Голос девушки был ровный. Она напомнила себе, что планы Джона не должны ее волновать. Главное для нее – ее собственные планы. – Разве ты не знаешь, что надо брать пример с королевской семьи и не заводить шашни во дворце? Смех грянул снова, теперь и другие члены компании присоединились к веселью. Эми-Роуз посмотрела на Джона, возвышавшегося над всеми на голову. Его губы, которые касались ее губ с такой нежностью, теперь сложились в гримасу. – Хватит, Грини, – сказал Джон. И Эми-Роуз знала, что, нравится она ему или нет, Джон выберет эту жизнь. Этих людей. Не ее. Еле дыша от боли в груди, девушка повернулась и пошла прочь. Она не станет его ждать. Дочь Клары Шепард не станет терпеть насмешки и откладывать собственные мечты на потом, надеясь, что мужчина вернется. Она с трудом заставляла себя идти степенно и дышать медленно. Хотя в бутылке осталось еще много шампанского, девушка прошла мимо нескольких гостей, протягивавших пустые бокалы. Она вынудила себя дотянуть до кухни с прямой спиной. Может, что-то изменилось? Может, она неправильно истолковала его намерения? Нет, Джон все четко дал ей понять. Всего несколько дней назад Джон Дэйвенпорт умолял ее остаться. Она не спутала его чувства со своими. По тому, как Джон доверил ей свои страхи и надежды, Эми-Роуз поняла, что небезразлична ему. По тому, как он ее целовал… Эми-Роуз ворвалась в кухню. Ей не хотелось верить, что Джон может быть настолько холоден. Он обошелся с ней, как с… Тут у девушки перехватило дыхание. Слезы, которые она сдерживала, наконец вырвались на волю. Джесси прогнала с кухни остальную прислугу и стиснула Эми-Роуз в удушающих объятиях. Вперемешку с рыданиями Эми-Роуз выложила Джесси все, начиная с моментов наедине с Джоном и заканчивая унизительной сценой несколько минут назад. Джесси баюкала ее и гладила по спине, пока дыхание Эми-Роуз не выровнялось, пока мышцы ее не расслабились. А потом повариха поведала ей истину, на которую Эми-Роуз больше не могла закрывать глаза. – Он не женится на тебе, милая. Ты ведь знаешь, что жизнь – это не сказка. Глава 25 Хелен Хелен терпеть не могла вечеринки. И больше всего те, которые проходили у них дома. Спрятаться было негде. День начался рано. Сперва ей пришлось долго отмокать в ванне с запахом роз, потом, наверное, часы терпеть, пока уши обжигает нагретая расческа, а после еще и корсет! И разве Хелен виновата, что документы, которые притащил домой Джон, представляли собой бессистемный кошмар, из-за которого она не спала всю ночь – и в результате клевала носом, пока Эми-Роуз изо всех сил пыталась привести ее в пристойный вид? Хелен куда охотнее быстренько приняла бы обычную ванну без всяких ароматов и предпочла бы простую прическу: косички или завитые пряди, которые можно легко убрать с лица. Как только праздник начался, Хелен пришлось волей-неволей, согласно обычаям, показать себя хорошей хозяйкой. Всякий раз, когда девушка видела малейшую возможность сбежать, наделенная орлиным зрением миссис Милфорд тут же возникала рядом. Точно укротитель львов в зоопарке, загоняющий животное в клетку. Когда вечеринку проводили где-то еще, можно было незаметно ускользнуть, но так как на этот раз Хелен была хозяйкой, от нее требовалось улыбаться и приветствовать всех, кто входил в двери. В том числе Джейкоба Лоренса. Если бы Хелен заявила, что не спала исключительно из-за документов, связанных с компанией, это было бы враньем. Иногда в тишине мыслями ее завладевал британец, приехавший в Чикаго. Он во всем был чужаком, и поэтому Хелен уже не чувствовала себя такой непонятой в этом мире, где фамилия и родственники были важнее, чем ее собственные мечты и желания. Хелен нравилось, что мистер Лоренс знал: ей больше по душе возиться в гараже. Ей нравилось, что перед ним не приходилось притворяться, будто это не так. Девушка поняла, что он – единственный человек, которого ей хотелось видеть. И он ухаживал за ее сестрой. Хотя Оливия милостиво соглашалась танцевать с другими мужчинами, мистер Лоренс всегда был неподалеку. Он учтиво наблюдал, как Оливия терпела танец с мистером Гринфилдом, а потом говорил с молодым адвокатом, которого Хелен не узнала (адвокат был выскочка, если верить слухам). Потом Оливия потанцевала и с адвокатом, и выражение ее лица все время менялось с оживленного на серьезное в течение танца. Они не разомкнули рук, даже когда мелодия сменилась, и так и остались в объятиях друг друга, пока не вмешалась мама. И вновь Джейкоб Лоренс оказался рядом с Оливией. Он идеально играл роль безумно влюбленного поклонника. От всего этого Хелен тошнило. Девушка ничуть не сомневалась, что пугающие, но прекрасные безымянные чувства, которые она испытывала рядом с мистером Лоренсом, были самые что ни на есть настоящие. Как он смотрел на Оливию, как он танцевал с ней… Безупречно. И разве Хелен могла с ней соревноваться? В раздражении девушка начала искать возможность скрыться. Она с удовольствием ушла бы с вечеринки, желательно незаметно. Расстроенная, она сказала своей надсмотрщице: – Мне надо припудрить носик. Могу я отойти? Хелен знала, что от обилия жизнерадостных людей вокруг настроение ее только ухудшится. Миссис Милфорд нахмурилась: – Я надеюсь, ты найдешь дорогу назад. – Ну естественно, – заверила ее Хелен, заставив себя не закатывать глаза. Она пошла к ближайшей уборной. Как только внимание компаньонки снова переключилось на танцующих, Хелен свернула в библиотеку. Рабочий стол стоял в дальней ее части, что позволяло отцу, сидя за столом, видеть всю комнату. Книжные шкафы от пола до потолка обрамляли большие окна, под которыми располагались скамьи со стегаными сиденьями. Два кресла, стоявшие у стола, были менее удобными, чем два других, возле камина, установленного в противоположной стене. В надежде, что гувернантка не знает дом и воспитанницу достаточно хорошо, чтобы понять, где ее искать, Хелен сняла с полки атлас и села в кресло с высокой спинкой, стоявшее у пустого камина. Она прижала книгу к груди и закрыла глаза, наслаждаясь тем, как тяжелые шкафы из красного дерева и сами книги поглощают гул музыки и смеха. Минутка покоя – вот и все, чего ей хотелось. Стук в дверь развеял ее грезы. Хелен выглянула из-за подлокотника. В библиотеку вошел Джейкоб Лоренс и закрыл за собой дверь. А она только-только прогнала от себя мысли о нем. И вот британец оказался перед ней, опершись спиной о дверь библиотеки. Он рассматривал полки, изучал кожаные переплеты собраний сочинений и тщательно подобранных произведений искусства, которые располагались между ними. Хелен пригнулась как можно ниже, а потом выругалась себе под нос. В снежно-белом платье, которое ее вынудила надеть мама, спрятаться было невозможно. Когда Эми-Роуз, напоминая о том, как важно пользоваться за ужином салфетками и подкалывать булавкой шлейф платья, повернула ее сегодня к зеркалу, Хелен едва узнала себя в отражении. – Идеальное укрытие, – похвалил Джейкоб Лоренс, подходя ближе. Он тяжело плюхнулся в соседнее кресло. «Слишком близко, – подумала девушка. – И все же так хотелось бы оказаться к нему еще ближе. Если бы мы сбежали в малую столовую, то вместе сидели бы на софе…» Кожа ее горела так, будто Хелен оказалась под палящим солнцем. Согнутым пальцем Джейкоб Лоренс развязал шелковый галстук-бабочку и расстегнул две верхние пуговицы рубашки. – Не поймите меня неправильно, праздник замечательный. – Он указал на дверь. – Даже превосходный. Когда я заметил, как вы ускользнули, то подумал, что у вас наверняка есть тайное убежище. Как скоро нас найдут? Хелен таращилась на основание его шеи, на изящную ключицу под тонкой кожей, на то, как двигался его кадык, когда мистер Лоренс говорил. Нельзя сказать, чтобы он непристойно обнажился, но только почему она не могла отвести от него взгляд? – Хелен? – мистер Лоренс мягко коснулся ее плеча. – Эм! – Девушка вздрогнула, пытаясь выудить его вопрос из затуманенного сознания. «Думай!» – В зависимости от того, кого отправят искать. Джон поймет, где я, и уведет погоню в противоположную сторону. – Улыбка ее потускнела. – А Оливия будет долго меня искать, а потом найдет и поведет назад. – Девушка уставилась в стену, представив, как сестра кружит по зале в танце и общается с гостями. – Вечеринки – это ее стихия. Она знает всех по именам. Интересуется, как поживают родственники гостей, как прошла поездка, помнит даже, у кого болят колени и все такое. Да, и еще она обожает наряжаться. Джейкоб Лоренс склонил к ней голову: – Тогда, пожалуй, нам повезло: мы нашли лучшее место в доме, где можно отсидеться. А я помню длинный список ваших достоинств, которые вы перечислили, пока мы с вами курили. К сожалению, хозяин отеля починил тот выключатель. От его улыбки по коже Хелен прошла восхитительная волна мурашек. Но одновременно девушка была сбита с толку. Она не должна так себя чувствовать рядом с ним. И как мистер Лоренс мог предпочесть спрятаться в библиотеке вместе с Хелен, вместо того чтобы быть с Оливией? – Послушайте, вы не обязаны развлекать некрасивую сестру, – сказала она. – Вы с Оливией созданы друг для друга. Она будет превосходной женой, ведь у нее все получается превосходно. Она отзывчивая и красивая. И… – Хелен запнулась. Она не могла думать ни о чем, кроме собственных недостатков. Видела все острые углы своего характера, которые мама и миссис Милфорд пытались сгладить и отполировать. А в сравнении с сестрой ее недостатки всегда будут выглядеть как колючки. И соревноваться с ней бессмысленно. По крайней мере в этом. И одновременно Хелен всей душой хотела, чтобы сестра была счастлива. От каждого вдоха болела грудь. Девушка встала, чтобы отойти от мистера Лоренса подальше, прижалась лбом к прохладному дереву книжного шкафа. Мистер Лоренс тоже встал, будто чтобы подойти к ней, но остался на месте. – Хелен. Она чуть повернулась. Мужчина сделал шаг вперед, поколебался и протянул ей руку: – Можно? Девушка кивнула, и мистер Лоренс сделал шаг к ней, смахнул слезу с ее носа. Легонько коснулся пальцами ее лица, повернул его к себе. Посмотрел на Хелен, впился взглядом в ее глаза. – Ты красива, – сказал он. Джейкоб Лоренс наклонился к ней. Его дыхание задевало ее волосы. От него пахло кедром, вином со специями и еще немного сигаретами. Девушка подумала: интересно, каково было бы поцеловать его. Он был так близко. И как будто ждал ее решения. И Хелен приняла это решение. Она прижалась губами к его губам. Хелен хотела этого с того самого дня, когда они измазались в грязи. И реакция мистера Лоренса подпитала ее желание. Он поцеловал ее в ответ с такой же страстью, которую девушка так отчаянно пыталась скрыть. Когда она вспомнила, почему ее чувства к этому человеку должны были оставаться в тайне, девушка замерла. И этот идеальный, украденный поцелуй показался ей кислым. Мистер Лоренс отстранился, словно тоже вспомнил о том, что их поцелуй против правил. Хелен вдруг ощутила холод и будто бы потеряла равновесие. Страсть в глазах мистера Лоренса сменилась болью. Эта перемена для Хелен была точно удар. Она снова села в кресло. Мистер Лоренс сделал жест, будто хотел утешить ее, но Хелен требовалось вовсе не это. – Извини… – прошептал он, смотря на макушку девушки. Та глядела на туфли мистера Лоренса, и их очертания, расплываясь, сливались с полом. – Мы с Оливией… – Голос его дрогнул, и Хелен почувствовала, как в сердце раскрылась зияющая рана. – Я прошу прощения. Этого не должно было произойти, – сказал он. Для Хелен это стало последней каплей. Она поднялась и посмотрела мистеру Лоренсу в глаза. Ноги ее подкашивались, но голос звучал ровно. Девушка сказала: – Мне пора. – Хелен, подожди! – взмолился молодой человек. Она открыла дверь и быстро выскользнула из библиотеки, зная, что он не пойдет следом. Глава 26 Руби Руби искала в толпе мистера Бартона. Она сегодня с особым тщанием сделала прическу, обманывая себя, что старается вовсе не для него. И что платье с глубоким декольте она выбрала тоже не ради него. Платье подчеркивало ее фигуру и позволяло всем без помех любоваться колье, которое мистер Бартон ей возвратил. Естественно, она рассказала родителям правду. Харрисон купил это колье, чтобы порадовать Руби. Если родители и были против, они не могли прилюдно пойти ей наперекор, не подорвав ее плана. И продать рубин снова Руби не могла. Она хотела, чтобы Харрисон видел: она с гордостью носит его подарок. Мать с подозрением поглядела на Руби. А отец удивил дочку: угрюмо похвалил, а потом снова вернулся к своим занятиям. Теперь, сжимая камень в ладони, девушка думала о легком, как перышко, прикосновении Харрисона, когда он застегнул колье на ее шее. Он смотрел на Руби так, что у девушки замирало дыхание. Их поцелуй пробудил в ней чувства, каких она сама не ожидала. Это было волшебство. Мир вокруг будто растворился, и думать она могла только о его губах, ласкающих ее губы. Этот поцелуй в план Руби не входил. Как и ее новые чувства. Девушка рада была, что рубин ей вернули, но теперь он служил ей и напоминанием о ее цели: заполучить предложение наследника Дэйвенпортов и тем самым воплотить мечту родителей. «Ты ведь и сама об этом мечтала, – подумала Руби, – когда-то». Но теперь она сомневалась. Когда она была рядом с мистером Бартоном, ей не хотелось больше ничего другого. – Могу я пригласить тебя на танец? – спросил Джон. – Извини, не хотел тебя напугать. Руби прижала раскрытую ладонь к груди, к бешено стучащему сердцу, хотя вовсе не от того волнения, которое она обычно ощущала, когда Джон находил ее в толпе. – Конечно, – ответила девушка, подавая ему руку. Руби задумалась, что привело Джона к ней. Бросила взгляд через плечо. Ее мать и миссис Дэйвенпорт стояли у барной стойки в нескольких шагах. Они обмахивались веерами, но девушка успела заметить, как радостно блестят у них глаза и как широко они улыбаются. Заметила, как они склонили друг к другу головы, точно заговорщицы, и о чем-то шептались. Они помогали Руби. Ведь она именно этого хотела.