– Я провела с этими детьми шесть лет своей жизни, профессор. Так что не вам говорить о квалификации. – Но вот вы сидите здесь и едите эклер, в то время как куратором группы Б–52 выступаю именно я. Периот положила десерт на тарелку, вытерла губы и уже собиралась, судя по движению руки, перевести кредиты на счет “Шхуны”, как Алекс прокашлялся. – Нарушать сделку с черным магом, мисс Периот, это очень плохое решение. А мы с вами как раз таки заключили сделку. – Вы мне угрожаете? – Готов принять вызов эспера в любое удобное для вас время, мисс Периот. Но, скорее, просто констатирую факт. Кофе плюс эклер в виде комплимента за информацию о Лео Стоуне. – А остальные вас не интересуют? Они тоже необычные маги. – Остальные не способны оставить ожог на руке светлого мага. – Но, может быть, на руке черного мистика… Улыбка Алекса превратилась в кровожадный оскал, а за его спиной задвигались тени. Периот вздрогнула и отодвинулась. – Простите, профессор Думский, – процедила она, отодвигая от себя кофе, – я немного забыла, что разговариваю с черным магом. – Ничего страшного, эспер. Глаза Леи сверкнули недобрым огнем, но она сдержалась. А жаль… Ничто так хорошо не губит связи с людьми, чем то, когда ты проклинаешь их во время боя так, что они еще месяц из больницы вылезти не могут. Во всяком случае, раньше эта тактика Дума не подводила. – Как вам уже сказал ректор, у него раздвоение личности, если говорить обывательским языком. Триггер, который может заставить Леонарда выйти наружу – вред, причиненный его друзьям или ему самому. – Вред, значит… А что скажете про самого Леонарда? – Смотрели “Молчание ягнят”? – Разумеется, – чуть возмутился Алекс. – Вот отрежьте от образа Ганнибала все, кроме крайней жестокости и интеллекта, и получите Леонарда Стоуна. – Алекс чувствовал в словах Леи не страх, а скорее – огромную настороженность. Как у дрессировщика, окруженного тиграми. – Его предельный уровень силы неизвестен и… – Как это возможно? – перебил Алекс. – Вот так и возможно. Каждый раз, когда он выходит на свет, то обладает разным потенциалом. Некоторые психологи сделали вывод, что уровень его возможностей прямо пропорционален степени угрозы, которая существует для него или его друзей. – Надо же… – протянул Алекс. – Интересно, откуда у него все это. – От матери и отца. – Лея произнесла эти слова с явной ненавистью. – Они тоже были шизофрениками? – В какой-то степени, – мисс Периот погрузила взгляд куда-то на дно чашки с кофе. – В семь лет Лео впервые примерил платье, и тогда… его просто побили. Ремнем. С железными бляхами. А в десять, когда из школы позвонили и сказали, что увидели его целующимся с мальчиком в закрытом классе, то… Семнадцать переломов, профессор Думский. Врачи наложили порядка сорока швов. – Отец? – И мать. Дум хотел было выругаться, но сдержался. Робин учил не выражаться при дамах. Странно, вообще-то раньше это Алекса не останавливало. – И это в просвещенном Маэрс-сити. – Это в непросвещенном Хай-Гардене, – поправила Лея. – Вы, возможно, не знаете, но это такой район в трущобах города. Там живет всякое… отребье, если быть откровенной. Там же вырос и Лео. А вместе с ним и Леонард. – Что стало с его родителями? – А вы не догадались? – вопросом на вопрос ответила Периот. – Когда они решили “продолжить воспитание”, проснулся Леонард и… Лео до сих пор считает, что его родители умерли в пожаре. Алекс все же не сдержался. – У остальных детей, профессор, судьба не лучше. Весь клан Чжина был уничтожен охотниками за древними реликвиями. Трэвис страдает амнезией. Он не помнит, что с ним происходило до десяти лет. И вот уже восемь лет пытается отыскать своих родителей. Эли… она внебрачная дочь. Ее мать умерла на пороге больницы, так и не дождавшись помощи, а отец взял к себе, просто чтобы не портить реноме. А Мара… она полукровка. Думаю, то, что она с радостью при первой возможности переехала в “Райзен”, говорит само за себя. М-да… – И что, мисс Периот, вы хотите, чтобы я бросился жалеть этих детишек? Так вот – дерьмо случается, мисс Периот. Причем – в жизни каждого. Я просил вас рассказать мне о Леонарде, чтобы я знал, что в случае чего могу с чистой совестью прибить этого ублюдка, а не выкладывать мне всю подноготную “бедных сироток”. Периот вскочила на ноги. Стул, вылетев из-под ее ног, пролетел куда дальше, чем позволила бы инерция. Персиковые волосы Периот снова подрагивали. – Вы действительно, – прошипела она, – черный маг. – Полноправный, – Алекс отсалютовал кружкой чая так, словно это был бокал вина, – со всеми регалиями. Могу показать, кстати. Но делать это проще в обнаженном виде. – Да как вас в клетке еще не заперли! – Ну вашего-то Лео держат на воле, – пожал плечами Дум, – вот и я как-то справляюсь. – Подонок! – Ага. Периот хлопнула ладонью по столу, вскинула сумочку на плечо и широкими шагами направилась в сторону выхода. – Держите их подальше от турнира, профессор, – процедила она сквозь зубы около самого выхода, – или… – Или что? – Или я вас убью. Прозвенел колокольчик, и персиковые волосы унеслись куда-то за поворот. Напротив Алекса уселась Вишенка. Лучезарная и улыбающаяся. – Она тебе действительно так нравится, Алекс? – Ой, иди ты на… * * * – Итак, господа, думаю, наша первая тренировка прошла не очень качественно. Студенты молча смотрели на профессора, стоявшего за кафедрой в аудитории Б–52. – Так что перед тем, как приступить к следующей, выдаю вам всем задание… Вынимаем линзы и складываем вот в эту коробку. Неделю будете ходить на занятия без них. – Что?! – Да как мы?! – Это вообще невозм… – Возможно или невозможно, – перебил профессор, – меня не волнует. Или вы уже передумали побеждать на турнире? Глава 48