Клуб, мимо которого мы ехали, был явно перестроен из купеческого лабаза, а может быть, и не перестроен, потому что перед ним стояла каменная тумба, натуральная дореволюционная театральная тумба для афиш, так что с самого начала, возможно, в этом здании помещалось какое-то зрелищное заведение или купеческое собрание. У клуба толпились люди, а на тумбе висела афиша: в луче прожектора к стене приник человек с пистолетом в руке. «Фильм-детектив, наверно», — подумала я. После нескольких узких улочек снова пошли пятиэтажные крупнопанельные дома. Они стояли друг от друга далеко, многие из них не были еще достроены и улица, не асфальтированная, была здесь в глубоких разъезженных колеях. «Москвич» наконец затормозил. Мы вошли в ближайший подъезд и поднялись на третий этаж. Полковник позвонил в десятую квартиру. — Кто там? — спросил за дверью женский голос. — Разрешите. Звякнула цепочка, дверь открыла женщина лет сорока пяти, полная, высокая, с рубиновыми сережками в ушах. «Пожалуй, она будет выше мужа», — подумала я. — Вы Морозова Ульяна Тимофеевна? — Да, Морозова… А что вам надо? Полковник представился. — Зайдите, — пригласила женщина, в ее голосе звучало недоумение. Мы прошли в комнату, довольно просторную и чистую. У окна стоял большой круглый стол под белой скатертью, еще в комнате были орехового дереза шифоньер с зеркалом, диван с вышитыми подушечками-думками, несколько стульев и этажерка. На верхней полке этажерки стояла в рамочке фотография коротко подстриженной девушки, на нижней — третий том «Войны и мира», книги «Дошкольное воспитание» и «Справочник рыболова-любителя». Рядом с дверью в смежную комнату висел репродуктор, сейчас он молчал. — Присаживайтесь… — Можно на диван? — спросила я. — Садитесь, садитесь. Полковник придвинул стул к столу, женщина села напротив, положила на стол руки. Видно, она только что мыла посуду или стирала: руки у нее были красные. «Интересно, знает она, где ее муж? — подумала я. — Наверно, разошлись, раз живут отдельно». — Ну что ж… — сказал полковник. — С вашего позволения, Ульяна Тимофеевна, я начну. — Он спросил, давно ли она живет в Камнегорске. — Я здесь родилась. — Вы работаете? — Да. Воспитательницей. В детском саду моторостроительного завода. А что? Что случилось? Я сейчас на больничном. Что-то в детсаду? — Думаю, что в детсаду все благополучно. Снова на лице Морозовой отразилось недоумение. — Это фотография вашей дочери? — полковник показал на этажерку. Морозова оглянулась. — Да. — Сколько же ей лет — совсем взрослая? — Девятнадцать исполнилось. — Женщина побледнела. — Случилось с Леночкой, да? Она учится в Ленинграде на инженера. Что с ней случилось, говорите же! Морозова в волнении встала. Полковник тоже встал, поспешил объяснить: — Извините, Ульяна Тимофеевна, и успокойтесь. К вашей дочери мое поселение не имеет никакого отношения. Оба снова сели. — Дочь ваша очень похожа на вас. И ни капельки — на отца… — сказал полковник. — Почему же, и на отца тоже… — Видно было, что женщина еще не пришла в себя. — Хорошо, Ульяна Тимофеевна, я вам сейчас скажу, почему мы пришли. Давно вы не живете со своим мужем? — Не живем? — Морозова испуганно посмотрела на полковника. — Мы с ним не расходились! — Я спрашиваю не о формальном разводе… Но вы живете в Камнегорске, а он… в другом городе. — Простите, я забыла вашу фамилию… — Искаков. — Товарищ Искаков, здесь какое-то недоразумение. Я Морозова… Ульяна Тимофеевна. — Я знаю. — А муж мой — Морозов Антон Мокеевич. — Да. — Ничего не понимаю! В коридоре послышался шум — в замке поворачивался ключ. — Слава богу, муж пришел. Морозова сделала движение встать, но полковник предупредил ее, протянул руку: вставать не надо! Он повернулся ко мне и также молча показал, чтобы я пересела на стул у противоположной стены, вероятно, он не хотел, чтобы вошедший из коридора увидел меня. В комнате наступила тишина. Слышно было, как открылась дверь, в квартиру вошли, потом дверь захлопнулась, щелкнул английский замок. «Похоже, — с удовлетворением подумала я, — он сам отрезал себе путь к отступлению!» Полковник неслышно поднялся. — Уля! Где ты, — позвал громкий мужской голос. — Уля?.. — В дверях появился мужчина… Среднего роста, коренастый… но не Морозов. Увидев нас, он остановился. В близко поставленных голубых глазах промелькнуло любопытство. — Извините… Здравствуйте. — Здравствуйте, — ответил полковник и быстро взглянул на меня, я мотнула головой: не он! Полковник перевел взгляд на Морозову. — Это мой муж, Антон Мокеевич… Морозов. Мужчина прошел в комнату и, улыбаясь, подал мне руку. Было чему удивляться. — А это товарищи из милиции, — объяснила Ульяна Тимофеевна. — Из милиции? Что же раы, интересно, натворили?.. — Хотим задать вам несколько вопросов, и только. Разрешите, Антон Мокеевич? — Пожалуйста. Но мужчина не успел сесть, в коридоре зазвенел звонок. — С вашего позволения, Антон Мокеевич, дверь откроет Валентина Дмитриевна, а? Мужчина растерянно посмотрел на нас. Я волновалась и не смогла сразу ухватить ручку замка, чтобы крутнуть ее — пальцы скользили. Наконец дверь открылась. На лестничной площадке стоял маленький худенький старичок в широкой вельветовой куртке, в руках сетка с бутылками молока. — Здрасте, — сказал он. — А я что-то вас не знаю. — Я знакомая Ульяны Тимофеевны. — А я их сосед… Можно? — Пожалуйста. — Вот и хорошо. Старичок прошел в комнату, я вошла за ним. Антон Мокеевич уже сидел рядом с Ульяной Тимофеевной.