Мы наперебой стали ее успокаивать. Она еще немного поплакала, потом понемногу успокоилась и без особого стеснения рассказала о том, как к ним нагрянули полицейские с вопросами к Грегу, как она узнала, что уже после того, как она переехала к Грегу-фотографу, он переписывался и встречался с Джиной, а потом, еще выяснилось, что в тот вечер, когда убили Джину он был не на тренировке, а на свидании с какой-то Деброй. — И он еще меня вы-ы-ыгнал после этого! Сволочь! Я ему еще устрою, — она перестала, наконец, плакать. Алик очень во время спросил у нее, какими видами спорта она занималась, и до конца завтрака они разговаривали о йоге, диетах и всяких других полезных вещах. Я дала себе слово, что как только покончу с этим делом, запишусь либо на карате, либо на йогу. После завтрака Линн попросила у меня тональный крем замазать синяк. Крема у меня не было, но была коробка пудры, которой я никогда не пользовалась и которую мне кто-то подарил много лет назад. Линн очень ловко наложила пудру, потом передумала, умылась и сказала, что поедет на освидетельствование, на всякий случай. — Я ему покажу, как руки распускать, — заявила она и ушла. Я вздохнула с облегчением. После нашей потасовки накануне я не была до конца уверена, кого же она, в конце концов, назначит виноватым в своей горькой участи. Я отправила Алика спать, сказав ему, что я сама открою лавку. — Справлялась же я как-то еще неделю назад, — напомнила я ему. Он согласился и попросил его разбудить, если у меня вдруг появится неотложное дело. Я пообещала и включила воду, чтобы помыть чашки. Кот тут же запрыгнул на мойку и уселся на край раковины, осторожно попробовал лапой воду и начал пить, не обращая на меня никакого внимания. Напившись, он прошелся по столу, обнюхивая все подряд, спрыгнул сначала на стул, потом на пол и, держа хвост вертикально вверх, не спеша покинул кухню. Я убрала со стола и отправилась в кабинет — надо было проверить почту, просмотреть накопившиеся бумаги по лавке и наметить план беседы с Крисом. Когда я закончила с бумагами и почтой, в которой ничего нового не было, пора было уже открывать лавку. Кота я нашла на прилавке — он спал, положив голову на книгу, которую, видимо, накануне Алик читал посетителям вслух. Я повесила табличку «Открыто» и села, раскрыв перед собой блокнот, стараясь сосредоточиться на вопросах к Крису. В голову ничего не приходило. На основной вопрос о знакомстве с Джиной Лойсли Крис уже ответил отрицательно. Он мог говорить правду, а мог и соврать. Решив, что основой целью беседы за ланчем будет, с моей стороны, выяснить как можно больше деталей из жизни Криса, я сосредоточилась на докторе Дарсоне, то есть нашла в справочнике номер телефона его клиники и выяснила, что по субботам приема нет. Этого и следовало ожидать. Неотложных дел у меня больше не было, поэтому я полностью сосредоточилась на торговле, поговорив с двумя покупателями, которым очень понравился Кит, к тому времени переместившийся поближе к витрине, где по утрам недолго грело солнце. Пожилой мужчина, купивший серию приключенческих книг для своего внука, сказал, что это самый крупный кот, которого он когда-либо видел. — Сколько ему? — поинтересовался он. — Не знаю. Его мой помощник из приюта забрал. — А-а-а. Повезло тебе, дружище, — мужчина погладил кота, чем вызвал его сильнейшее неудовольствие. Хвост заметался в разные стороны, вздымая столпы пыли. — Боюсь, у меня теперь прибавится работы с уборкой, — пошутила я. — И с обслуживанием. По всему видно, что он требует к себе особого отношения. У меня вот был кот…., - и он стал рассказывать про своего то ли кота, то ли кошку. К счастью, в лавке появился Алик и тут же включился в разговор, а я смогла пройти в кабинет. Мне вдруг пришла в голову мысль, что, возможно, я не совсем правильно искала Томаса Лойсли, воспользовавшись опцией «поиск людей» на yahoo. Вполне может быть, что поисковик выдает адреса только домовладельцев, и я попробовала просто поискать что-нибудь на Томаса Лойсли в сети. В Брукингс Реджистер за минувшую среду было сообщение о том, что некий Том Лойсли был найден зарезанным на стоянке около дома, где снимал квартиру. По всей видимости, он был ограблен, так как при нем не нашли ни бумажника, ни документов. Дополнительно сообщалось, что Том заканчивал учебу в университете, где изучал медицину, и у него была невеста, которая потрясена случившимся. «Они собирались купить дом и создать крепкую семью,» — писала газета. Вот это да! Рука у меня снова потянулась к телефону, чтобы позвонить инспектору, но в газете было сказано, что это — разбойное нападение. Все чисто. Полиция, если и будет искать, то какого-нибудь наркомана из местных. Никто не станет связывать эти два убийства в разных городах. Ну, а мне предстояла поездка в Брукингс на воскресенье. Надо было поговорить с этой невестой. Было любопытно, на какие деньги парень заканчивал учебу, хотя, он вполне мог работать и учиться или взять кредит, но вот покупка дома — это, пожалуй, слишком. Хотя, его невеста могла быть из богатой семьи. Возможно, мне и не стоило никуда ехать. Я распечатала заметку из газеты и положила в свой блокнот. Что дальше? Я посмотрела на часы — пора было собираться на ланч. Следующие полчаса я провела между ванной и гардеробом, приводя себя в порядок и, ровно в час, вышла из лавки. Кот все еще возлежал на витрине, хотя солнце уже ушло. Алик подложил ему под голову телефонный справочник. «Надо съездить в Pet Smart и купить несколько подстилок,» — подумала я и пошла по направлению к «Миневре». Крис уже ждал меня в вестибюле. Огромного роста девушка проводила нас до столика и оставила по меню. Я выбрала себе вегетарианское блюдо, Крис заказал мясо, нам принесли напитки, и мы начали разговаривать. Крис не очень охотно про себя рассказывал. Мне, правда, удалось выудить, что он в Су-Фолсе давно и работает инженером в какой-то небольшой фирме, которая занимается охранной сигнализацией. А еще он обожает гольф и каждые выходные с мая по сентябрь проводит в гольф клубе. Родился и вырос он в Канзасе. — Помните девочку Дороти? Так вот я из тех мест, — сообщил он мне. В общем, ланч прошел как тысячи других ланчей и, когда пришло время прощаться, я уже не была так уверена в том, что Крис — убийца. Хотя оснований для того, чтобы подозревать или не подозревать его, у меня не было, или, по крайней мере, больше не стало. — Крис, зачем Вы обманули меня с машиной? — неожиданно для самой себя спросила я. — С какой машиной? — тут же переспросил он. — Ну, с той, которую у Вас не угоняли. — А-а-а, — рассмеялся он. — Да Вы настоящий мастер сыска! — Я не мастер, но на такие примитивные удочки не попадаюсь, — заявила я. — Да не было никакой удочки! У меня просто две машины. Одна — вот эта, — и он показал на припаркованный неподалеку «Мицубиси». — Другая, та, которую угоняли, стоит в гараже. Мне стало обидно. Все так просто. — Вы, наверное, работаете над каким-нибудь опасным и сложным делом? — начал он. — С чего Вы взяли? — у меня не было желания обсуждать с ним, чтобы то ни было. — Ну, Вы явно опасались меня тогда, в парке, проверили мой автомобиль, значит, знаете, кто я. Вот этого-то я и не знала, поскольку по глупости своей, спросила у инспектора только про машину, и даже не поинтересовалась хозяином. Но кем он мог быть? — Почему Вы сразу мне не сказали, за ланчем? — спросил он. Мы уже подошли к моей лавке. — Ну, знаете ли. Я ведь тоже не всегда говорю правду, — попыталась выкрутиться я. — Хотите это обсудить? — Что? — не совсем поняла я. — Ну все это? У американцев есть удивительная манера обходиться в затруднительных положениях несколькими словами. Например, кто-нибудь начинает Вам что-нибудь рассказывать, затем вдруг понимает, что, либо слов не хватает, либо ситуация, которую надо описать, достаточно щекотливая и Вы слышите: «Ну, Вы знаете, что я имею в виду!». Или еще слово stuff, которое употребляется как местоимение для всего того, к чему они, носители языка, не могут подобрать подходящих слов, а то и сами не совсем знают, что хотят сказать. Вот весь этот stuff мне и предложил обсудить Крис. Я, разумеется, согласилась, но, сославшись на занятость, предложила встретиться в понедельник часа в три. К тому времени, полагала я, мне, возможно, удастся упросить инспектора Нормана выяснить, кем же, на самом деле, является Крис, владелец зеленого «Мицубиси». Крис согласился, пожелал мне приятных выходных и направился к своей машине. Я зашла в лавку. Алик возил тряпкой около витрины. — Только не говори мне, что он это сделал, — начала я. — Что и кто сделал? — Алик смотрел на меня с удивлением. — Кот. Кит. Он разулыбался: — Нет. Он молодец. Это я так, пыль вытираю. — Тогда — молодец и спасибо. Покупателей в лавке не было. Наверное, весь Су-Фолс рванул на распродажи в мол. Я предложила Алику закрыть лавку и съездить в Pet Smart за всякими кошачьими принадлежностями. — Ему надо купить несколько подушек, миски, расческу, а там посмотрим. Собирайтесь, — заключила я. Алик собрался довольно быстро, а вот кота мы было начали будить — он спал на полке с книгами, опасно свесив задние ноги, но потом бросили, решив, что он ничего не потеряет, если останется в лавке. Остаток дня прошел в разных хозяйственных хлопотах и поездках по магазинам. Алик предложил закупить продуктов на всю неделю и вызвался готовить ужины, потом надо было еще купить кое-какие инструменты, поскольку Алик задумал отремонтировать пару стеллажей и повесить постеры на стены. — Какие постеры? — удивилась я. — Ну, я подумал и решил, что кое-что можно изменить в оформлении лавки, — стал оправдываться Алик. Я ответила, что мне, похоже, повезло и что я не буду вмешиваться. — Пока. Потом посмотрим, — заключила я. * * * Меня все больше и больше беспокоила смерть Тома. Навряд ли она была случайной. Но тогда получается, что убийство Джины и ее сына стало вдруг кому-то необходимым. Почему и кому? Хорошо, если инспектор Норман сдержит слово и устроит мне свидание с Грегом. Я бы очень хотела знать, откуда у Джины двадцать тысяч долларов на пластическую операцию, а у их сына Тома деньги на покупку дома. Я так и не решила, стоило ли тащиться в воскресенье в Брукингс. В газете не упоминалось имя невесты Тома, и я не была уверена, что в местном полицейском участке меня к ней проводят или, хотя бы, скажут, где она живет. Впрочем, я вдруг вспомнила, что не проверила всех телефонных звонков Джины. Мне могло повезти и одним из них мог оказаться звонок на домашний телефон Тома. Я нашла список, который переслал мне Грег и стала набирать все номера подряд, за исключением тех, которые я уже знала — Грега, парикмахерской, доктора Джонсона. Узнать по номеру Брукингс было невозможно, поскольку все они начинались с кода штата — 605. Два номера не ответили, третий предложил мне оставить сообщение, не назвавшись, еще один был «недоступен» (возможно телефон Тома), и, наконец, мне повезло: — Алло, — услышала я знакомый голос. Это была, без сомнения, Эми — жена доктора Джонсона. — Здравствуйте, Эми, — начала я. — Простите, что беспокою Вас в субботу, но у меня к Вам вопрос, который я не хотела бы Вам задавать в присутствии доктора Джонсона. Зачем Вам звонила Джина? — Она мне не звонила, — она старалась говорить твердо, но явно была напугана. — Эми, давайте не будем терять времени. Я знаю, что Вы с ней разговаривали в прошлое воскресенье и, по-моему, встречались. Будьте добры, расскажите мне об этом или я буду читать полицейские протоколы Вашего допроса, — безжалостно закончила я. — Нет, пожалуйста. Не могли бы мы с Вами встретиться? — Сейчас? — я посмотрела на часы — было уже почти семь. — Нет, сейчас я не могу. Мы…, ну понимаете. Давайте завтра часов в одиннадцать. — Хорошо. Кафе у водопадов подойдет? — Да, конечно. Простите, мне нужно идти, — совсем тихо сказала она и положила трубку. Итак, Эми. В блокноте, на странице, где у меня был список подозреваемых, появилась заметка «Эми разговаривала с Дж.» Мотив — ревность. Хороший мотив, вполне древний. * * * Больше я делами не занималась, а, прихватив кота, уже вымытого каким-то новым сухим кошачьим шампунем и расчесанным, улеглась смотреть телевизор и чуть было не забыла поставить лавку на охрану. После того, как Алик поселился в соседней комнате, мне стало немного спокойнее, но лучше уж перестраховаться и я включила сигнализацию. Надо сказать, что сигнализация была старой делал ее сам Старик. Никакого выхода ни на какой пульт она не имела, просто при нарушении контура раздавался рев сирены, отпугивающий грабителя. Однажды Старик рассказал мне, что много лет назад у него завелись крысы и перегрызли провод ночью, после чего ему пришлось сменить ревун на более слабый, так как звук прежнего разбудил весь квартал и переполошил завсегдатаев двух баров. Кто-то вызвал полицию и Старику предписали «поменять оборудование на менее громкое». Этой сигнализацией, включать и выключать которую можно было прямо в спальне, я и пользовалась. Посмотрев еще немного телевизор, я уснула. Мне снилось что-то снежное и русское, а потом вдруг откуда-то из-за угла появилась под звон бубенцов чья-то повозка, запряженная тремя огромными рыжими лошадьми. Проезжая мимо, повозка зацепила меня за рукав. Я проснулась. Звон бубенцов не исчез, и вообще это были не бубенцы, а сигнализация. Я соскочила с кровати, накинула халат и стала искать сумку, в которой был газовый пистолет. Сумки, конечно, в комнате не оказалось. Я вспомнила, что оставила ее в машине. «Дура!» — в очередной раз похвалила я себя. В дверь постучали. Это был Алик, полуодетый со спутанными длинными волосами. — Где она выключается? — Здесь, — и я нажала на переключатель. — Ты проверил? — Да, там никого нет. Мы пошли в лавку. Дверь была вскрыта, но у меня с некоторых пор появилась привычка запирать дверь на цепочку — она-то и не дала убийце проникнуть внутрь. Думать о том, что я могла забыть про цепочку или, понадеявшись на присутствие Алика, вообще не ставить лавку на эту самодельную сигнализацию, мне не хотелось. Было два часа ночи. Сон пропал, и мы пошли на кухню.