отличный вопрос. Детектив Клэм услышал об убийстве в Пионе. То, что его дело также включало в себя колотые раны, вдохновило его позвонить в Пион, откуда его отправили в окружную полицию, а оттуда — к мерзкому придурку по имени Родригес, у которого мозг недозрел, чтобы сразу отсекать пустые версии. — И он перевел стрелки на тебя? — На окружного прокурора, который автоматом перевел их на меня. Мадлен промолчала, но вопрос и так висел в воздухе. — Да, я знаю, это была гнилая затея. В той части Нью-Йорка перерезанные глотки — обычное дело, но почему-то я решил, что могу найти связь между этими делами. — Не нашел?