Глава 26 — И я сам все больше склоняюсь к тому, чтобы с ней согласиться, — признался Стьют, когда мы с облегчением снова смогли дышать свежим воздухом. — Бросьте! — Я попытался взбодрить детектива-инспектора. — Вы заполнили еще один пробел в своей хронологической таблице. Теперь известно, что Роджерс действительно приехал домой, пока дядюшка отправился на прогулку, а затем снова вышел, но уже пешком. — Предположительно, но не установлено на все сто процентов. Вспомните, как описал старик Роджерс появление племянника в восемь часов. На нем была мокрая и грязная мотоциклетная одежда. Прикажете мне верить, что он отправился в город в той же куртке, но почему-то пешком? В костюме для езды на мотоцикле не слишком удобно передвигаться на своих двоих. — Да, но тот вечер был таким промозглым… — Вы правы. Мы теперь действительно знаем о его приходе домой между 18.30 и 19.00. И он заехал на мотоцикле во двор позади магазина. Вскоре Стьют расстался с нами, пребывая далеко не в лучшем настроении. Причем он казался раздраженным не столько тем, что не сумел пока раскрыть преступления, сколько путаницей в собственной голове, возникшей из-за столь на первый взгляд простого дела. Он же прекрасно помнил, как в Ярде поначалу вообще сочли происшествие не стоящим внимания и Бифу было дано указание расследовать все самому. А потому инспектору становилось все сложнее примириться с тем фактом, что после нескольких недель работы ему никак не удавалось обнаружить даже не жертву, а сам по себе факт убийства. Биф предложил провести остаток вечера за игрой в дартс, а когда мы добрались до «Дракона», нас ожидала еще одна неутешительная новость. — Джордж объявился, — прошептал через стойку Сойер. — Что за Джордж? — спросил я Бифа. — Да тот самый его брат, который пытался сделать ноги от своей женушки, — напомнил сержант. — Он, бедолага, — подтвердил мистер Сойер. — Я отправился к ним домой вчера вечером и обнаружил его снова в хомуте и уздечке. Как выяснилось, супружница опубликовала его фото в газетах. Снимок увидели люди, у которых он подрядился работать, и все на этом кончилось. Если честно, то втайне я лелеял надежду, что именно брата Сойера убил Роджерс, а потому мне даже не пришлось изображать разочарования — чувство было вполне искренним. Преувеличенными были только мои соболезнования в связи с вынужденным возвращением блудного мужа. — Жаль несчастного! — воскликнул я. — Еще как жаль! Ваша правда, — кивнул владелец паба. — Она устроила муженьку по-настоящему веселую жизнь, заполучив под свою власть снова. Когда я вчера гостил у них, бедняга и слова вымолвить не осмеливался, чтобы она тут же не распускала сама свой язык без костей. Слышали бы вы ее! А еще за это время уволился один из его работников, который трудился на него двенадцать лет. Сказал, что не выдержал ее приставаний, пока Джордж находился в отлучке. — Как несправедливо, — заметил Биф. — Воистину, нет справедливости в этой жизни, — согласился хозяин паба с искренним чувством. — Она и со мной обошлась не по-людски. Не успел я вчера к ним прийти, как набросилась на меня за то, что помог Джорджу сбежать. Она, разумеется, заставила его проболтаться, где взял денег. И как же ругала меня за это! Таких, говорит, надо в тюрьму сажать за подстрекательство человека к бегству от законной супруги. Ты, говорит, хуже самого Джорджа. А потом ее и вовсе понесло. Стала обвинять меня в аморальности, потому что содержу питейное заведение. — А вы ей что сказали? — спросил Биф. — Я-то? Ради спокойствия Джорджа старался больше помалкивать. Она за каждое мое возражение отыгралась бы на нем после моего ухода. Как выяснилось, он отправился в Лондон и почти сразу нашел себе работу на стройке где-то в районе Хайгейта. Только этот глупец назвался своим настоящим именем, и вот результат. Успел мне рассказать, насколько прекрасно там себя почувствовал. Как никогда раньше. Снял хорошую комнату, а если вечерком хотел пойти прогуляться полчасика, ему никто не мог этого запретить. — В котором часу он уехал отсюда? — задумчиво спросил Биф. — Отсюда? — Да. В тот вечер, когда сбежал, я имею в виду. — Я же тебе рассказывал. Брат пришел занять денег… — Знаю. Но мне интересно, когда именно он покинул город. — Не могу тебе точно сказать прямо сейчас. — Но мне хотелось бы это выяснить, понимаешь? — Зачем? Ты ведь не пытаешься впутать его в это дело об убийстве? Потому что если пытаешься, заявлю сразу: ничего глупее ты и выдумать не смог бы. Джордж мухи не обидит, а если бы и захотел с кем-то расправиться, то мы все знаем, с кем именно. Но Биф уже принял официальный вид. — Мне необходимо проводить расследование, — очень серьезно сказал он, — не считаясь с личными пристрастиями и чувствами других людей. Вероятно, вскоре понадобится допросить твоего братца. — Ну-ну. Полный вперед! Мне только хотелось бы, чтобы при допросе непременно присутствовала она. Хочу увидеть ее физиономию, когда у них на пороге появится полицейский. Страсть как хочу. Готов специально приехать в Клэйдаун и полюбоваться на такое зрелище. — Но побеседовать мне необходимо только с ним самим, — сурово возразил Биф. Мистеру Сойеру пришлось ненадолго нас покинуть, чтобы обслужить клиента, сидевшего у дальнего конца стойки бара, а я посмотрел на Бифа. — У вас действительно есть какие-то подозрения? — спросил я. — Кажется, что-то начало в голове проясняться, — ответил сержант. — Но скажу сразу одну важную вещь. Мне известно ровно столько же, сколько и вам. Я не слышал и не видел ничего такого, что пропустили вы. Все, что я имею, — это внезапно пришедшая в голову идея, как все могло произойти. И стоит вам поразмыслить над этим так же, как пораскинул мозгами я, то вы, вероятно, подумаете то же самое. Вот только… — Он так ласково принялся поглаживать свои имбирного оттенка усы, что стал казаться мне излишне самодовольным. — Вот только требуется опыт, чтобы раскрыть подобное дело. Опыт и наметанный глаз, понимаете? Не прослужив ни года в полиции, вам бы это оказалось не под силу. Хотя от вас никто ничего такого и не ожидает. — Тогда почему не получается у Стьюта? — мгновенно поинтересовался я. — Уж у него-то опыта предостаточно, верно? Биф помотал головой. — Все эти современные методы только сбивают с толку, — констатировал он с некоторой даже грустью. — Хваленые эксперты путаются. «Система Вусетича» (мне показалось, он нарочно исказил фамилию) и пси… психиатрия… — Вы имеете в виду психологию? — Точно — психологику. Отследить то, это, пятое, десятое. А потом анализ и прочие премудрости. Я же опираюсь только на то, чему меня когда-то научили. — Чему же конкретно? — Ну, если внимательно выслушаете то, что я вам расскажу, сможете раскалывать дела не хуже меня самого. Особенно такие, как это, когда не требовалось вообще ничего, давно мне неизвестного. Прежде всего, если вы обнаруживаете нечто, связанное с преступлением, чего никак не можете понять, то принимаетесь думать об этом. Думаете, думаете и думаете, пока не поймете, ясно? Это самое важное. А второе умение заключается в том, чтобы не слишком доверять услышанному и лишь наполовину — увиденному. — Вы считаете наших свидетелей лжецами? — Нет. Но хочу сказать, что порой на самом деле все обстоит совсем не так, как представляется на первый взгляд. Поверхностные впечатления обманчивы. — Интересно. Продолжайте. — А я едва ли сумею растолковать вам больше. Остальное — чистейший опыт. Опыт полицейского. Он необходим как воздух. Как в этом, например, случае. Не могу сказать, что уже знаю ответы на все вопросы. Нужно многое проверить, прежде чем заявить об этом. Но я имею уже вполне созревшую версию. А вы еще блуждаете в темноте. Почему? Школа полиции, только и всего. Вы слышали и видели то же самое, что и я. Но уж сделайте милость, если станете писать новую книжку, как в прошлый раз, не выставляйте меня эдаким лукавым хитрецом, словно я до последнего скрывал от всех что-то, известное мне одному. Я знаю ровным счетом то же, что и вы. Вот только сложил все вместе и кое до чего сумел додуматься. — Право же, сержант, я первым поздравлю вас, если вам удалось хотя бы отчасти установить истину. Но у меня почему-то возникло ощущение, что брат Сойера стал самым последним звеном в вашей цепи умозаключений. — Братец Сойера? — Биф рассмеялся. — Неужели вы могли думать, будто его убил Роджерс? Вы меня развеселили. Оказывается, вы понимаете даже меньше, чем мне казалось. Я мог бы сразу сказать, что жертва вовсе не он, стоило вам меня спросить. — Тогда это должен быть иностранец. — Иностранец? Ах да. Вспомнил, о ком вы. На вашем месте на него я бы тоже не подумал. — Уж не закончите ли вы заявлением, что никакого убийства не случилось вовсе? — Разумеется, нет, — очень серьезно ответил Биф. — Такого я никогда не скажу. Убийство действительно произошло, ни на секунду не забывайте об этом. Глава 27 Но и Стьют получил немаловажную информацию на следующее утро, когда авиапочтой из Буэнос-Айреса прибыл пухлый конверт, буквально весь оклеенный аргентинскими марками. Стьюту его доставили вместе с переводом письма на английский язык, сделанным в Лондоне. — Интересно, что ваш «высокочтимый коллега» имеет вам сообщить на сей раз? — поинтересовался я, когда Голсуорси передал послание детективу из Скотленд-Ярда. Стьют почти никогда не вдавался в беседы, которые считал преждевременными, и потому сразу же принялся читать текст, слегка наморщив лоб. Закончив, он передал листки мне. В письме говорилось: Мой глубокоуважаемый друг! От всего сердца благодарю за вашу исполненную доброжелательства эпистолу, полученную мной. Не без удовольствия я отметил, что вы проявили исключительный такт и высказали похвалу в отношении принятой у нас системы идентификации отпечатков пальцев, как обрадовала меня и та польза, которую вы, по всей видимости, извлекли из нашей информации для расследования своего сложного и крайне запутанного дела. Мне и моим товарищам по работе неизменно служит источником глубочайшего удовлетворения наша способность использовать свою систему для оказания содействия зарубежным коллегам там, где их собственные системы не вполне удовлетворяют интересам следствия. С тех пор как я имел честь в последний раз написать вам, на территории моей страны произошел целый ряд событий, о которых я считаю необходимым немедленно поставить вас в известность. Не располагая в полной мере сведениями о положении дел с вашей стороны, мы не способны оценить, насколько полезной для вас окажется наша информация, но мы тем не менее излагаем новые подробности, исходя из предположения, что они также пригодятся вам в работе. Мы весьма успешно завершили операцию по выявлению и аресту преступной группы в Буэнос-Айресе, вовлеченной в противозаконную транспортировку кокаина на территорию Великобритании. Вот список ее членов: Элиас Иприс (возраст — 51 год), Контумелио Заккаретти Сибар (47), Исаак Мойше Бардуски (34), Хулио Алехандро Карневаль (62), Джон Уайтхаус Ригби (44), Якоби Ласаро Което (27). Вышеупомянутый Иприс являлся владельцем аптеки. Сибар и Карневаль действовали в качестве его фармацевтов и провизоров, а прочие указанные в списке персоны были вовлечены в сложный процесс поиска и вербовки курьеров для непосредственной доставки наркотиков. Мы выяснили также, что весьма крупные суммы поступали на счета Иприса через парижское отделение известного международного банка, но пока, к сожалению, не имеем возможности поделиться с вами информацией о лице или группе лиц, переводивших ему денежные средства подобным образом. От всей души смею надеяться, мой бесценный друг, что вы не сочтете наши усилия недостаточно усердными, не увидите в этом пренебрежения с нашей стороны к своему служебному долгу. Мы очень скоро осознали, насколько важными могли бы оказаться сведения о личностях покупателей наркотических средств в Великобритании не только для вашей неустанной борьбы с преступным промыслом наркоторговцев, но, возможно, и для расследования по поводу Алана Роджерса, проводимого вами, о чьем признании в убийстве мы получили возможность узнать из публикаций в прессе. Но нам до сих пор не удалось добиться необходимых результатов. Мы допросили каждого из арестованных членов банды, причем использовали весьма суровые методы из числа допустимых законом, чтобы заставить их сделать нужные нам признания. Однако преступники в один голос отрицали, что им известно имя человека, которому отправлялись наркотики. Представитель этого человека впервые прибыл в наш город более двенадцати лет назад и организовал преступный промысел, продолжавшийся непрерывно все это время. Курьерами служили стюарды с различных пароходов, двое из которых (а быть может, и все они), как выяснилось, пребывали в неведении относительно содержимого пакетов, которые доставляли, зная только, что в Англии они получат определенное денежное вознаграждение за доставку. Мы имеем основания предполагать участие в транспортировке еще по меньшей мере двоих стюардов, но установить их личности, вероятно, сможем только в случае, если нам будет сопутствовать удача. Роджерс оказался единственным, кого арестованные нами лица знали по имени.