Дети, тесно прижавшись, смотрели в книгу. Пролистав с десяток подобранных страниц, я показал им: да, я на самом деле могу все это отличить. Все, конечно, было тщательно продумано, чтобы представить криминалистику чуть более всевидящей и всесильной, чем Волшебник из Страны Оз. И справедливости ради, мы и впрямь способны на бо́льшую часть того, что я показал детям. В действительности, похоже, никогда нет ничего славного в том, чтобы ловить любых гадов, только зачем рассказывать об этом детям и портить волшебный день? — Посмотрите опять в микроскоп, — велел я им через несколько минут. — Посмотрите, что еще вы можете отыскать. Что они и проделали с большой охотой и, похоже, какое-то время были безмерно счастливы. Когда же наконец они посмотрели на меня, я весело им улыбнулся и сказал: — Все это — с чистой обуви. — Я закрыл книгу и смотрел, как дети раздумывают обо всем увиденном. — А это ведь только с помощью микроскопа, — заметил я, кивая на заполонившие лабораторию блестящие приборы и аппараты. — Только подумайте, что мы способны установить, если пустим в дело всю эту причудливую красоту. — Ну да, так ведь мы могли бы и босиком пойти, — заметила Астор. Я кивнул, словно в сказанном ею был смысл: — Да, могли бы. И тогда я мог бы сделать что-то вроде этого… Дай-ка мне руку. Несколько секунд Астор смотрела на меня так, будто боялась, что я отрежу ей руку, но потом робко протянула ее. Я достал из кармана щипчики для ногтей и почистил у нее под ногтями. — Подожди, пока не увидишь, что у тебя там. — Но я ведь руки вымыла, — сказала Астор. — Не важно. — Я поместил крупинки вычищенного на другое предметное стекло и закрепил его в микроскопе. — Теперь пора. ТОП. Если честно, сказать, что мы застыли на месте, — немного мелодрамой отдает, но так оно и есть: мы замерли. Дети смотрели на меня, а я — на них, и все мы затаили дыхание. ТОП. Топот приближался, и было очень трудно помнить, что мы находимся в полной безопасности в полицейском управлении. — Декстер… — произнесла Астор подрагивающим голоском. — Мы в полицейском управлении, — сказал я. — Мы в полной безопасности. ТОП. Звук прекратился совсем рядом. Волоски шевельнулись у меня на затылке, я повернулся к двери, а та медленно отворилась. Сержант Доакс. Он стоял в дверном проеме, сверля нас сердитым взглядом, который, похоже, стал постоянным выражением его лица. — Вы… — Звук, вылетевший из безъязыкого рта, был так же тревожен, как и внешность сержанта. — Так и есть, это я, — сказал я. — Благодарю, что помните. Он с трудом шагнул в лабораторию, и Астор сползла с табурета и метнулась к окну, как можно дальше от двери. Доакс остановился и посмотрел на нее. Затем его взгляд переместился на Коди, а тот слез с табурета и смело, не мигая, встал лицом к Доаксу. Доакс в упор смотрел на Коди, Коди — на него, и тут Доакс сделал то, что я могу назвать утробным вздохом Дарта Вейдера, затем повернул голову и быстро, едва не потеряв равновесия, шагнул ко мне. — Ты, — наконец выдавил он, на сей раз с шипением. — Кылля! — Кылля? — переспросил я, в самом деле озадаченный, вовсе не желая его поддеть. Я хочу сказать, уж если пришла ему охота топать повсюду да детей пугать, так, по крайней мере, мог бы запастись для общения блокнотом с карандашом. Очевидно, такое ему даже в голову не пришло. Зато он опять сделал еще один вдох, как Дарт Вейдер, и медленно направил свою стальную клешню на Коди. — Кылля, — повторил он, растянув губы в оскале. — Это он про меня, — сказал Коди. Я обернулся к нему, пораженный тем, что слышу, как мальчик говорит прямо при Доаксе. Это походило на ночной кошмар. Только ночные кошмары Коди не терзали. Он просто смотрел на Доакса. — Что про тебя, Коди? — спросил я. — Он видел мою тень, — ответил Коди. Сержант Доакс сделал еще один шаткий шаг ко мне. Правая его клешня лязгнула, вздымаясь, словно он сам решил напасть на меня: — Вы. Гуу. Ыик. Становилось очевидно: у него что-то на уме, но еще яснее было, что, если на то пошло, уж лучше бы ему безмолвно разить свирепым взглядом, поскольку невозможно было понять тягучие слоги, вылетавшие из его изувеченного рта. — Увук. Вы. Гуу, — шипел он, и это звучало таким ясным проклятием всему, что было Декстером, и тут я наконец понял: он в чем-то обвиняет меня. — Вы что имеете в виду? — спросил я. — Я ничего не делал. — Гой, — произнес он, опять указывая на Коди. — Да, и что? — сказал я. — Вообще-то, я христианин. Признаюсь, я намеренно не понял его: он говорил «бой», а вышло «гой», потому что языка у него не было. Однако и понимать больше ничего не хотелось. Доаксу же должно бы быть ясно, что его попытки речевого общения успешны лишь в очень малой мере, и все ж он настойчиво прибегал к ним. Неужели у этого человека вовсе нет чувства приличия? Всем нам повезло: наше внимание привлек перестук каблуков в коридоре, и в лабораторию ворвалась Дебора. — Декстер! — окликнула она с порога и осеклась, увидев жуткую картину: Доакс, поднявший на меня свою клешню, Астор, жмущаяся к окну, Коди, берущий со стола скальпель и направляющий его на Доакса. — Что за хрень?! Доакс? — (Тот очень медленно опустил руку, но не отрывал от меня своего взгляда.) — Я тебя разыскивала, Декстер. Ты где пропадал? Я был до того признателен сестре за своевременное появление, что даже не обратил внимание, насколько глуп ее вопрос. — А что, вот здесь я и был, детей обучал, — сказал я. — А ты где была? — В Диннер-Ки ехала, — ответила Дебс. — Обнаружили тело Курта Вагнера. Глава 33 Дебора неслась в потоке машин со скоростью летящего на мотоцикле через каньон Ивела Книвела. Я подыскивал, как бы повежливее сказать ей, что мы едем на осмотр мертвого тела, которое, вероятнее всего, никуда не убежит, так что не была бы она столь любезна сбавить ход, вот только никак не мог составить фразу, из-за которой сестрица не убрала бы руки с руля и не обхватила бы ими мою шею. Коди с Астор были слишком юны, чтобы сознавать нависшую над ними смертельную опасность, и, похоже, радовались изо всех сил на заднем сиденье, даже во вкус вошли, радостно отвечая на приветствия других автомобилистов, вздымая в едином порыве средний палец всякий раз, когда мы подрезали кого-то. На пересечении шоссе номер 1 и Лежен-роуд три столкнувшиеся машины создали затор, движение на какое-то время замедлилось, и мы были вынуждены ползти как черепахи. Поскольку мне больше не приходилось сдерживаться, чтобы не завопить от ужаса, я попробовал выяснить у Деборы, что мы мчимся осматривать. — Как его убили? — спросил я ее. — Так же, как и остальных, — сообщила она. — Сожгли. И на теле нет головы. — Ты уверена, что это Курт Вагнер? — спросил я. — Могу ли я доказать это? Пока нет. Уверена ли я? Черт возьми, да! — Почему? — Неподалеку нашли его машину, — сказала она. Я не сомневался: будь все как обычно, я бы наверняка разобрался, почему кто-то зациклился на головах, и понял бы, где их искать и почему. Только теперь, когда я внутренне совсем один, не было больше ничего обычного. — Видишь ли, нет в этом смысла, — сказал я. Дебора рыкнула и врезала ребром ладони по рулю: — Ты еще будешь об этом говорить! — Курт должен был убить остальных. — Тогда кто же его уделал? Предводитель скаутов? — огрызнулась она, со всей силы налегая на сигнал и обходя движение по встречной полосе. Дебора вильнула навстречу автобусу, нажала на газ и проскочила сквозь поток на пятьдесят ярдов, пока мы не миновали затор. Я сосредоточенно не забывал дышать и утешался тем, что все мы все равно когда-нибудь умрем, так что, по большому счету, какая, в сущности, разница, если Дебора укокошит нас? Не ужас как утешительно, зато удерживало меня от воплей и желания выпрыгнуть в окно, пока Дебора не вернулась в нужный ряд на дальней стороне шоссе номер 1. — Вот это да! А мы еще так сможем? — радовалась Астор, а Коди восторженно кивал. — И в следующий раз мы могли бы сирену включить, — мечтательно сказала Астор. — А почему вы сиреной не пользуетесь, сержант Дебби? — Не называй меня Дебби! — рыкнула Дебора. — Просто мне не нравится сирена. — А почему? — не унималась Астор.