— Да, я тоже сначала так решила, но запах. — Какой запах? Чем он пах? — Не он, а она. Я, конечно, могу ошибаться, но она пахла в точности как… Инспектор, отвезите меня в мол, пожалуйста? — попросила я. Он даже не удивился, а только спросил: — Зачем? — Мне нужно в парфюмерный отдел. Кажется, я знаю, где искать этот запах. Пока я собиралась, инспектор разговаривал по телефону. Наконец, мы сели в машину и поехали. Вчерашний дождь перестал, и ветер дул снова с севера. Несмотря на ранний еще час, стоянка около мола была переполнена. — Наверное, распродажи, — произнес инспектор, но нашел-таки место недалеко от входа. Я хотела пойти одна, но инспектор даже слушать не стал, помог мне выйти из машины и пошел следом. Я точно знала, куда мне нужно — в парфюмерный отдел, где я нюхала все подряд перед тем, как мне позвонил доктор Дарсен. С помощью недоумевающей девушки я снова начала нюхать. Девушка правильно уловила мое настроение — я не собиралась ничего покупать, я собиралась только нюхать до тех пор, пока не наткнусь на нужный запах. Мне не нужны были ее воркования по поводу букетов, свежих ароматов и искрящихся нот, мне нужен был только один запах, и я его нашла. Это были духи Shalimar от Guerlain. Именно эти духи я унюхала в кафе у водопадов, где мы встречались с Эми в прошедшее воскресенье, и я могла голову дать на отсечение, что именно этими духами был надушен мой несостоявшийся убийца. Инспектор выслушал меня, достал из кармана полиэтиленовый пакетик, положил туда полоску надушенного картона, взял меня под руку и повел к выходу. Он отвез меня обратно в лавку, взял с Алика честное слово, что тот отвезет проводит меня на перевязку и глаз с меня не спустит в течение дня, сказал, что заедет позже и уехал. Я была уверена, что он поехал получать ордер на арест Эми, а, может быть, для начала он решил ее допросить. Впрочем, полиция еще должна была наведаться и в клинику доктора Дарсена с вопросами об Аманде. Делать мне пока было решительно нечего. Я хотела позвонить Дженифер, но не смогла найти свой мобильник. Наверное, его забрал инспектор. Рука побаливала. Алик сказал, что позвонил в больницу и перевязка назначена на два часа. У меня была куча времени, я завернулась в плед, легла на кровать и включила телевизор. Через некоторое время дверь заскрипела и приоткрылась — пришел Кит, запрыгнул на кровать, тщательно вымылся и улегся рядом. Я думала, почему инспектор не обратил внимание на то, что я ему сказала про Портленд и Сиэтл. Хотя, я же сама убедила его в том, что на меня напала женщина, пахнущая духами Эми. Но что-то не складывалось. Зачем Эми убивать Джину? Этим вопросом я уже задавалась прежде. Из ревности? Но она же знала, что ее муж решил с Джиной порвать. Или врала? Даже если она убила Джину и медсестру, которой Джина могла сказать, кто настоящий убийца, то зачем было убивать Тома? Ответа на этот вопрос у меня не было. Глаза слипались. «Наверное, укол еще действует», — решила я. И незаметно уснула. Снились мне какие-то темные коридоры, выходящие на грязные улицы с домами, в которых оконные рамы были завешаны цветными лоскутковыми одеялами. Потом я гналась за котенком по незнакомому дому, котенок куда-то скрылся, а на меня сзади кто-то должен был напасть, я чувствовала это, но у меня не было сил увернуться от удара, но я твердо знала, что если найду котенка, то на меня не нападут. В спешке я открыла последнюю дверь, и на меня бросилась большая ощетинившаяся кошка с окровавленным ртом. Я проснулась. Кит растянулся рядом. Было тихо. Я лихорадочно прикинула, что сны, как говорят, сбываются только в ночь с четверга на пятницу, а был день, к тому же субботы. Да и нападение на меня уже состоялось, правда не кошки, но той еще зверюшки. Несмотря на приснившийся кошмар, голова у меня после сна прочистилась. Я уселась поудобнее на кровати, нашла в тумбочке карандаш и старый конверт, на обратной стороне которого и стала рисовать версию несостоявшегося убийства, на этот раз своего собственного. Я должна была совершить или узнать что-то такое за последние дни, что толкнуло убийцу на еще одно преступление. Я думала, чертила круги и квадратики на конверте, прокручивая в голове разговоры и события последних дней. Поездка к матери Крика? Но, во-первых, она мне ничего не сказала, а, во-вторых, она не совсем адекватна. Впрочем, если она могла что-то знать, но мне этого не сказала (а я, как обычно, не спросила), но сообщила кому-то о моем визите, то повод для убийства был вполне подходящим. Однако, Сара решительно ничего мне не сказала. Я снова углубилась в рисование кружков и квадратиков. Мне не нравилось, что я невольно назначила Эми убийцей. Что-то не складывалось. Наконец, я вспомнила, что Аманда или кто бы то ни был, сказала, что номер моего телефона она нашла, когда убирала на столе доктора Дарсена. Откуда Эми знала, что у Дарсена была моя карточка? Хотя, она знала, что я под него копала и, вероятно, встречалась с ним. Но все-таки, такая деталь, как стол доктора Дарсена, показалась мне важной. Что еще? Мои размышления прервал стук в дверь. Алик сообщил, что пришел инспектор Норман. Я выползла из-под одеяла, не потревожив кота, и пошла навстречу инспектору. Инспектор сказал мне, что никакая Аманда в клинике доктора Дарсена не работала, что камеры на здании клиники бутафорские, и что Эми клянется, что это не она, но хорошего алиби у нее нет ни на одно из убийств. — Да и вчера они с мужем были дома, но, как выяснилось, в разных комнатах. Он занимался написанием какой-то статьи, а она, по ее словам, наводила порядок в шкафах, но этот порядок она могла навести и два дня назад, — предположил инспектор. Более того, уж не знаю как, но инспектор заставил Эми признаться в том, что у них с Джиной произошла стычка в Карибу кафе в моле накануне убийства. Полицейские уже допросили девочек из кафе, и те опознали по фотографиям обоих. Теперь дело за получением ордера на арест. — Норман, но зачем Эми было убивать Тома? — спросила я. — Не знаю пока. Она сейчас рыдает и говорит, что никакого отношения все это к ней не имеет. Но у доктора была интрижка с Джиной, и Эми об этом знала. — Но ведь всего два дня назад Вы уверяли меня, что у Грега тоже был мотив убить Джину из-за того, что та ему изменяла и транжирила деньги. — Там еще нож нашли, если Вы забыли, — возразил инспектор. — Кстати, а откуда Эми узнала, что Грег поедет в гостиницу, чтобы подкинуть нож? — Но ведь выяснила же она, где и с кем живет Джина? И здесь тоже могла что-нибудь придумать. Мы еще будем ее допрашивать. И этот запах. Мы нашли эти духи, как их там, Шанель, нет, как-то по-другому… — Shalimar, — напомнила я. — Точно. Мы нашли их, и сравнили запахи. Ну, пока без экспертизы, но запах тот же. Молодец, Дженни. — Норман, это может быть просто чудовищным совпадением. Су-Фолс — не очень большой город, и все женщины этого города покупают косметику более или менее в одних и тех же местах. Спросите, сколько народу покупают духи в отделе, где мы были? — Ну, Вы опять начали, — в голосе инспектора послышалось недовольство. — Ладно, — решила я перевести разговор на другую тему. — А Грега Вы теперь отпустите? — Да, наверное, — неохотно ответил инспектор. — То есть, что значит «наверное»? — удивилась я. — Это значит, что придется, видимо, отпустить, но в этом деле подозреваемые срываются с крючка один за другим. И теперь Вы еще норовите оправдать эту Эми. — Такое уж дело, — заключила я. Мне пора было ехать на перевязку. Инспектор сам отвез меня в больницу, чтобы Алику не пришлось закрывать лавку. Перевязку сделали быстро, добродушная сестра необъятных размеров сказала, что мне повезло и рана неглубокая, возможно даже шрама не останется, поскольку мне не накладывали швов. Небольшое отступление Я пишу этот рассказ о своем первом расследовании, когда дело уже закрыто, преступник изобличен, уличен и даже дает признательные показания. Грег Лойсли, мой клиент, отпущен на свободу, с него сняты все обвинения, и постепенно его жизнь налаживается. Он поступил как настоящий клиент и порядочный человек — полностью оплатил мои хлопоты по разоблачению убийцы, хотя я и призналась ему, что, в сущности, занималась поисками своего собственного несостоявшегося убийцы. Я выступаю свидетелем на процессе об убийстве Джины Лойсли, медсестры Кристины Топлинг и Тома Лойсли, но слушания начнутся только через неделю, и я, чтобы как-то передохнуть и снять напряжение последних дней, сняла небольшой коттедж в горах Колорадо. Проехав почти семьсот миль за десять часов и очутившись в самом тихом и, как мне кажется, одном из самых красивых мест на земле, я решила записать все, что происходило во время моего первого расследования. Без купюр и приукрашивания моей собственной незавидной роли сыщика. Все еще суббота После того, как инспектор Норман привез меня домой после перевязки, он снова куда-то уехал, но я успела выудить у него свой мобильник в обмен на обещание сидеть тихо, никому не звонить и никаких следственных действий не предпринимать. В моем состоянии предпринять что-либо было довольно сложно — рука побаливала, машину я вести не могла, да и идей не было, кроме смутного подозрения, что настоящий убийца все еще на свободе и опять ловко обвел всех вокруг пальца. Часа в три позвонила Дженифер, сказала, что все уже знает от инспектора, спросила, как я себя чувствую, поздравила с успешным окончанием дела, пообещала заехать и отключилась. Остаток дня я провела у телевизора, смотря один за другим детективные сериалы на разных каналах. Кот все время был со мной. Даже, когда Алик загрохотал на кухне посудой, начиная готовить ужин, он не оставил меня, а только водил ушами, прислушиваясь. К ужину подъехал инспектор Норман и сообщил, что при обыске в доме Джонсонов под деревянным крыльцом веранды был найден окровавленный нож. Группа крови на нем совпала с моей. — А отпечатки? — спросила я. — Отпечатков нет, нож был завернут в тряпочку. — Вам это ничего не напоминает? — поинтересовалась я у инспектора. — Вы имеете в виду нож в гостинице? — Конечно. — Ну, Дженни, Вам все не по нраву. Грега мы отпустили, а у Эми есть повод для убийства вполне подходящий — ревность, да и Вы сами же опознали ее по запаху. Да, в гараже мы нашли пару ботинок на толстой подошве. Эксперты еще заключения не дали, но подошва ребристая, и в ней застряли красные камешки, очень схожие с теми, что на дорожке перед клиникой. Вид у инспектора был усталый, и мне не хотелось его расстраивать или спорить с ним. Несмотря на то, что клиента моего освободили, и Эми по моему же собственному свидетельствованию отправлена за решетку, мне еще, видимо, предстояло поработать. Я только задала Норману один последний вопрос — зачем было Эми убивать Тома? На что он мне ответил, что следствие покажет и, что вполне возможно — убийство Тома никак не связано с убийством его матери. — Экспертиза салона машины показала, что кровь на заднем сидении принадлежит Тому, но я уже говорил, что сам с трудом обнаружил следы крови. Вполне может быть, что преступник, обыкновенный наркоман, просто обыскивал машину в надежде найти что-нибудь ценное и замазал сидение. Я не стала спорить с инспектором, и остаток ужина они с Аликом беседовали о погоде, ценах на бензин и местных новостях. Я невнимательно их слушала, стараясь обдумать план на следующий день. Прежде всего я считала необходимым встретится с доктором Джонсоном. Однако уверенности в том, что он меня примет не было никакой, поэтому договариваться о встрече по телефону мне не хотелось. Я предприняла несколько неудачных попыток перевести разговор на тему преступления, чтобы выяснить между прочим, где живут Джонсоны, но инспектор на мои уловки не попался. Оставалось надеяться, что адрес доктора был в телефонном справочнике или в интернете. После того, как инспектор, наконец, ушел, пообещав держать меня в курсе дела, я смогла покопаться в телефонном справочнике и без труда нашла домашний адрес Роберта и Эми Джонсон. Рука, как мне казалось, болела меньше, и я пошла спать, надеясь, что мне удастся убедить доктора ответить на несколько моих вопросов. Воскресенье Я проснулась рано и сразу же начала собираться. Нужно было умыться и привести себя в порядок, не замочив повязки на руке. Когда, наконец, я закончила себя одевать и причесывать, Кит спрыгнул с кровати и, капризно мяукая, подошел к двери. Как раз в это время из кухни донеслись звуки кофемолки. Когда мы с котом почти одновременно нарисовались на кухне, то обнаружили, что завтрак уже готов. Перед каждым из нас (я имею в виду нас с котом) стояла миска с сухим кормом. — Спасибо, конечно, — начала я, показывая на миску с какими-то сухариками. — Но ты ничего не перепутал? Алик рассмеялся. — Нет, тетя Дженни. Это полезно, — и он показал мне коробку, на которой было расписано, почему нужно есть эти сыпучие завтраки по утрам. Я не стала спорить, залила сухарики апельсиновым соком и начала жевать. Кот тоже что-то аппетитно грыз из своей миски и тихонько пел. После завтрака я сказала Алику, что поеду в мол. Он было вызвался меня отвезти, но я уверила его, что сама справлюсь и отправилась по адресу, найденному в телефонной книге. Дом доктора был в старой части города. Разномастные двухэтажные дома были построены довольно близко друг к другу, и мне пришлось ехать очень медленно, чтобы успевать читать номера домов, как правило выцветших от времени или закрытых кустарниками. На некоторых лужайках уже появились тыквенные украшения — предвестники наступающего Холлоуина. Было воскресное утро, и эта часть города, впрочем как и в обычные дни, была безлюдна. Иногда только оставленные грабли на участке или разбросанные игрушки напоминали, что здесь кто-то живет. На дом доктора я наткнулась довольно быстро. Он стоял на склоне этаким двухэтажным каменным скворечником и отличался от соседних домов большой верандой, к которой вела узкая тропинка. На заасфальтированной дорожке около гаража стоял внедорожник, марку которого я определить не смогла. Это был хороший знак — доктор, должен был быть дома. Я припарковала машину так, чтобы не перекрыть выезд внедорожнику, и пошла по тропинке к дому. Доктор сидел на веранде в куртке и кепке и смотрел на меня через стекло. Я улыбнулась ему и помахала здоровой рукой, но он никак не отреагировал. Тогда я подошла поближе, поднялась по крыльцу, под которым, видимо, полицейские нашли нож, и постучала в дверь. Доктор не ответил. Я постучала еще раз. — Доктор Джонсон, я — Дженни. Мне кажется, что с полиция ошибается, предъявляя обвинения Вашей жене. Я понимаю, что Вам сейчас нелегко, но нам надо поговорить, прежде всего, для того, чтобы помочь Эми. На веранде послышалось какое-то движение, потом дверь начала медленно открываться. Как раз в это время у меня в кармане запищал мобильник. Я извинилась перед дверью и достала телефон. Звонил Грег Лойсли. Он поблагодарил меня, сказал, что, видимо, был не совсем приветлив со мной в тюрьме, а зря, так как мне удалось-таки его вытащить. Потом спохватился, спросил как я себя чувствую и, в конце концов, сообщил, что отправил мне накануне чек по почте. — Я никак не мог связаться с Вами по телефону, а в лавке мне сказали, что Вы в больнице. Связаться он со мной действительно не мог, так как мой телефон был у инспектора. Я промямлила слова благодарности, извинилась и сказала, что свяжусь с ним позже, когда найду преступника. Слушать удивленные восклицания Грега мне было некогда, передо мной с хмурым лицом стоял доктор Роберт Джонсон, жена и помощница которого была арестована на основании моих показаний. Я не буду передавать слишком эмоциональное по началу начало нашей беседы. В конце концов, доктор оказался здравомыслящим человеком и пригласил меня в дом, где мы и начали разговор по существу. Особого плана, списка вопросов или версии у меня не было. Я пришла для того, чтобы что-нибудь выяснить и начала выяснять. — Скажите, откуда у Эми духи? — Духи? — он удивился. Наверное, он не знал, что все началось с того, что я унюхала Shalimar во время нападения. — Да, те духи, которыми, наверняка, интересовалась полиция? — Вы правы, они действительно что-то спрашивали про духи, — он говорил тихо. — Так откуда они у нее? — настаивала я. — Не знаю точно, но, возможно, это те самые духи, которые я недавно ей купил. Мы ходили по магазинам в моле, ну и купили. Я ей в тот же день еще сережки купил, — он вздохнул.