Рогнеда резко вскинула голову: — Откуда ты это знаешь? — Что? — Я спрашиваю, откуда ты знаешь, чей был замок? На красивом лице отразилась растерянность: — Ты меня не поняла... В принципе... — Он обезоруживающе улыбнулся. — Да я просто больше в Литве никаких других родов не знаю. — И тут же переспросил: — А что, твой отец принадлежал к какому-то другому роду? Тогда извини, я в истории не очень силен. — В Литве было много знатных родов, — сухо обронила Рогнеда. — С чего ты вообще взял, что мой отец принадлежал к знати? Стас хмыкнул. — Что-то давно я среди крестьян Рогволдов не встречал. Да еще владеющих замками. — Ну, допустим, замок принадлежал не самому отцу, а его деду... — Горжусь знакомством с тобой. — Стас с жаром начал трясти руку девушки. — Рад, княгиня, очень рад. — Хватит дурака валять. — Бледные щеки слегка порозовели. — Ко мне это вообще не имеет никакого отношения. Лучше скажи, что с этим письмом делать? — А что делать? Порвать, и вся недолга... — Как это — порвать? Ты что... Мама его не просто так написала. Она явно хотела это письмо отправить. — Но ведь не отправила же. — Ей помешала болезнь. — Ерунда. Она могла попросить тебя. — Попросить меня отправить письмо в Интерпол?! — А что такого? — Ничего. — Рона пожала плечами. — Кроме того, что я бы обязательно спросила о его содержании. — Какая ты любопытная! Она ведь могла и не ответить. — У нас не было тайн друг от друга. Стас покачал головой и похлопал по заднему карману джинсов, где лежал конверт. — Сдается мне, что были. Рогнеда закусила губу. — Это другое, — едва слышно проговорила она. — Другое? — Да. Ты не знал мою маму... Просто она не хотела, чтобы я жила с сознанием... — Кошачьи глаза стали наливаться слезами. — Что я дочь убийцы. Боже, как я его ненавижу! Это из-за него мама заболела. Стас издал тяжелый вздох. — Господи, как у вас, графьев, все сложно. — Откинувшись на спинку дивана, он закинул голову к потолку. — Ну хорошо, допустим, твой папа по какой-то причине убил твоего дедушку... — Тут он задумался. — Хотя это, наверное, впервые в истории: невестка со свекровью бьются насмерть — это нормально, зять с тещей — тоже не беда, но вот зять с тестем... Ну да все равно, допустим, так оно и было. Но зачем ему понадобилось грабить собственный замок, да еще ночью? Ну сколько добра он мог оттуда вынести? — Какое это имеет значение... — Голос дрожал, грозя сорваться. — Большое. Ему проще было сделать слепок с ключей тестя и стибрить приглянувшуюся вещичку в любой подходящий момент. Все безопаснее, чем по ночам лазить... Слушай, а давай я сожгу это чертово письмо? Ну чего прошлое-то теребить... Рогнеда всхлипнула: — Ты не понял самого главного. Мама очень любила отца. Своим поступком он разбил ей жизнь. Она больше никогда ни с кем не встречалась. Понимаешь? Стас неодобрительно заворчал: — Господи, сейчас даже в кино так не говорят. «Своим поступком он разбил ей жизнь». Девушка, очнитесь, за окном третье тысячелетие! Сейчас вендетты не в моде. Да и не можешь ты судить. Во-первых, он твой отец, а во-вторых, тебя там не было. И мамы твоей не было. — И что? — Девушка упрямо сжала губы. — Раз мама тогда с ним рассталась, значит, считала, что деда убил именно отец. — Но наверняка она этого знать не могла. Кроме того, письмо так и не было отослано... — Потому что ей было тяжело это сделать. В последние месяцы она не вставала с постели. — Это не аргумент. Могла отправить письмо и раньше. Могла попросить соседку, знакомую, подругу. У нее же были знакомые? Рогнеда бросила исподлобья сердитый взгляд: — Я не пойму, что в тебе говорит? Мужская солидарность? — Нет. Простая справедливость. Повторяю, я сомневаюсь, что твоя мама была абсолютно уверена в его виновности. — А кто может быть уверен? Стас пожал плечами. — Не знаю. И боюсь, что свидетелей уже нет. Если они вообще когда-нибудь существовали. Рогнеда отрешенно смотрела куда-то в пространство, узкое лицо стало прозрачным от горя. — Если бы ты знал, как я его ненавижу... Подойдя сзади, Стас обнял девушку за плечи: — Ты это уже говорила. Но разве это что-то изменит? Все равно надо продолжать жить дальше. Резким движением Рогнеда стряхнула его руки: — Верни письмо. — Зачем? — Прочитаю на досуге. — Голос звучал глухо. — Я же тебе уже все рассказал. — Я хочу сама... — Но... — Верни письмо или уходи. Немного поколебавшись, юноша протянул конверт: — Надеюсь, ты не задумала никакой глупости? — Иди спать. Девушка спрятала письмо и потянулась к выключателю: — У меня завтра тяжелый день. Глава 5 1 Тело Петера лежало на мраморных плитах, обрамляющих бассейн. Вокруг сгрудились врачи, прислуга, полиция. И хотя каждый занимался своим делом: врачи — трупом, прислуга — бьющейся в истерике хозяйкой, а полиция — записью показаний, ощущалась какая-то странная неловкость.