Однажды, еще совсем юным, я увидел по телевизору эстрадный номер. Мужчина поместил стопку тарелок на концы гибких крутящихся палок и поднял их, заставляя тарелки вращаться. И если он замедлял движение или отворачивался, пусть всего на мгновение, одна из тарелок начинала раскачиваться, потом падала, а за ней и все остальные. Потрясающая метафора жизни, не находите? Все мы стараемся держать свои тарелки крутящимися в воздухе, но стоит только их поднять, как уже от них глаз отвести нельзя и приходится пыхтеть без роздыха. Только в жизни кто-то все время норовит добавить тарелок, умыкнуть палки и изменить закон всемирного тяготения. И вот всякий раз, когда вы считаете, что все ваши тарелки прелестно вращаются, вдруг слышится жуткий грохот за спиной и целая куча тарелок, о существовании которых вы даже не подозревали, начинает валиться на землю. Я тут глупо предположил, что трагическая смерть Мэнни Борке избавит меня от забот хотя бы об одной тарелке, раз уж я смогу организовать свадебное застолье, как надо: холодные закуски на шестьдесят пять долларов и полный холодильник охлажденной содовой. Я же мог бы сосредоточиться на весьма реальной и важной проблеме: опять собрать себя самого. Как Шалтая-Болтая. И вот, считая, что все тихо-мирно на семейном фронте, я отвернулся всего на мгновение и был вознагражден восхитительным грохотом за спиной. В данном случае метафорическая тарелка разбилась вдребезги, когда после работы я приехал в дом Риты. В нем было подозрительно тихо, и я подумал, что дома никого нет, но, заглянув в гостиную, почувствовал тревогу. Коди с Астор неподвижно сидели на диване, за ними стояла Рита с таким выражением на лице, от какого парное молоко легко обратилось бы в йогурт. — Декстер, — произнесла она, и в ее голосе слышалась поступь обреченности, — нам надо поговорить. — Разумеется, — отозвался я и, увидев ее лицо, понял: даже мысль о беззаботном ответе обратилась в пыль и растаяла в ледяном воздухе. — Эти дети… — начала Рита. Очевидно, она сказала все, потому что просто сверкала глазами и больше ничего не добавила. Однако я догадался, каких детей она имеет в виду, а потому подбадривающе кивнул: — Да. — О-о-о! — воскликнула Рита. Так, если Рите требуется столько времени, чтобы завершить предложение, то легко понять, почему, когда я вошел, дома было тихо. Ясно, что утраченному искусству разговора нужен небольшой толчок со стороны Дипломатичного Декстера, если мы намерены услышать за обеденным столом больше семи слов за раз. И я ринулся вперед с присущей мне широко известной отвагой. — Рита, что-то серьезное случилось? — О-о-о! — опять протянула она, и это не обнадеживало. Ну, вообще-то, когда говорят односложно, даже такой одаренный мастер разговоров, как я, бессилен. Поскольку на помощь Риты надежды не было, я перевел взгляд на Коди и Астор, которые не шевельнулись с тех пор, как я вошел. — Ладно. Можете вы двое рассказать мне, что не так с вашей мамой? Дети обменялись своими знаменитыми взглядами, потом вновь повернулись ко мне. — Мы не нарочно, — произнесла Астор. — Так случайно получилось. Не слишком много, но все-таки полное предложение. — Очень рад слышать это. Что получилось случайно? — Мы попались, — ответил Коди, и Астор ткнула его локтем. — Мы не нарочно, — повторила она уже с ударением. Коди глянул на нее, прежде чем вспомнил, о чем они договорились. Астор сверкнула на него взглядом, и мальчишка мигнул разок, прежде чем медленно кивнуть мне. — Случайность, — произнес он. Приятно было видеть, как твердо выдерживается общая линия в тылу объединенного фронта, только я еще ничуть не приблизился к пониманию, о чем таком мы ведем речь вот уже несколько минут: время было важным фактором, поскольку близился час обеда, а Декстер и в самом деле нуждался в регулярном питании. — Ничего больше они не говорят, — сообщила Рита. — А в этом правды даже и близко нет. Не понимаю, как можно было связать кота Вильегасов случайно? — Он же не умер, — произнесла Астор самым тоненьким голоском, какой я от нее слышал. — А зачем понадобились садовые ножницы? — требовательно спросила Рита. — Мы не пользовались ими, — ответила Астор. — Зато собирались, разве не так? — выпытывала Рита. Две маленькие головки разом обратились ко мне, а мгновение спустя и Ритина голова тоже. Уверен, получилось совершенно случайно, однако стала вырисовываться картина случившегося, и это не был мирный натюрморт. Молодняк явно предпринял попытку провести самостоятельное исследование без меня. И, что еще хуже, я видел, что эта проблема стала моей: дети ожидали, что я возьму их на поруки, а Рита явно изготовилась, уже и патрон загнала, открыть по мне огонь. Конечно, это было несправедливо: пока я только то и натворил, что приехал домой с работы. Однако, по моим наблюдениям, жизнь сама по себе несправедлива и нет в ней бюро жалоб, а потому нам стоит принимать все, как оно происходит, прибирать грязь и обломки и идти дальше. Вот я и предпринял попытку, даром что та казалась ожидаемо тщетной. — Уверен, есть очень хорошее объяснение, — сказал я, и Астор, тут же засияв, принялась усиленно кивать. — Это случайно получилось, — радостно стояла она на своем. — Никто не связывает кота, не приматывает его клейкой лентой к верстаку и не стоит над ним с садовыми ножницами случайно! — выпалила Рита. Если честно, дела малость осложнялись. С одной стороны, я был очень рад получить наконец столь ясную картину. Но с другой — мы, похоже, забрели туда, где объяснять что-либо было бы затруднительно, и я не мог отделаться от чувства, что лучше Рите оставаться в неведении о таких делах. Мне казалось, что Коди и Астор уразумели, что не готовы к самостоятельным полетам, пока я не поставлю их на крыло. Только они, очевидно, предпочли не понять и теперь страдают от кое-каких весьма «приятных» последствий своего поступка, однако вытаскивать их все же придется мне. Тем не менее они обязаны осознать, что никогда не должны повторять такое, не должны сходить с Пути Гарри, на который я их ставлю, поэтому мне было необходимо заставить их помучиться еще. — Вы понимаете, что учиненное вами плохо? — спросил я детей, и они согласно и разом кивнули. — А вы понимаете, что́ в этом плохого? Вид у Астор был очень неуверенный, она глянула на Коди, а потом выпалила: — Потому что мы попались! — Вот, теперь ты видишь?! — взорвалась Рита, в голос которой уже прокрались истеричные нотки. — Астор, сейчас не время для забав, — сказал я, глядя на нее очень внимательно и совсем не мигая. — Рада, что кто-то считает это забавой, — заявила Рита. — Только я так не думаю. — Рита… — произнес я со всем умиротворяющим спокойствием, на какое был способен, а потом, пустив в ход хитрость, хорошо обкатанную за годы моего пребывания в человеческом обличии взрослого, добавил: — По-моему, это один из тех случаев, о которых говорил преподобный Джиллс, когда от меня требуется быть наставником. — Декстер, эти двое только что… Я даже не представляю… А ты!.. — выговорила она. И хотя она была готова расплакаться, я был рад видеть, что, по крайней мере, к ней возвращаются речевые навыки. С той же радостью я встретил промелькнувшую в голове сцену из старого кино, которая подсказала мне, как должно поступить настоящее человеческое существо. Я подошел к Рите и, постаравшись придать самое серьезное выражение лицу, положил ей руку на плечо. — Рита, — начал я и был весьма горд тем, как серьезно и мужественно звучал мой голос, — тебя это очень трогает, и ты позволяешь чувствам затмевать свои суждения. Этим двоим нужна стойкая перспектива, и я смогу ее дать им. В конце концов, — озвучил я пришедшую в голову фразу и с радостью увидел, что не оступился, — теперь мне придется стать им отцом. Мне следовало бы догадаться, что такая реплика сорвет Риту от причала и бросит в озеро слез, так оно и вышло. Стоило мне произнести ее, как у Риты задрожали губы, с лица словно смыло весь гнев и ручейки побежали по щекам. — Ладно, — хлюпнула она, — пожалуйста, я… просто скажу им. — Она хлюпнула громче и поспешила из комнаты. Я дал Рите театрально удалиться, выждал еще минуту, усиливая впечатление, прежде чем подойти к дивану и уставиться на двух моих злодеев. — Ну, что же стряслось с вашими «мы понимаем», «мы обещаем», «мы подождем»? — Ты слишком долго тянешь, — заговорила Астор. — Мы ничего такого не делали, один раз только, и потом, ты тоже не всегда прав, и мы считаем, нам не стоит больше ждать. — Я готов, — сказал Коди. — Поистине, — хмыкнул я. — Тогда, полагаю, ваша мама — величайший сыщик в мире, потому как вы готовы, а она вас все равно поймала. — Декс-террр! — заныла Астор. — Нет, Астор, перестань болтать и просто послушай меня с минуту. Обратив к девочке свое самое серьезное лицо, я пристально смотрел на нее и какое-то мгновение ждал, что она соберется еще что-то сказать, но тут в нашей гостиной случилось чудо: Астор передумала и закрыла рот. — Хорошо, — похвалил я. — Я с самого начала сказал, что вам придется поступать по-моему. Вам незачем верить, что я всегда прав. — (Астор пискнула, но ничего не сказала.) — Однако вам придется делать, как я скажу. Или я ничем не помогу вам, и все для вас закончится тюрьмой. Иного пути нет. Понятно? Вполне возможно, что дети не понимали, как отнестись к моему новому тону голоса и моей новой роли. Я больше не был Забавным Декстером, теперь я стал Декстером Темная Дисциплина, какого они еще никогда не видели. Они смотрели друг на друга с неуверенностью, и я еще чуть поднажал: — Вас поймали. Что бывает, когда вас ловят? — В угол ставят, — неуверенно сказал Коди. — Угу, — кивнул я. — А если вам тридцать лет? Наверное, в первый раз за всю жизнь Астор не нашла, что ответить, а Коди к тому времени уже перекрыл свою квоту из двух слов. Они посмотрели друг на друга, потом уткнулись глазами в пол. — Мы с моей сестрой, сержантом Деборой, целый день ловим тех, кто занимается такого рода фигней. А когда мы хватаем их, то сажаем в тюрьму. — Я улыбнулся Астор. — Наказание для взрослых. Только намного хуже. Ты сидишь в комнатушке размером с вашу ванную взаперти днем и ночью. Писаешь в дыру в полу. Ешь заплесневелый мусор. А еще там есть крысы и полно тараканов. — Декстер, мы знаем, что такое тюрьма, — заявила Астор. — Серьезно? Тогда почему вы так торопитесь попасть туда? А вы знаете, кто такая Старушка Искра? — (Астор вновь смотрела себе под ноги, а Коди и вовсе головы не поднимал.) — Старушка Искра — это электрический стул. Если тебя ловят, то ремнями пристегивают к Старушке Искре, покрывают голову проволочками и поджаривают, как бекон. Это похоже на забаву? — (Дети покачали головой.) — Так вот, самый первый урок: не дать себя поймать. Помните пираний? — (Дети кивнули.) — Они свирепы с виду, и люди знают, что эти рыбы опасны. — Но, Декстер, мы не выглядим свирепыми, — заявила Астор. — Нет, не выглядите. Вам этого и не нужно. Предполагается, что мы люди, а не пираньи. Только идея та же: казаться не теми, кто вы есть на самом деле. Ведь когда происходит что-то гадкое, то первым делом все станут искать их, свирепых людей. Вам же нужно выглядеть милыми нормальными детьми, вызывающими симпатию.