— Декстер, спустись на землю! — произнесла Астор, и я понял, что все еще стою перед ними, застыв в нелепой для себя, глупой позе с раскрытым ртом, как какой-нибудь зомби-педант. — Да, — глупо кивнул я. — Я просто задумался. — Это очень больно? — спросила она. Закрыв рот, я бросил взгляд на девочку. На меня смотрело лицо десятилетнего ребенка, выражавшее отвращение тем, до чего же тупы бывают взрослые, и на этот раз я был с ней согласен. Я всегда воспринимал Пассажира как должное, настолько, что никогда не задавался вопросом: откуда он взялся или как вообще на свет появился? Мною владело самодовольство, я был до глупости доволен тем, что делю с ним пространство, просто радовался тому, что я не такой, как другие, более пустые смертные. Теперь же, когда немного самопознания могло бы спасти положение, на меня нашло отупение. Почему никогда раньше я не задумывался об этих вещах? И почему приходится теперь делать это впервые, да еще в присутствии язвительного ребенка? Мне требовалось время, чтобы обдумать это… только, естественно, не было ни времени, ни места. — Простите, — сказал я. — Давайте заглянем в планетарий. — Ты же собирался рассказать нам, чем важны львы, — напомнила Астор. Если честно, то я больше не мог припомнить, чем важны львы. Однако мне повезло: мой мобильник заговорил раньше, чем я сумел ответить. — Минуточку, — сказал я, вытащил трубку из чехла и глянул на экран: вызов от Деборы. В конце концов, семья есть семья, вот я и ответил. — Нашли головы, — сообщила она. Надо было еще сообразить, что имелось в виду, только Дебора шипела мне в ухо, и я понял, что требуется как-то отреагировать. — Головы? От двух тел в университете? — уточнил я. Дебора, зашипев уже раздраженно, выпалила: — Господи, Декс, не так-то много в городе пропавших голов! — Ну, есть же мэрия. — Ноги в руки и сюда, Декстер! Ты мне нужен. — Послушай, Дебора, сегодня суббота, и у меня самый разгар… — Мигом! — рявкнула она и дала отбой. Я глянул на Коди с Астор и задумался о создавшемся затруднении. Если отвозить детей домой, то понадобится по меньшей мере час, прежде чем я попаду к Дебс, плюс мы растеряем наше драгоценное совместное субботнее время. С другой стороны, даже я понимал, что везти детей на место убийства может быть расценено как занятие немного эксцентричное. Оно, однако, было бы и образовательным. Их нужно поразить тем, насколько тщательно работает полиция, когда обнаруживаются мертвые тела, а нынешняя возможность ничуть не хуже любой другой. Если взвесить все «за» и «против» и даже принять во внимание, что моя сестрица может взорваться с мощью половины баллистической ракеты, то лучше всего сейчас забраться в машину и отправиться с детьми на их первое расследование. — Все в порядке, — сказал я, убирая мобильник в чехол. — Нам надо ехать. — Куда? — спросил Коди. — Помочь моей сестре. Вы помните, что мы узнали сегодня? — Да, только это всего лишь музей, — сказала Астор. — Это не то, чему мы хоч… хотим учиться. — Нет, именно этому. И вам придется довериться мне, делать по-моему, или я не стану вас обучать. — Я пригнулся так, чтобы можно было заглянуть в глаза им обоим, и добавил: — Абсолютно ничему. Астор сдвинула бровки: — Декс-террр! — Я не шучу. Все должно быть по-моему. И вновь они с Коди сцепились взглядами. Через секунду-другую он кивнул, а она опять повернулась ко мне: — Ладно. Мы обещаем. — Подождем, — произнес Коди. — Мы понимаем, — говорила Астор. — Когда нам можно будет начать крутые штуки? — Когда я скажу. Вообще-то, прямо сейчас мы должны ехать. Она мгновенно превратилась в наглую десятилетнюю девочку: — Вот еще! Куда это мы должны ехать? — Мне нужно на работу. Вот я и беру вас с собой. — Смотреть тело? — с надеждой спросила Астор. — Нет, только голову. — Маме это не понравится, — заявила Астор, глядя на Коди. — Можете подождать в машине, если хотите, — сказал я. — Давайте уже поедем, — произнес Коди свою самую длинную речь за весь день. Мы поехали. Глава 17 Дебора ждала у скромного, всего за 2 миллиона долларов, дома на частной тупиковой улице в Коконат-Гроуве. Вся улица, начиная от будки охранника, до самого дома, стоявшего левее по участку, и толпа возмущенных жителей образовала круг на своих тщательно подстриженных газонах и дорожках, пузырясь гневом на стайку нищебродов из полицейского управления, вторгшихся в их маленький рай. Дебора находилась во дворе и указывала видеооператору, что снимать и с какого ракурса. Я поспешил к ней, Коди с Астор следовали за мной по пятам. — Это, черт возьми, что еще?! — гаркнула Дебора, переводя суровый взгляд с ребят на меня. — Известны как дети, — сообщил я ей. — Часто являются побочным продуктом брака, возможно, потому-то тебе о них и не известно. — Ты что, твою мать, с ума сбрендил притащить их сюда?! — Вам не следует так выражаться, — сверкнув взглядом, обратилась Астор к Деборе. — За такие выражения я беру с вас пятьдесят центов штрафа. Дебора раскрыла рот, побагровела, закрыла рот и, наконец, выговорила: — Убери их отсюда немедленно! Этого они видеть не должны. — Мы хотим это увидеть, — произнесла Астор. — Цыц! — прикрикнул я. — Вы оба. — Господи Иисусе, Декстер! — выдохнула Дебора. — Ты велела приехать сразу же, — напомнил я. — Я и приехал. — Не могу играться в няньки с парочкой деток, — уведомила Дебора. — Тебе и не придется. Они будут паиньками. Дебора в упор уставилась на детей, те в упор уставились на нее. Никто и глазом не дрогнул, в какой-то момент мне даже показалось, что моя сестрица свою нижнюю губу сжует. Потом она встряхнулась и бросила: — Плевать! Нет у меня времени на препирательства. Вы, двое, ждите там. — Она указала на свою машину, стоявшую по другую сторону улицы, и схватила меня за руку. Потащила к особняку, где все гудело деятельностью. — Гляди! — велела она, указывая на фасад. По телефону Дебора сообщила, что головы найдены, однако, сказать по правде, надо было бы очень постараться, чтобы их не заметить. К дому вела короткая подъездная дорожка, которая проходила между двумя столбами ворот из кораллового камня и заканчивалась во дворике с фонтаном посередине. Каждый столб венчал богато украшенный фонарь. На дорожке между этими столбами мелом было начерчено что-то похожее на буквы МЛК, только выписаны они были незнакомым мне шрифтом. И дабы с уверенностью отвлечь любого от слишком долгого разгадывания послания, на самом верху столбов красовались… Ну, понимаете. Хотя мне и приходится признать, что у этой экспозиции имелась определенная первобытная сила и неоспоримое драматическое воздействие, сделано было, на мой вкус, неоправданно грубо. Головы, положим, были явно тщательно очищены, только от жара веки исчезли, а рты силой раздвинуло в неживую улыбку, в какой не было ничего приятного. Разумеется, на месте никого не интересовало мое мнение, только я всегда чувствовал: никаких следов оставаться не должно. Это неопрятно и свидетельствует об отсутствии настоящей квалификации. А то, что эти головы оставили так нарочито… Это же простой выпендреж, демонстрация непродуманного подхода к решению задачи. Тем не менее вкус к делу не подошьешь. Я всегда готов признать, что мои методы — не единственный способ. И, как всегда в вопросах этических, я ждал какого-нибудь слабенького, свистящего шепотка от Темного Пассажира… Но не дождался. Ни мурлыканья, ни хлопка крыльями, ни писка. Мой компас исчез, отставив меня в весьма шатком положении, когда приходится уповать на собственные силы. Конечно, я не был совершенно одинок. Рядом Дебора, и до меня дошло: пока я ушел в размышления по поводу исчезновения моего теневого напарника, она обращалась ко мне. — Утром они на похоронах были, — говорила Дебора. — Вернулись — и вот что их ждало. — Кто они? — спросил я, кивая на особняк. Дебора ткнула локтем мне под ребра. Больно. — Семья, придурок! Семейство Ортега. Что я тебе только что долбила?