– Вот, – сказала Оливия, подавая сестре платок. – Да расслабься ты, – сказала Хелен, наблюдая, как старшая без конца дергает за такую же, как у нее, нитку жемчуга вокруг шеи. Она перехватила руку Оливии. – Мы же тысячу раз проговорили план. Мама и папа поймут. Ты будешь с тем, кого любишь. – Она встала и обняла сестру. – А чтобы не пострадали наши с тобой репутации, Джейкобу нельзя обменять тебя на более новую модель – по крайней мере, так поспешно. – Хелен! Я знала, что ты хитрая, но с каких это пор ты стала такая умная? – фыркнула Оливия. – Миссис Милфорд – отличная наставница. В последние несколько дней сестры то и дело подходили обнять друг друга. Хелен не помнила другого такого периода в их жизни. На сердце было тяжело. Хелен боялась, что это будет последнее их объятие перед долгим расставанием, и хотела насладиться каждым его мгновением. Оливия мягко отстранилась, но руки с плеч Хелен не убрала. Хелен чувствовала взгляд сестры на своем лице. – О боже, ты ведешь себя так, словно мы никогда больше не увидимся, – сказала Хелен, будто точно такое же чувство не промелькнуло только что и в ее душе. У Оливии глаза уже были красные, а кожа вокруг них блестящая и припухшая. – Если ты начнешь плакать, то я тоже не удержусь, так что прекрати. – Хорошо, – согласилась Оливия. – Я прекращу, если ты пообещаешь не начинать. Ты точно не хочешь, чтобы я хотя бы сказала маме с папой, что мы с мистером Лоренсом больше не вместе? – Чтобы они тебя заперли в этой комнате, пока ты не передумаешь? – Вряд ли они так сделают. Хелен вздернула бровь: – А ты очень хочешь проверить? Оливия сжала нижнюю губу зубами. – Я сама им скажу. Когда будет подходящий момент, – заявила Хелен. Оливия приложила прохладные ладони к щекам. Сделав несколько глубоких вдохов, она вернулась к своему делу. Хелен наблюдала, как сестра вытащила из-под кровати маленький чемодан. Застежка щелкнула и раскрылась. Оливия повернулась к наброшенной на мебель одежде. – Я тебя люблю, – прошептала Хелен, обнимая сестру сзади. – А теперь пакуй вещички. Хелен вышла из комнаты Оливии, громко и фальшиво что-то напевая. Неумелое пение скрывало дрожь в голосе. * * * Хелен снова задумалась, а не заглянуть ли в гараж, но воспоминание о разговоре с отцом о том, на что она тратит свое время, до сих пор вызывало у нее боль. Сегодня она в мастерскую не пойдет. Девушка, шагая мимо малой столовой, краем глаза уловила странное движение во дворе. Хелен направилась к ближайшему выходу из холла. С дребезгом распахнула высокие стеклянные двери. За ними стоял Джейкоб Лоренс, щурясь на яркое солнце. В его ладони стукались друг о друга маленькие камешки. Мужчина метнул один из камешков. Камешек отскочил от окна с отчетливым высоким звяканьем. – Что ты делаешь? – изумилась девушка, глядя вверх, на окно. Мистер Лоренс вздрогнул от неожиданности. Он потер затылок и швырнул оставшиеся камешки в кусты. – Я пытался привлечь твое внимание. – И для этого бросал камушки в окно кладовки для постельного белья? Мистер Лоренс усмехнулся. С этой застенчивой улыбкой он не выглядел таким взрослым, каким показался Хелен, когда только сюда приехал. За недели, проведенные в Чикаго, он стал спокойнее. Хелен подумала, какие еще его черты откроются через несколько месяцев – может, даже лет. – Она и правда уезжает? Мистер Лоренс заглянул за двери, которые Хелен не закрыла за собой. – Да, – ответила девушка, и у этого слова было горько-сладкое послевкусие. Она закрыла двери и повела мистера Лоренса туда, где их не будет видно. Не верилось, что у них появится шанс на счастье. Хелен всегда считала, что любовь – это для других девушек. В ее душе жила единственная страсть – к семейному бизнесу, сколько бы препятствий ни возникало у нее на пути. Она хотела только этого. А теперь, когда рядом с ней мистер Лоренс, ей есть с кем своей страстью поделиться. Девушка привстала на цыпочки, но там, где она надеялась встретить его губы, оказался только пустой воздух. Хелен открыла глаза и увидела на лице Джейкоба полное боли выражение. – Что случилось? – спросила она. У нее внутри все похолодело. Как только этот вопрос сорвался с губ, Хелен тут же пожалела о своих словах. Ей хотелось оставаться в пузыре блаженных перспектив. – Я должен тебе кое-что сказать. Девушка нервно рассмеялась. – Только не говори, что у тебя есть еще одна невеста, которой я должна помочь сбежать из города. Мистер Лоренс ее как будто не услышал. Взгляд его уперся в пространство между ними. И чем дольше он в него смотрел, тем сильнее оно увеличивалось. Тогда Хелен прикоснулась к мистеру Лоренсу, обхватила его лицо ладонями и заставила его посмотреть ей в глаза. – Я люблю тебя, Хелен, – сказал он. – Это я уже знаю. В ушах ее били тревожные колокола, и от этого слова прозвучали грубее, чем девушке хотелось бы. Что бы он там ни готовился сказать, ей явно не захотелось бы это услышать. – Я должен признаться. – Тело его напряглось. – Я лгал тебе и твоей семье. Я банкрот. Мистер Лоренс, магнат торговых перевозок – это мой двоюродный дед. Мой отец бросил семейный бизнес в моем возрасте, так что дед лишил его наследства. – Мистер Лоренс вздохнул: – И я из тех, кого называют бедными родственниками. Я собирался… – Он умолк. Все его фанфаронство и бравада испарились. – …жениться на девушке со средствами. – Нет, я надеялся принести компании новые ресурсы и таким образом войти в этот бизнес. Заручиться новыми инвестициями или заказами. То, что я познакомился у газетного ларька с твоим отцом, было просто совпадение. Судьба. Хелен убрала ладони с его лица. По телу ее расползался холодок, и кончики пальцев начало покалывать, будто иголками. – Я правда тебя люблю. Мои чувства… они искренние. Но сейчас я мало что могу тебе предложить. Согласна ли ты быть со мной, несмотря на это? Он протянул руку, но Хелен будто одеревенела. В носу защипало от надвигающихся слез, в глазах все поплыло. Джейкоб Лоренс ждал ее ответа. Впервые в жизни Хелен Мари Дэйвенпорт не знала, что сказать. К этому откровению ее не готовил ни один учебник по этикету. Девушка вспомнила, сколько часов они болтали, делились друг с другом самым сокровенным. Неужели Джейкоб ей не доверял? Почему не сказал раньше? Может, он все равно женился бы на Оливии, если бы та не влюбилась в адвоката? Тут Джейкоб Лоренс коснулся ее, и Хелен отреагировала инстинктивно. Она сделала шаг прочь. К девушке вновь вернулся ее голос и зазвучал куда увереннее, чем она могла ожидать: – Не знаю. Ты говоришь, что солгал. Всем. Говоришь, что использовал мою сестру, родителей. – Она обхватила себя руками, будто чтобы не дать себе развалиться. – Мне важен ты, Джейкоб, а не то, что ты можешь мне предложить. Я влюбилась в тебя. Но теперь я не знаю. И что мне со всем этим делать? – Из бешено вздымающейся груди вырвался всхлип, замаскированный под икоту. – Я хочу, чтобы ты ушел. – Хелен, пожалуйста… – Пожалуйста, просто уйди, – сказала девушка и почувствовала облегчение оттого, что о его обмане знала лишь она. Ей был противен звук собственного голоса. Жалкий и хрупкий. Совсем не похожий на ее обычный голос. И почему он не рассказал ей всю правду раньше? Мистер Лоренс выдержал ее взгляд. Все его черты были искажены болью. Он внутренне подобрался, кивнул и повернулся. Хелен, слишком оскорбленная, чтобы вытирать слезы, смотрела ему вслед. Глава 41 Руби – Ну и ну, они определенно превзошли себя. Глаза мистера Бартона изучали бальную залу, каждый сантиметр которой, казалось, был украшен. Руби наблюдала, как он впитывает обстановку. Смокинг хорошо на нем сидел, белые жилет и галстук-бабочка красиво контрастировали с его кожей и насыщенно-черной с золотом маской. Руби положила руку на сгиб его локтя и посмотрела на палец, на который Харрисон хотел надеть кольцо. Это было великолепное кольцо, сделанное в том же стиле, что и колье Руби. Только кольцо не налезло на второй сустав ее пальца. И сейчас тот же ювелир, который отполировал рубин в кулоне, подгонял кольцо по размеру. Руби была вне себя от счастья. А то, что она пока не могла носить кольцо, давало девушке немного времени (хотя, наверное, слишком мало), чтобы признаться родителям насчет Харрисона. Неужели они думали, что их дружбы с Дэйвенпортами недостаточно, чтобы заручиться поддержкой этой семьи? А ведь две сотни гостей приехали сегодня в маскарадных костюмах в особняк Дэйвенпортов на событие, организованное в поддержку кампании ее отца. Руби внимательно высматривала в толпе родителей, которые решили поехать вместе с другой парой. Она молилась о том, чтобы успеть перехватить их до того, как пятна пота, проступившего от ужаса, испортят алый лиф ее платья. Ведь родители, конечно же, поймут, что любовь для нее важнее призрачных отношений с Джоном. Руби хотела верить, что отец и мать желают для нее чего-то большего, чем фамилии Дэйвенпорт. – Хочешь потанцевать? Руби улыбнулась. Танец не помешает. Она позволила мистеру Бартону проводить ее в центр залы. Его ладонь устроилась низко на ее пояснице, и они начали двигаться. Харрисон и вправду танцевал потрясающе. Именно поэтому Руби так приятно было его общество в самом начале знакомства. Музыка окутала их. Пары кружились, превращаясь в пятна цвета, шелка и атласа. Точно вращающиеся колеса прялки. – Ты помнишь наш первый танец? – спросила она. Губы Харрисона дрогнули, и он наклонился к девушке: – Если честно, я тогда в тебя и влюбился.