— Какая фраза? — Он сказал: «Это сейчас у меня в хирургическом кабинете». — Что еще вы услышали? — Ничего отчетливого, сэр. Но, как я понял, речь зашла о миссис Бенсон. Ее имя прозвучало дважды или трижды. — И в какой же связи упоминалось ее имя? Дворецкий выглядел теперь совершенно растерянным. — Поверьте, сэр, — сказал он, — мне это осталось не совсем ясным. Но создалось впечатление, что имя миссис Бенсон упоминалось в какой-то связи с мистером Стюартом. При этом Дункан с виноватым видом посмотрел на Питера Феррерса и звучно стукнул зубами, поскольку нижняя челюсть от волнения совершила слишком резкое движение. — А что может связывать миссис Бенсон и мистера Стюарта? — безжалостно наседал на него Биф, который, как и я, заметил, что Дункана подобные вопросы приводили в полнейшее замешательство. — Понимаете, сэр, ходят слухи, будто бы у мистера Стюарта и жены мистера Бенсона возникло нечто вроде любовного романа. Люди видели их вместе. Иногда в его машине, иногда в других местах. — Ах, вот оно что! — воскликнул Биф. — О каких людях вы говорите? Например, лично вы сами видели их вместе, Дункан? Или же попросту наслушались чужих сплетен? Дворецкий некоторое время колебался, а потом ответил уклончиво: — Даже не припомню сразу, сэр, кто именно рассказал мне самому. Но об этом знают в округе буквально все. Хотя, если не ошибаюсь, первым о том, как они вместе ехали куда-то в машине, мне сообщил Уилсон. — Хорошо, — немного спустил пар Биф. — Оставим эту тему. Но есть еще один крайне важный момент. Мистер Феррерс утверждает, что проводил доктора до выхода из дома в четверть двенадцатого. Вы слышали, как он уходил? — Нет. К тому времени я уже спал. — Вы отправились в постель, как только подали им виски и содовую? — Да, сэр. Хотя сначала я, конечно же, проверил замки и задвижки. — Что значит «проверили»? Вы заперли двери и все остальное? — Точно так, сэр. Мистер Стюарт очень тщательно следил, чтобы окна внизу накрепко запирались. Щеколды на них даже снабдили специальными приспособлениями, чтобы невозможно было поддеть снаружи никаким ножом. И двери тоже имели надежные замки. Так что я запер все, кроме основной входной двери. На ней тоже имеется йельский замок, но отсутствует засов, чтобы в дом могли вернуться припозднившиеся слуги, если задерживались допоздна на танцах или в кино. Главную дверь я и оставил лишь на замке. — Вы уверены, что тем вечером выполнили свои обязанности с обычной старательностью? Дункана этот вопрос, похоже, обидел, и в его глазах промелькнула злость, когда он ответил: — В тот вечер все было приведено в образцовый порядок, сэр. — И вы, стало быть, уже мирно почивали, когда доктор Бенсон покинул дом? — К четверти двенадцатого я уж точно успел крепко заснуть, сэр. — Но вас не могла не разбудить отъезжавшая машина, не так ли? — Вероятно, могла, сэр. Но только доктор машиной не воспользовался. Он пришел к нам пешком. Биф теперь посмотрел на него так, словно сам разозлился на дворецкого. — Как я понял, это все, что вы слышали и видели тем вечером? — Да, абсолютно все. — Когда вы узнали об убийстве в вашем доме человека? — Когда Уилсон, наш шофер и по совместительству садовник, принялся криком звать меня на следующее утро. Я поспешил подняться из кухни, чтобы попросить его не орать на весь дом. — Вы не столкнулись, случайно, с девушкой по имени Роуз? — Да. Я встретил ее на лестнице, и она показалась мне бледнее смерти. Именно при виде Роуз мне стало ясно: случилось нечто серьезное. А уже в библиотеке я увидел Уилсона, который стоял и не сводил глаз с доктора Бенсона. «Его убили», — сказал он. — Вы виделись тем утром со Стюартом Феррерсом? — Да, сэр. Я принес ему чай ровно в восемь часов, как обычно. — Он вел себя естественно? — Более чем. Вообще-то он еще спал, когда я вошел к нему в комнату. Проснувшись, он поздоровался со мной и выпил чашку чая, что делал каждое утро. А я подал ему свежий номер газеты. — И вам не о чем нам больше рассказать? Ни о прошлом семьи, ни о чем-либо еще? Дункан начал отрицательно мотать головой, не дав Бифу возможности даже задать свой вопрос полностью. — Нет. Больше я ничем не в состоянии с вами поделиться, — сказал он и стал переминаться с ноги на ногу, пока Питер не подал ему знак, позволяя уйти. — Он знает гораздо больше, чем когда-либо расскажет нам, — резюмировал Биф. — Почему вы так считаете? — спросил Питер. — Не будем сейчас об этом, — уклонился от ответа сержант. Глава 5 — Что ж, — энергично сказал Биф, — не знаю, как вы настроены, джентльмены, а мне кажется… Я поспешил вмешаться и перебить его, потому что знал наверняка, с каким предложением он собирался выступить. — Вам было бы лучше не теряя времени допросить шофера-садовника, — посоветовал я, окинув его строгим взглядом. Он посмотрел на меня сумрачно, но с неохотой согласился: — Да, пригласите теперь сюда его. На Уилсоне была шоферская униформа, и в комнату он вошел уверенной походкой. Привлекательный загорелый мужчина превосходного телосложения. Но в его манерах, как мне сразу показалось, сквозило некое угодливое лукавство, из-за чего Уилсон не вызывал безусловного доверия. Он держался раскованно, готовый отвечать на любые вопросы, и в его поведении проглядывало странное удовольствие от сложившейся ситуации. — Присаживайтесь, Уилсон, — пригласил Питер Феррерс. — Можете закурить, если желаете. И сам протянул ему пачку сигарет. Уилсон поблагодарил его, прикурил сигарету и выпустил из ноздрей две густые струи дыма, уподобившись дракону, какого часто рисуют в детских книжках. Бифа сначала несколько изумило подобное поведение простого слуги, но он быстро сумел собраться для начала допроса. Причем приступил к нему с совершенно неожиданной стороны: — Какого мнения вы были о докторе Бенсоне? — внезапно спросил он. — Что я могу сказать? — ответил Уилсон. — Лично мне он нравился, хотя не пользовался в наших краях особенной любовью. Был немного грубоват и придирчив к людям, так я бы отозвался о нем. Но никогда не пытался вести себя так со мной. — Стало быть, вас с ним связывали какие-то дела? — задал следующий вопрос Биф. — Едва ли это можно назвать делами. Я обычно загонял его машину в гараж, когда он приезжал сюда, а пару раз доставлял растения из нашего сада к его дому. — Вы, стало быть, занимаетесь садоводством, — констатировал Биф. — Никогда не питал к нему склонности, — продолжал он, задумчиво обращаясь ко всем нам. — Тяжелый и неблагодарный труд, как мне кажется. — Мне он вполне по душе, но вот только мистер Феррерс не проявлял большой заинтересованности в правильной постановке дела. У меня практически не оставалось времени, чтобы сад выглядел, как хотелось бы. — Вы помните день, предшествовавший убийству? — спросил Биф. — Можете рассказать обо всем, что тогда происходило? — Разумеется, не обо всем, но в целом картина дня хорошо сохранилась в моей памяти. Как всегда, я пришел к завтраку в восемь часов. И мистер Феррерс почти сразу послал за мной. Спросил, не смог бы я использовать положенный мне выходной в тот же день, а не в следующий понедельник, как по расписанию, потому что он тогда собирался поехать вечером в театр. — В такой просьбе было что-либо необычное? — Необычное? Да уж скорее из ряда вон выходящее. Он никогда прежде при мне даже не упоминал о театре. Я порой думал, что хотел бы работать на кого-то, кто чаще выбирается в Уэст-Энд. Другие шоферы то и дело получают пару часов свободного времени, чтобы прогуляться там, где кипит настоящая жизнь, разительно отличающаяся от здешней скуки. Но мне таких шансов не выпадало. — Вот вам что по вкусу, насколько я понимаю, — заметил Биф. — Вы хотели бы фланировать по Уэст-Энду каждый вечер, верно? Уилсон бросил взгляд на меня и ответил: