– Столик? Меня обидел не столик. Меня обидело то, что некоторые убеждены, будто именно вот на это я должна тратить свое время. Мистер Лоренс посмотрел на ее работу. Вынул руки из карманов и скрестил их на груди. Хелен старалась не видеть, как от этого движения ткань его пиджака пошла складками, как изогнулись в раздумье его губы. Каждый глубокий вдох для успокоения нервов позволял ей почувствовать аромат его лосьона после бритья, и девушка ощущала такую невесомость, какой не чувствовала даже после крошечных глотков хереса, которые иногда тайком делала за ужином. – Не знаю, – сказал Джейкоб Лоренс. – А мне очень даже нравится. – Я не собираюсь делать домоводство своей привычкой, – отрезала Хелен. – Ну, может, тогда хотя бы запасным планом? – предложил собеседник. Девушка мрачно зыркнула на мистера Лоренса, а тот улыбнулся: – Шучу, шучу. Он положил ладонь на ее локоть, и они вышли из комнаты, встав в нескольких шагах от входа в столовую. Мистер Лоренс загородил ее от членов семьи, которые как раз перемещались из гостиной к столу. Возгласы удивления миссис Дэйвенпорт привели Хелен только в еще большее раздражение. «И как это может быть важнее, чем научиться семейному бизнесу?» – Совсем не смешно, – сказала Хелен мистеру Лоренсу. Она пошевелила плечами. Ее локоть выскользнул из ладони британского холостяка, и девушка ощутила холодок. – Куда мы идем? Надо возвращаться к столу. – Хелен, подожди. – Мистер Лоренс посмотрел на девушку, и на лице его в этот момент читалось несвойственное ему выражение сомнения. – Не знаю, сколько еще я смогу притворяться, будто между нами ничего не происходит. Он пригладил свои аккуратно подстриженные усы. Хелен поймала себя на том, что думает о его губах. Она быстро покачала головой: – Джейкоб, ты сам сказал, что дал Оливии слово. А она моя сестра. – Но я хочу быть не с ней, – возразил он. – Я хочу быть с тобой. Это признание зазвенело в ушах девушки. Во рту у нее пересохло, все слова потерялись в круговороте чувств, слишком мощных и пугающих, чтобы можно было их сдержать. Она облизнула губы и ответила чуть слышным шепотом: – У меня тоже к тебе чувства. – Она видела, как просияло лицо мистера Лоренса, и от этого искреннего ликования у девушки защемило сердце. – Но хотя мы с сестрой и не так близки, как когда-то, я не могу так поступить с Оливией. Она молча следила, как мистер Лоренс размышляет над ее словами. Боль в ее душе стала куда сильнее, чем секунду назад. Но по крайней мере она избавит сестру от подобной боли. У Оливии будет шанс прожить жизнь так, как она мечтала: рядом с ней будет преданный муж. Если она хочет именно этого. Хелен уже не совсем понимала, чего хочет Оливия. То она где-то бродит по ночам в компании загадочных личностей, то обещает Хелен, что та первой узнает об официальной помолвке с мистером Лоренсом. Хелен заставила себя не слушать возражений, которые шептал ей холостяк из Британии. Здесь ни Хелен, ни Джейкоб Лоренс ничего не могли поделать. Хотя кое-что мистер Лоренс все же мог. Он мог разорвать отношения со старшей сестрой. Можно было бы назвать этот разрыв обоюдным решением, чтобы смягчить урон, который, как казалось Хелен, будет неизбежно понесен. Ну конечно, она желала счастья и мистеру Лоренсу. Оливия могла сделать его счастливым. Девушка протянула руку, но пальцы ее так и не коснулись его предплечья. – Я не уничтожу ее шанс на счастье. Пожалуйста, если ты ко мне неравнодушен, сделай, как я прошу. Вспомни об Оливии. Забудь обо мне, – сказала она спокойным голосом. – Этого я никогда не смогу. Его слова были точно брошенный вызов. Первый вызов, на который Хелен не готова была ответить. * * * Хелен чуть приоткрыла дверь в кабинет и обнаружила, что в нем горит одна-единственная лампа. В углу сидел Джон. Раскрытая книга, будто позабытая, висела на его пальцах. Брат смотрел в пустой камин. – Я думала, здесь никого не будет, – сказала девушка. Книга с глухим стуком упала на пол. Джон выпрямился: – Мне не хотелось спать. Подойдя ближе, Хелен заметила, что брат выглядит непривычно уставшим. За ужином он был почти таким же тихим, как она и мистер Лоренс. К счастью, мама говорила за троих. – Не собираешься в гараж? Хелен покачала головой. Недосып начинал сказываться. – Я лучше побуду здесь. Мне нравится в этой комнате. Я здесь когда-то пряталась во время всяких мероприятий, – призналась она. Девушка провела ладонью по полкам, любуясь смесью из книг в кожаных переплетах и самодельных вещиц, которые папа покупал у торговцев. Его любимой безделушкой была маленькая деревянная лошадка, которую вырезал из дерева знакомый освобожденный раб. У этого бывшего раба оба глаза были затуманены катарактой, но пальцы были настолько ловкие, что он умудрялся создавать миниатюрные шедевры. Хелен взяла лошадку и села напротив брата. – Никто и не думал меня здесь искать. – О, как раз наоборот, – сказал брат с хитрой улыбкой. – Это не такая уж большая тайна, как тебе кажется. Просто иногда ты настолько невыносима, что мы не мешаем тебе закапываться в книжки. – Джон ухмыльнулся, а Хелен легонько пнула его. – Мне нужно было где-то спокойно подумать. Хелен положила подбородок на кулак, уперла локоть в колено и чуть наклонилась к брату: – Расскажи, о чем ты думаешь. Например, как прошел разговор с папой? Девушка рада была отвлечься на что угодно, лишь бы не погрязнуть в своих неистовствующих переживаниях, и ей отчаянно требовалось узнать, чего им удалось достичь. Джон поерзал на кресле. Открыл рот, потом закрыл. Хелен не смела надеяться. – Джон? Вы с папой поговорили о производстве автомобилей? Его лицо помрачнело. Повисло такое долгое молчание, что Хелен думала, он не ответит. Когда брат наконец заговорил, его голос был хриплый и сдавленный: – Обед с членами совета директоров прошел хорошо… – Но? – Но его по-прежнему не удалось убедить. – О-о-ох! Хелен это не удивило. Но хотя разум и говорил ей, что так и будет, она все равно надеялась, что отец к ним прислушается. Джон потянул ее за ухо: – Не волнуйся. Мы будем пробовать еще и еще. Но он все равно выглядел грустным. – Я знаю. – Хелен откинулась на спинку кресла, потом села прямо. – Постой. О чем еще ты думал? Брат вздохнул: – Эми-Роуз собиралась переезжать в Калифорнию. – Что? Для Хелен это было новостью. Эми-Роуз была частью ее жизни, сколько Хелен себя помнила. Джон кивнул: – Она хочет открыть свой бизнес, салон красоты, и считает, что лучшим решением для нее будет уехать подальше отсюда. – На нее не похоже. Хелен прокрутила в голове недавние разговоры с Эми-Роуз. «Она была несчастна, а я все время думала о своих проблемах и ничего не замечала?» Будто прочитав вопрос у нее на лице, Джон сказал: – Кажется, я люблю ее, Хелен. И я ее чуть не потерял. – Брат вздохнул, и Хелен подумала, что никогда прежде не слышала во вздохе столько одиночества. – На вечеринке я отверг ее на глазах у друзей… Если она почувствовала хоть долю той боли, какую почувствовал я, когда она сказала, что уезжает… – Джон! Как ты мог? – Я знаю. – Он провел ладонями по лицу. – Ей непросто будет оправиться после такого оскорбления. Она, наверное, чувствовала себя ужасно… Хелен это было знакомо. Ее ровесницы… От их презрения на Хелен накатывали тошнота и головокружение. Девушка уже давно оставила попытки вписаться в их общество. – Я ее предал. Я это знаю, – сказал Джон, – но я думаю, мы это преодолеем. – Ты говорил «собиралась переезжать». А теперь не собирается? Джон улыбнулся, на этот раз неподдельной улыбкой, и Хелен почувствовала, как ее дыхание стало ровнее. – Нет, она остается. Девушка прищурилась и посмотрела на брата: – Как тебе это удалось? И не надо болтать про твое неотразимое обаяние. По мне, у тебя вообще никакого обаяния нет. Джон изобразил утрированную улыбку, и Хелен закатила глаза. Потом он посерьезнел и сказал: – Я не знаю, что будет между нами дальше. Она будет готовиться к открытию салона здесь, в Чикаго. А у меня университет, а потом меня ждут новые обязанности, связанные с бизнесом. Прибавь еще то, как мама с папой отреагируют на наши отношения.