— Вы посещения всех пациентов можете по памяти восстановить, или это только к Джине относится? — спросила я, глядя на доктора. Тот был явно чем-то расстроен или недоволен. — Нет, не всех, — многозначительно сказала Эми и снова стала натягивать плащ. — Подождите минуточку, — как можно тверже потребовала я. — Речь идет о двух убийствах, поэтому, будьте добры, объясните мне, чем вам обоим так запомнилось посещение Джины? Доктор вздохнул и, не обращая внимания на мои слова, сказал, как мне показалось, немного дрогнувшим голосом: — Эми, пожалуйста, сядь. Я же уже тысячу раз извинялся. — Кому нужны эти твои извинения, — провизжала Эми, явно собираясь закатить истерику. Доктор ринулся к женщине, обнял ее и попытался усадить на диван. — Не смей ко мне прикасаться, — закричала Эми, но усадить себя дала. Доктор налил в стакан воды, сел на краешек дивана рядом с женщиной и протянул ей стакан. Она не оттолкнула его. Я развернула свое кресло так, чтобы могла сидеть к ним лицом и продолжила: — И все-таки, расскажите мне о посещении или посещениях Джины. — Можно отложить этот разговор, — устало спросил доктор. — Нежелательно, я же уже говорила Вам, что совершены два убийства. Не переживайте, я веду частное расследование, работая в тесном контакте с полицией. Если выяснится, что вы оба не при чем, а просто случайно попали в сети Джины, то это все останется между нами. Ну, а если откажетесь со мной разговаривать, то я все равно получу ваши показания, но уже из протоколов полиции. И тогда всю эту историю вряд ли удастся спрятать. — Значит Вы не из полиции, — констатировал доктор. — Да рассказывать, в общем, особо нечего. Эми — моя жена. — Бывшая, — почти прохрипела Эми. — Не бывшая, а любимая, — доктор поцеловал ее в лоб. — Эми просто иногда преувеличивает. В тот день, когда Джина пришла ко мне на первую консультацию, у нашего общего знакомого, моего коллеги Дэвида была вечеринка. Мы были приглашены с Эми, но в тот день к нам неожиданно приехала ее тетя — она иногда наезжает из Айовы за покупками на два дня и никогда не предупреждает заранее. Так вот, Эми не могла оставить тетю, а мне неудобно было совсем не придти, поэтому я пошел один, то есть Эми отвезла меня. Там же оказалась и Джина. Вечеринка была большая, народу — много, но я там мало, кого знал, кроме Джины, которую впервые увидел часа за четыре до того. Дело в том, что Дэвид несколько лет назад женился на дочери, как говорят, одного из самых богатых людей в штате. Семья очень строгих правил, старик, отец Кэти, следит за всем, сам ведет все дела и здоровье у него отменное, а вот нрав крутой. Так вот, два раза в год он уезжает поохотиться куда-то в джунгли, и тогда-то они и устраивают вечеринки, куда многие стремятся попасть. Ну, не я, конечно. Мы с Дэвидом вместе начинали работать — очень давно друг друга знаем, поэтому он меня и приглашает. — А Джину он откуда знает? Это он ее пригласил? — я решила держать его поближе к интересующему меня вопросу о взаимоотношениях и знакомых Джины. — Наверное. Я не думаю, чтобы она была знакомой Кэти. А откуда он знает Джину я не знаю, но это он ей порекомендовал ко мне обратиться. — Подождите секундочку, — прервала его я. — Давайте начнем с того, кто такой Дэвид и есть ли у него фамилия? — Конечно. Дэвид Дарсон — врач. Семейный врач. У него был сначала небольшой кабинет на 41-ой, а потом, когда он все-таки женился на Кэти, ее отец купил ему практику побольше. — То есть Дэвид Дарсон пользует семейство Лойсли? — Да, я думаю. — Хорошо, так что случилось на вечеринке? — Я обязательно должен это рассказывать? — Речь идет о двух убийствах. Вы были в той самой больнице, где произошло одно, и у Вас, судя по всему, были мотивы, мягко говоря, недолюбливать Джину. Говорите. — Ну, в тот день мы с Эми повздорили немного из-за дел. Последнее время конкуренция усилилась, и у нас дела не очень хорошо идут. — Это ее не интересует, — прервала его Эми. — Меня все интересует, Миссис Джонсон. Наверное, так чувствует себя собака на охоте, почувствовавшая дичь. Я готова была порвать любого, кто не даст мне узнать подробности того вечера. — Ну, — в третий или четвертый раз ну-кнул доктор. — Так получилось, что Джина тоже не была ни с кем знакома, кроме Дэвида, у которого было и без того много гостей. Потом она предложила подвезти меня. Мы вместе уехали, но было рано, и мы заехали в бар, поговорили, выпили бутылку вина, потом поехали на водопады. Ну, в общем, после этого мы еще несколько раз встречались. Ничего такого, обедали вместе, играли в боулинг. Это как наваждение какое-то. Но город не очень большой. Эми узнала, но я бы все равно порвал с Джиной. Она была очень красивой, но хищной какой-то. Вы говорите, она была замужем? — А Вы не знали? — Нет, она говорила, что они уже давно не живут вместе. — Вы встречались с ней в понедельник? — Да. У меня не было приема после обеда, и я пригласил ее перекусить. Хотел все расставить по местам, сказать ей, что больше не намерен с ней встречаться, даже хотел порекомендовать ей другого хирурга. Купил большой букет цветов, но как только мы сели, ей кто-то позвонил по телефону и срочно вызвал. — Во сколько это было примерно? — Около половины пятого, я думаю. Я сделала пометку в блокноте: свериться с распечаткой звонков, которую прислал мне Грег, и узнать номер, с которого звонили Джине в половине пятого. — И что дальше? — А ничего. Она пробовала перенести встречу, но, видимо, у нее не получилось. Она извинилась, попрощалась и ушла. Я ей так ничего и не сказал. — Доктор, у нее, после Вашей встречи с цветами, могли появиться какие-нибудь мысли о будущем с Вами, — я с трудом подбирала слова, особенно в присутствии Эми. — Я имею в виду, могла она неправильно истолковать Ваши действия? Другими словами, рассчитывать на предложение вместо разрыва? — Наверное, — он совсем поник. Эми поставила стакан на столик и взяла руку доктора в свою. Он с благодарностью посмотрел на нее. — Что Вы делали после того, как она ушла? — Ничего. Поехал сюда. Потом меня вызвали в Санфорд. Я там долго провозился. — А Вы, Эми, чем занимались в тот вечер? — Я? Как обычно: отсюда поехала домой, погуляла с собакой, смотрела телевизор. — Вас кто-нибудь видел? — Что Вы хотите этим сказать? — Только то, что убита женщина, с которой у Вашего мужа были, хоть и короткие, но все-таки романтические отношения. Прошу Вас, речь идет о двух убийствах. — Я не знаю. Вряд ли меня кто-нибудь видел. Мы живем вдвоем. Да мне и не надо было ее убивать, Роберт же Вам сказал, что он с ней решил сам порвать. — Вы знали об этом? Она на минуту замялась: — Конечно. Больше ничего интересного мне из них выудить не удалось. Я попрощалась, взяла, на всякий случай, все их телефоны, вручила им по визитке, снова попрощалась и ушла. Так закончилась пятница. В субботу у меня был ланч с Крисом, в понедельник — с инспектором Норманом, к которому надо бы хорошенько подготовиться — могло получиться, что я смогла бы уговорить или убедить инспектора проверить хотя бы одно алиби хотя бы одного из моих подозреваемых. Ведь после разговора с четой Джонсонов, у меня их стало двумя больше. Впрочем, я не очень подозревала доктора, а вот его жена вполне могла укокошить соперницу и подставить Грега. У нее было достаточно времени, чтобы все разузнать и спланировать. Интересно, к каким бы выводам пришел инспектор Норман, выслушав откровения доктора Джонсона? Он бы напомнил мне про нож, который был найден в гостинице, где остановился Грег, и про отсутствие следов взлома в его квартире. Иными словами, в список подозреваемых надо включать пока только тех, кто: а) знал, что Грег едет в гостиницу; б) имел доступ к ключам Грега или Джины. Таких набиралось прилично: 1. Линн — имела доступ к ключам, случайно могла узнать про гостиницу, например, выследив Грега. 2. Лаура, секретарь Грега, сама посоветовала ему поехать в гостиницу, имела доступ к ключам в кармане шефа. 3. Доктор Джонсон — тоже мог проследить за Грегом, сделать копии ключей Джины. 4. Эми, его жена, — тоже самое. Дальше шел Крис, которого я пока подозревала лишь потому, что он обманул меня с угоном машины. Я бы еще записала в подозреваемые доктора Дэвида Дарсона, который тоже имел возможность сделать копии ключей и проследить Грега до гостиницы. Я исключила из списка подозреваемых Снейка и Грега-фотографа, поскольку у обоих было по алиби. Если бы рядом со мной сидел инспектор Норман, он непременно спросил бы про мотив убийства. И у всех четырех были очевидные мотивы, включая доктора Джонсона. Возможно в понедельник вечером Джина сказала ему, что собирается сообщить его жене что-нибудь, или, например, собиралась обвинить его в домогательствах, что на фоне не очень успешных дел, было бы равносильно убийству. У Криса и Дарсона тоже могли быть причины для убийства самые неожиданные. В общем, мотивы были у всех, включая, разумеется, и самого Грега Лойсли. Теперь книга, которую, как мне казалось, послал убийца в качестве предупреждения. Я бы, пожалуй, исключила Линн. Сомневаюсь, чтобы она читала такие книги или даже заходила в места, где такие книги продаются, но она могла случайно где-нибудь увидеть обложку и посчитать ее подходящим напоминанием не совать нос в чужие дела. Лаура и доктор Джонсон вполне могли придумать этот трюк с книгой. Эми? Не знаю, но вполне вероятно. Крис и доктор Дарсон? Тоже. Итого у меня было шесть подозреваемых с мотивами и возможностями. И еще было темное пятно — сын Джины и Грега Томас Лойсли, которого я никак не могла найти. С такими мыслями я доехала до лавки и поставила машину на стоянку. Хорошо, что лавка расположена на самой оживленной улице Су-Фолса, где даже вечером довольно людно, особенно в пятницу. Правда, за последние дни я как-то свыклась с мыслью о том, что где-то рядом ходит убийца и, если мне вдруг, удастся приблизиться к нему слишком близко, он, не задумываясь, нанесет удар. Из припаркованной на углу Филлипс и 11-й вышла женщина и, немного прихрамывая, пошла в мою сторону. Было уже довольно темно, и я не могла рассмотреть лица женщины до тех пор, пока она не подошла ко мне совсем близко. — Ах ты сволочь! — заявила она мне вместо приветствия. Это была Линн и она, судя по всему, сильно пьяная. — Ты, скотина, зачем ментов на Грега напустила? Тебе что, заняться больше нечем, как в чужую жизнь нос свой поганый совать? Волосы ее растрепались, плащ распахнулся. Под плащом у нее были шорты и майка, а под глазом я рассмотрела синяк. — Я до тебя доберусь, ищейка вонючая! Я тебе покажу, как в чужую жизнь лезть и чужие жизни рушить! — она показала мне кулак. На запястье у нее тоже были синяки. Видимо, Грег-фотограф связал визит полиции со своей подружкой. А, может, она сама рассказала ему нашем с ней разговоре. Суть дела от этого не менялась, и сейчас надо было что-то делать. Вмешивать полицию мне не хотелось, прежде всего потому, что ей бы тут же вкатили штраф за вождение в нетрезвом виде. Не то, чтобы я чувствовала себя виноватой перед Линн — рано или поздно до нее бы дошло, что ее ненаглядный Грег простой потаскун — но мне было ее по человечески жаль. Видимо эта жалость каким-то образом проступила у меня на лице, что еще больше разозлило Линн. С глухим рыком она бросилась на меня с кулаками. Мне повезло, что она была сильно пьяна — все-таки спортсменка и тренер. Я отскочила к стене, а моя свидетельница, споткнувшись, рухнула на асфальт и затихла. Я наклонилась над ней — от нее сильно пахло алкоголем и было слышно, как она всхлипывает. Я набрала номер лавки, Алик почти сразу же снял трубку, и я попросила его придти на помощь. Вместе мы перетащили слабо сопротивлявшуюся Линн в лавку и устроили ее на диване в кабинете. — Это кто? — наконец спросил Алик. На улице он не задавал лишних вопросов, а только поинтересовался, что делать с телом. — Свидетель, — отрезала я. — Это кто ее так? — он показал на кровоподтек под глазом. — Точно не знаю, но думаю, что дружок. Боюсь, что у нас выход на ужин отменяется. Как ты смотришь на пиццу? Или я могу… Нет, больше я никуда сегодня не поеду и не пойду. Пицца?