В тот же момент дверь тихонько отворилась, и на пороге возник подтянутый, гладко выбритый мужчина с подносом в руке. — Надеюсь, прекрасная дама не станет сердиться за столь дерзкое вторжение? — спросил он голосом мягким, как английский бархат. — Я имел смелость приготовить для вас чашку кофе и пару тостов. Челюсть Даши отвалилась с легким стуком. — Ты... Вы... — Даша комкала воротник ночной рубашки. — Что вы... ты... Мужчина, что вы делаете в моей спальне? Из-за плеча Полетаева возникла озорная физиономия Стаса. — Привет, как спалось? На самом деле это не мужчина. — Да? — Перепуганная Даша все еще не могла понять, как ей теперь себя вести. — Просто он в штанах, вот я и подумала... Но тебе, конечно, виднее. Не мужчина, так не мужчина. — Ты не поняла, я имел в виду, что он не просто мужчина, а мой родной дядя. — Дядя Сережа. — Полетаев склонил голову в поклоне. Даша нервно кивнула в ответ. — Угу. И что твой дядя Сережа делает в моей спальне? — Я просто подумал: мы вдвоем, а ты вроде как одна, «в глуши, в деревне, все вам скучно...» — Мне совершенно не скучно. Более того, мне было очень весело. — Даша сердито окинула взглядом Полетаева и его поднос. — До сего момента. — Я же говорила, что это не очень хорошая идея, — послышался робкий голос Роны. — Идея отличная, только она еще этого не поняла, — возразил Стас. — Смотри, Дашка в разводе, значит, страдает, мой дядя тоже... — В разводе? — Нет, страдает. — А чего это он страдает? Даша подхватила со спинки кровати халат и набросила на плечи. — У него была несчастная любовь. — Ах, вот как... Очень трогательно. Застегнув халат на все пуговицы, рыжеволосая женщина подошла к зеркалу и принялась расчесывать кудри. — Нельзя ли поподробнее, очень хочется послушать. Обожаю слушать о чужих страданиях. — Мне кажется это несколько жестоким, — мягко, с оттенком грусти сказал Полетаев. — А мне кажется это вполне адекватным, — пропела Даша и, обернувшись, состроила такую мину, что Полетаев едва не выронил поднос. — Можно я поставлю ваш завтрак на стол? — спросил он, стараясь сохранять на лице скорбное выражение. — Да уж сделайте одолжение... Так что за несчастная любовь? Стас тут же присел к столу и принялся высматривать, чем бы поживиться. — Четыре года дядя был безнадежно влюблен в одну прекрасную рыжеволосую даму, — сообщил он, придвигая к себе яичницу. — Но, к сожалению, его избранница была замужем и жила в другой стране. И вот когда я сказал, что ты тоже рыжая... Даша в зеркале бросила быстрый взгляд на Полетаева: он что, всем своим родственникам растрепал об их отношениях? — Очень интересно. А в чем же трагедия? У дяди закончилась виза? — Нет. Все гораздо печальнее. Его возлюбленная умерла. — Что?! Полетаев печально кивнул головой: — Умерла. Для меня это был страшный удар. Я до сих пор не могу оправиться. Оправиться не могла и заживо похороненная Даша: некоторое время она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. С трудом оклемавшись, она чуть было не запустила расческой в несносного полковника, отправившего ее на тот свет до срока, но сдержалась и сорвала злость на собственных волосах — начала расчесывать их с такой яростью, что от золотистых кудрей отлетали клочки. — Приношу вам свои соболезнования, — проскрежетала она. — Только мне непонятно ваше вторжение в мою спальню. Вы не поверите, но в приличном обществе принято скорбеть в одиночестве. — Я бы так и поступил. Но когда узнал о цвете ваших волос... — Полетаев сделал трагическое лицо. Даша невольно провела рукой по волосам: — Что? Что с ним? — Этот рыжий цвет... Вся душа моя буквально перевернулась, вернув то, о чем я безуспешно пытался забыть. И я подумал, может, вы смягчите боль мучительных воспоминаний о безвременно ушедшей любви. Глаза хозяйки дома заволокли слезы: — Сергей Павлович, дорогой, успокойтесь, пожалуйста! Конечно, и я, и Даша вас поддержим в такой тяжелый момент жизни. — Спасибо, девочки... «Девочки!» Даша развернулась на сто восемьдесят градусов: ни стыда, ни совести нет у человека — одну похоронил заживо, вторую до слез довел. — Ну уж дудки! Я вовсе даже не собираюсь становиться ходячим надгробием бывшей любовницы этого странного субъекта. Воцарилась тишина. — Мадам, зачем же так грубо? — Полетаев выразительно повел глазами в сторону обалдевшей парочки: у хозяйки дома моментально высохли слезы, а Стас так и застыл с недопроглоченным куском жареной ветчины. — Я всего лишь имел в виду, что рыжий цвет символизирует для меня все самое лучшее в этом мире. — И выразительно подмигнул: мол, чего дуришь, мы же договаривались. Но Даше было наплевать на его планы. — В таком случае покрасьте стены вашей квартиры оранжевым, — зло ответила она, — поешьте лисичек. Съездите в Киев на майдан, в конце концов. От меня-то вы чего хотите? — Прошу вас, просто скрасьте мое одиночество, хотя бы сегодня... — Полковник протянул руки, словно предлагая впорхнуть в его объятия. — Значит, вы уморили одну несчастную, а теперь решили взяться за меня? — Да ничего я не хочу! Поняв, что сотрудничать она не собирается, полковник развернулся и покинул спальню, громко хлопнув дверью. Стас устремился за ним, предварительно показав Даше кулак. Рона осталась стоять с недоуменным выражением лица. — Ты повела себя очень жестоко, — укоризненно заметила она. — Зачем ты так с ним? Даша отмахнулась: — Только не говори, что поверила хотя бы одному его слову. Девушка удивленно развела руками: — Разумеется, поверила. Зачем ему врать? — Затем! Даша злилась, что врожденная порядочность не позволяет ей вломить полковнику по полной программе. Но еще больше она злилась на самого полковника за то, что поставил ее в такое дурацкое положение. Ведь со стороны она выглядит просто монстром. — Ну сама подумай, если у человека умирает возлюбленная, а он тут же бросается на поиски новой — это либо патология, либо здесь что-то не так. — Но... Сергей Павлович выглядит таким серьезным... К тому же его дама была замужем, это все-таки немножко другое... Даша вздохнула: — Ты совсем не разбираешься в мужчинах. Ладно, пока не стану тебя разочаровывать. Подожди меня, я сейчас оденусь и приду к вам. 2