Она снова визжит в трубку, на этот раз от волнения, а не от возмущения, и я убираю телефон от уха, чтобы предотвратить необратимое повреждение слуха. — Пожалуйста, предупреди меня в следующий раз, когда будешь это делать, — бормочу я. Она полностью игнорирует моё ворчание. — Значит ли это, что ты с ним встречаешься? — Я не знаю. — Ну, и как долго ты там пробудешь? — Не знаю. — Ты идёшь сегодня на гала-концерт Крофта? Чейз упомянул об этом вчера в машине, но не пригласил меня. — Крисси, я не знаю. — Ты что-нибудь знаешь? Я думаю об этом с минуту. — Не совсем, нет. — Фу, — стонет она. — Я не могу должным образом допросить тебя по телефону. Ты можешь приехать? Мой взгляд гораздо эффективнее при личной встрече. — Папарацци, очевидно, разбили лагерь снаружи, преследуя меня. — Насколько интенсивно их присутствие? Скажем… по шкале от одного до Бритни Спирс? Я задумчиво наклоняю голову. — Мы говорим о Бритни подростковой мечты или лысой, сошедшей с ума Бритни? — И то и другое. Я вздыхаю. — Вероятно, где-то посередине… подумай о пресс-туре Бритни "Кроссроуд". — А-а, — бормочет Крисси в полном понимании. — Попалась. — Я бы пригласила тебя сюда, но… — Да, да, да. Преждевременные роды — плохо, постельный режим — хорошо. Я знаю правила, — она фыркает. — Я очень сомневаюсь, что смогу продержаться ещё две с половиной недели. Моя любовь к дневному телевидению огромна, но даже у неё есть свои пределы. Эллен великолепна, но на данный момент даже её ежедневных танцевальных вечеринок недостаточно, чтобы поднять мне настроение. И я посмотрела так много теленовелл, что теперь практически свободно говорю по-испански. — Может быть, ребёнок будет сразу билингвой. Это было бы круто. — Правда, — она делает паузу. — Чёрт, теперь я жажду мексиканского. Может быть, Марк купит мне буррито или даже четыре у "Анны" по дороге с работы домой… Я фыркаю. — До свидания, Крисси. — Подожди! — рявкает она. — Ты так просто не отделаешься. Ты всё ещё должна мне подробности, женщина! Я должна была догадаться, что её будет нелегко поколебать. Вздохнув, я ломаю голову, что бы ей сказать. Я не хочу вдаваться в сагу о моём отце, ещё слишком рано распаковывать такую большую семейную дисфункцию, поэтому вместо этого я делаю глубокий вдох, стараюсь говорить как можно небрежнее и выдаю: — Чейз купил мне мольберт и заменил все мои принадлежности. Это было приятно. Полная тишина на другом конце линии. — Крисси? — спрашиваю я. — Ты всё ещё там? — О, Боже, — выдыхает она. — Что? — спрашиваю я, моё сердце колотится слишком быстро. — Ты любишь его. — Что?! — я вскрикиваю. — Откуда ты это взяла? Всё, что я сказала, это было мило! — Я знаю! — кричит она. — Ты его просто обожаешь! — Крисси! Ты упала и ударилась головой? Потому что, если у тебя нет какого-то кровоизлияния в мозг, ты определённо сошла с ума. — Джемма, дорогая, не трудись отрицать это… — она издаёт звук "тск". — Я слышу это в твоём голосе. Ты бесповоротно влюбляешься в него. Нет, нет, ты сто пудов уже влюбилась в него. — Это невозможно. Я знаю этого мужчину всего неделю! Я не могу… — я отрицательно качаю головой. — Нет. Ни за что. Она хихикает. — Ах, как мило, ты пытаешься отговорить себя от этого. — Крисси! — Джемма! — Люди не влюбляются за неделю. — Я влюбилась в Марка за пять секунд, — напоминает она мне, её голос немного мечтательный. — Все, что он сказал, было: "Я — Марк, я буду твоим ассистентом в течение семестра", и БАМ! В тот момент я поняла, что влюблена в него. — Откуда ты можешь это знать? — Он заставил меня с нетерпением ждать биологии. Я почти слышу через линию, как она пожимает плечами. — Настоящая любовь — это когда ты так взволнована встречей с кем-то, что тебе даже неважно, придётся ли для этого препарировать лягушку. Я смеюсь. — Ну, для меня это не так. — У тебя есть бабочки? — Нет, — немедленно лгу я, прижимая руку к животу, где трепещущие существа практически поселились с тех пор, как я встретила Чейза. — О-кей, как скажешь, Пиноккио. Я щурю глаза, хотя она меня не видит. — Ты мне не нравишься. — О, сегодня ты просто полна лжи, — она хихикает. — Ты уже спала с ним? Я колеблюсь. — О, Боже, ты этого не сделала! — восклицает она. — Это только доказывает мою правоту! — Я не понимаю, о чём ты говоришь. — Если бы ты не влюбилась в него, то переспала бы с ним давным-давно. Показала бы ему Особенную Джемму и отправила собирать вещи. Мои брови взлетают вверх. — Особенную Джемму? — Одна ночь. Никаких объятий. Никаких личных данных. Уход на рассвете. Мне не хочется тебя огорчать, дорогая, но это твой образ действий. Я закатываю глаза. — Вот и неправда. Хотя в некотором роде так оно и было.