Я борюсь с желанием закатить глаза, переступая порог. — Я, как бы, не планировала… — Подожди! — она вскидывает руки, останавливая моё движение. — Оставайся там! Ты испортишь пол. Я застываю на приветственном коврике, и тут же рядом с моими промокшими кроссовками начинает собираться лужа из воды, стекающей с моих конечностей. Я осматриваю квартиру. Потрясающая открытая планировка — полностью оборудованная кухня и барная стойка с гранитной столешницей слева, просторная гостиная с камином и белой секцией справа, а также три двери, ведущие в главную спальню, детскую и ванную комнату у дальней стены. С лепниной в виде короны, высокими потолками и деревянным полом всё пространство кричит о богатстве. Один диван стоит больше, чем моя арендная плата. Крисси недоверчиво качает головой, её короткая светлая стрижка разлетается во все стороны, затем она поворачивается лицом к полузакрытой двери спальни. — Марк! МАРК! — Что? — раздается мужской голос из соседней комнаты. — Принеси полотенце! Для такой миниатюрной женщины у неё довольно повелительный крик. — Почему? У тебя воды отошли? — дразнит его голос. — Ты не смешной! — кричит она в ответ. Через минуту муж Крисси — симпатичный, лет тридцати с небольшим, среднего телосложения, с тёмно-каштановыми волосами и проникновенными карими глазами, — появляется в дверях с пушистым белым полотенцем в руке. Он закатывает глаза, глядя на жену, а потом передает мне полотенце. Зарывшись лицом в ткань, мне удаётся и вытереться, и скрыть улыбку от Крисси. На восьмом месяце беременности у неё немного больше гормонов, чем обычно, и она склонна быть особенно чувствительной, когда думает, что её дразнят, особенно мужчина, который её обрюхатил. Когда я наполовину высыхаю, Крисси забирает у меня полотенце, ковыляет к дивану и набрасывает его на подушку. Она жестом приглашает меня сесть, а потом плюхается на другую сторону дивана и кладёт свои распухшие лодыжки на кофейный столик. Я, молча, перевожу взгляд с подруги на полотенце. Она закатывает глаза. — Что? Это Поттери Барн. Ты знаешь, сколько будет стоить заново обить эту штуковину? И, без обид, Джем, ты выглядишь так, словно упала с утиной лодки и приземлилась в Чарльзе. Со вздохом я опускаю всё ещё влажные конечности на полотенце и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё. — Приятно знать, что твои приоритеты в порядке, Крисси. Я слышу звук открывающегося холодильника на кухне позади нас. — Эй, Джемма, хочешь пива? — кричит Марк. Крисси отвечает раньше, чем я успеваю открыть рот. — Марк! — шипит она шепотом. — Я только что уложила Уинстона спать! Хватит орать! Я полуобернулась и поймала взгляд Марка, прежде чем он сделает что-нибудь глупое, например, поспорит со своей очень беременной женой об их годовалом сыне, который, очевидно, спит в детской, но он неразумно вмешивается, прежде чем я могу его остановить. — Но, милая, ты же только что кричала, чтобы я принёс поло… — О да, вини меня! — глаза Крисси наполняются слезами, на щеках появляются два красных пятна. — Это моя вина! Всегда моя вина! Я перевожу взгляд с подруги на её мужа, который, как я вполне ожидаю, должен был в полном страхе запаниковать от поведения своей гормональной супруги. К моему удивлению, он выглядит совершенно спокойным, даже немного скучающим. Он встречается со мной взглядом и вкладывает мне в руку холодную бутылку пива. — Такое часто случается. Лучше просто не обращать внимания на плач. Всё проходит. Она снова будет в порядке примерно через… — он смотрит на часы, — …тридцать секунд, плюс-минус. Я изо всех сил стараюсь сдержать смех, когда Марк устраивается на дальнем конце дивана. Глядя на меня через кофейный столик, он поднимает своё пиво в безмолвном тосте, а потом делает большой глоток из своей бутылки. Я быстро следую его примеру. Как по волшебству, через тридцать секунд слёзы Крисси испаряются, и она снова улыбается. — Кстати, Джемма, а не хочешь ли ты поделиться, почему промокла до нитки? — Это долгая история, — уклоняюсь я, пожимая плечами. — Это как-то связано с Чейзом Крофтом? — небрежно спрашивает Марк. Мы с Крисси смотрим в его сторону. — Что? — восклицаем мы в унисон. — Чейз Крофт, — медленно произносит Марк, глядя на нас, как на сумасшедших. — Миллиардер. Я чувствую, как моё лицо бледнеет, и моя хватка на пивной бутылке становится опасно крепкой. Крисси фыркает. — Ну, правда, Марк, ты что, подмешивал травку в свои пирожные? Какое отношение Чейз Крофт имеет к Джемме? — Эм, — шепчу я, быстро моргая, пока мысли проносятся в моей голове. — Марк? — подсказывает Крисси. Я делаю ещё глоток из бутылки. Марк переводит взгляд с меня на жену. — Ну, — говорит он, почёсывая щетину свободной рукой. — Я к чему это, я просто подумал, что, поскольку она целовалась с ним час назад, и всё… Я давлюсь пивом. * * * Изо рта во все стороны брызжет пена. Крисси так ошеломлена, что даже не замечает, как несколько капель падают на её девственно белый диван. Она переводит взгляд с меня на мужа с выражением острого недоверия. — Что? — шипит она. — Марк, откуда, чёрт возьми, ты вообще это знаешь? — Я смотрел игру, — он пожимает плечами. — Очевидно, когда парень, чья семья владеет командой, начинает целовать девушку, сидящую рядом с ним, это достаточно важно, чтобы показать по национальному телевидению. — Он владеет командой?! — пискнула я. — Он, правда, поцеловал тебя?! — Крисси визжит. — Лично бы я предпочел немного больше кадров этого милого трехочкового Брэдли, ну, это моё мнение, — Марк смотрит на меня. — Не обижайся, Джем. — Я и не обижаюсь, — шепчу я отстраненным голосом, мой разум занят тревожными мыслями. Я бросилась на миллиардера. Боже, он, походу, думает, что я полная идиотка. Боже, я полная идиотка. — Джемма! — Крисси крепко хватает меня за руку, её наманикюренные ногти впиваются в мою плоть. Я смотрю на неё и вижу, что её глаза снова остекленели, явный признак надвигающихся слёз. В надежде на небольшую подмогу, я бросаю взгляд в сторону Марка. — Не знаю, — пожимает он плечами. — Любая эмоция — волнение, счастье, печаль, страх, радость, что угодно… всё в наши дни проявляется как плач. Мне достаточно трудно понять, когда я поступил правильно или облажался. Плач просто добавляет совершенно новый уровень таинственности. Крисси швыряет в мужа декоративную подушку, от которой он увертывается хорошо отработанным движением, а затем снова поворачивается ко мне. — Подробности, — говорит она непреклонно. — Мне нужны… мне нужны… подробности. Я вздыхаю и начинаю рассказывать историю, описывая всё, начиная с отказа Ральфа убрать трубку своего мобильного телефона и заканчивая камерой для поцелуев, остановившейся на мне. Я вскользь упоминаю о своём унижении и сосредотачиваюсь на спасении: зеленоглазый, извините, Чейз, тянет меня с моего места, наклоняет меня и целует, как будто он это и хотел. — Боже мой, — выдыхает Крисси, хватая журнал со столика и обмахиваясь веером. Даже Марк, которому, как правило, скучно во время наших девичьих бесед, смотрит на меня с интересом. …и они ещё даже не слышали остальную часть истории. — Ну, я уверена, что это не так уж странно, — я стараюсь говорить равнодушно. — Миллиардеры не живут по тем же правилам, что мы. Уверена, он постоянно целует людей по национальному телевидению. Крисси и Марк переглядываются. — Что? — спрашиваю я, зная, что Крисси, чья одержимость сплетнями, поп-культурой и всем скандальным остаётся беспрецедентной, несомненно знает о нём. — Давай, рассказывай.