Дебора сделала очень сильный и очень долгий выдох и краешком глаза глянула на меня. — Вопрос справедливый, — сказал я. — От нее слишком много шума, — пояснила Дебора. — А теперь позвольте мне машину вести, о’кей? — Ладно, — кивнула Астор, хотя, судя по голосу, ответ ее не убедил. Мы в молчании доехали до Гранд-авеню, и я попробовал сам все обдумать, чтобы отыскать хоть что-то для дела полезное. Не отыскал, зато одно в моих раздумьях точно заслуживало упоминания. — А что, если убийство Курта просто совпадение? — спросил я. — На самом деле ты сам себе не веришь, — отозвалась Дебс. — Но если он был в бегах, то, может, пытался фальшивые документы достать у плохих людей или тайком из страны убраться. При таких обстоятельствах полно гадов, на которых он мог нарваться. Даже для меня это звучало сомнительно, но Дебора все равно несколько секунд обдумывала мои слова, покусывая нижнюю губу и рассеянно давя на сигнал, обходя машину, принадлежащую какому-то отелю. — Нет, — наконец изрекла она. — Его поджарили, Декстер. Как и первых двух. Такое никак не скопируешь. Я вновь ощутил легкое волнение в неуютной пустоте нутра, там, где когда-то обитал Темный Пассажир, закрыл глаза и попытался найти хотя бы кусочек моего некогда постоянного напарника, но не было ничего. Глаза я открыл вовремя: Дебора как раз на скорости обходила ярко-красный «феррари». — Люди читают газеты, — сказал я. — Подражательные убийства всегда найдутся. Дебс подумала еще немного, потом покачала головой: — Нет. Я в совпадения не верю. По крайней мере, не в подобных обстоятельствах. В обоих случаях обжарены и обезглавлены. И это совпадение? Не шути. Надежда всего умирает тяжело, но мне все равно пришлось признать, что сестра, наверное, права. Обезглавливание и сожжение и впрямь не значатся в стандартах нормального убийцы, а большинство так и вообще скорее попросту тюкнут тебя по башке, привяжут груз к ногам и сбросят в залив. Так что, по всей вероятности, мы направлялись осматривать тело человека, о котором точно знали, что он убийца и что он был убит точно так же, как и его собственные жертвы. Будь я бодрячком, каким видел самого себя в старости, то наверняка нашел бы удовольствие в этой превосходной иронии, зато в нынешнем своем состоянии воспринимал это всего лишь как очередное поругание упорядоченного бытия. Впрочем, Дебора отпустила мне мало времени на раздумья и раздражение. Она пролетела сквозь уличное движение в центре Коконат-Гроува и остановилась на парковке у Бейфронт-парка, где уже шло знакомое цирковое представление. Стояли три полицейские машины, Камилла Фидж сыпала порошком в поисках отпечатков на помятой красной «гео», припаркованной у одного из счетчиков. Предположительно это машина Курта Вагнера. Я высунулся и огляделся. Без всяких подсказок, которые нашептывал мне внутренний голос, я сразу заметил: что-то не так в этой картине. — А где тело-то? — спросил я Дебору. Сестра уже шагала к воротам яхт-клуба. — Там, — махнула она рукой, — на острове. Моргнув, я выбрался из машины. Не могу назвать причину, но при мысли о теле на острове волоски у меня на загривке встали дыбом, однако, глядя на воду в поисках ответа, я не ощутил ничего, кроме легкого ветерка, который гулял в соснах барьерных островков Диннер-Ки и пронизывал насквозь мою внутреннюю пустоту. Дебора на бегу потащила меня за локоть: — Давай, давай! Я глянул на заднее сиденье, где были Коди с Астор, которые как раз постигли тайны самостоятельного освобождения от ремней безопасности и потихоньку выбирались из машины. — Оставайтесь тут, — сказал я им. — Я скоро вернусь. — А ты куда? — спросила Астор. — Мне нужно на тот остров. — А мертвый человек там? — Да. Она глянула на Коди, потом опять на меня и заявила: — Мы хотим поехать. — Нет, ни в коем случае! — возразил я. — Мне неприятностей с вами хватило в прошлый раз. К тому же, если я позволю вам посмотреть еще на один труп, то и сам им стану благодаря вашей маме. Коди решил, что это очень забавно, а потому издал смешок и покачал головой. Услышав крик, я посмотрел через ворота на пристань. Дебора была уже там и одной ногой стояла на палубе пришвартованного к причалу полицейского катера. Она махнула мне рукой и зычно крикнула: — Декстер! Астор топнула ногой, привлекая мое внимание, и я оглянулся на нее. — Вы должны оставаться здесь, — сказал я, — мне надо идти. — Но, Декстер, мы тоже хотим поехать на катере, — уперлась она. — Вам нельзя. А если будете вести себя хорошо, то в эти выходные я возьму вас собой на катер. — Посмотреть на мертвого? — уточнила Астор. — Нет! — отрезал я. — Мы пока не будем смотреть ни на какие мертвые тела. — Но ты же обещал! — надулась она. — Декстер! — вновь донесся призыв Деборы. Я махнул ей рукой, только, похоже, она от меня не такого ответа ждала, потому что яростно манила к себе. — Астор, я должен идти. Оставайтесь тут. Мы поговорим об этом потом. — Всегда потом, — пробурчала она. У ворот я задержался и заговорил со стоявшим там полицейским в форме, крупным тяжеловесом с черными волосами и очень низким лбом: — Не могли бы приглядеть за моими детишками? Тот уставился на меня: — Я что, детсадовский патруль? — Всего на несколько минут, — уговаривал я. — Они ведут себя очень хорошо. — Слышь, забавник… — начал он, но не успел закончить фразу, как что-то прошелестело и рядом с нами оказалась Дебора. — Чертова хрень, Декстер! — рявкнула она. — Тащи свой зад на катер! — Извини, — сказал я. — Я должен найти кого-нибудь за детьми присмотреть. Дебора стиснула зубы, потом глянула на копа-тяжеловеса, прочла его имя на бейдже и отчеканила: — Сушински, посторожи, мать твою, детей! — О-о, зачем так, сержант? — заохал тот. — Господи Иисусе! — От детей не отходить, черт побери! — приказала Дебс. — Может, чему и научитесь. Декстер… к чертям собачьим на катер, мигом! Покорно повернувшись, я поспешил на чертов катер. Дебора меня обогнала и уже сидела, когда я спрыгнул в катер, и правящий им коп повел посудину к одному из мелких островов, лавируя между стоявшими на якорях парусниками. Гавань Диннер-Ки от ветра и волн защищали расположенные на выходе несколько островков, что среди прочего делало ее такой удобной для якорной стоянки. Конечно же, благом они бывают лишь в обычных обстоятельствах, чему свидетельством сами же островки и являются. Они завалены обломками мелких суденышек и прочим морским мусором, вынесенным множеством недавних штормов, время от времени какой-нибудь самозаселенец заводит тут домашнее хозяйство, строя из обломков лачугу. Островок, куда мы направлялись, был из тех, что поменьше. Половина сорокафутовой рыбацкой лодки торчала из песка под каким-то безумным углом, а вторгшиеся на пляж сосны были увешаны кусками пенопласта, обрывками ткани, тонкой пластиковой пленкой и рваными мусорными мешками. В остальном он был таким, каким его оставили коренные американцы: мирный клочок земли, покрытый австралийскими соснами, презервативами и пивными банками. За исключением, конечно, тела Курта Вагнера, которое, скорее всего, было оставлено кем угодно, только не коренными американцами. Труп лежал на лужайке в центре островка, как и предыдущие, в торжественной позе: руки сложены на груди, ноги сведены вместе. Голова и одежда отсутствовали, тело сильно обгорело… Вот только на этот раз имелось небольшое добавление. Шею обвивал кожаный шнурок, на котором висел оловянный медальон размером с яйцо. Я наклонился поближе, чтобы рассмотреть: то была бычья голова. И вновь я ощутил болезненный укол в пустоте, будто что-то во мне признавало это существенным, но не знало, как выразить это… никак в одиночку, никак без Пассажира. Около тела сидел на корточках Винс Масука, рассматривая сигаретный окурок, рядом преклонила колено Дебора. Я сделал один круг, разглядывая их со всех сторон: «Натюрморт с копами». Полагаю, я надеялся отыскать небольшую, но существенную улику. Возможно, водительские права убийцы, а то и подписанное признание. Увы, ничего подобного не попалось, ничего, кроме песка, изрытого оспинами бессчетных ног и ветром. Я опустился на одно колено рядом с Деборой и спросил: — Ты же поискала татуировку, верно? — Первым делом, — ответил за нее Винс. Вытянув руку в резиновой перчатке, он слегка приподнял тело. Вон и она, наполовину присыпанная песком, но все равно различимая, лишь верхний край был срезан, по-видимому вместе с отсутствующей головой. — Он это, — сказала Дебора. — Татуировка, его машина на парковке… Это он, Декстер. Знать бы, что эта татушка означает.