— Знаю Зёму, — кивнул второй сиделец. — Зёма чувак правильный… Первый посмотрел на Шилова: — Ну, а ты обзовись… — Ваня я, с Дальнего Востока… — глухо отозвался Иван, вусмерть перепуганный видом настоящих уркаганов, тела которых были синими от обилия наколок… — Откуда? — у собеседника чуть шар не выпал. — С Дальнего Востока… — повторил Иван и спросил. — А вы кто? Сиделец не ожидал, что его назовут на «вы» и неожиданно для себя отозвался: — Санек… После выдержанной стратегической паузы Санек спросил: — И за что тебя, Ваня с Дальнего Востока, к нам подбросили? — Негру голову снесли… — отрешенно отозвался Иван, ожидая, что старшие по возрасту люди начнут его за это ругать… — Что, замочил, что ли? — радостно спросил Санек. Жорик ответить не успел. Иван вспомнил негра, с ног до головы облитого пивом… — Замочили… — так же отрешенно кивнул Иван. Жорик не стал ничего добавлять. Нормальный ответ. Авторитетно, коротко, внушает доверие… В камере воцарилась тишина. Длилась она две с половиной минуты. Санек спросил: — На чем, братаны, зарухались? — Свои заложили… — ответил Иван, вспомнив, как лейтенант махал у него перед носом листами бумаги. — А ты что, Санек, — спросил Жорик. — Уполномоченным сюда приставлен? Почему тебя это интересует? Санек хмуро посмотрел на Жорика. Иван подумал, что этот Санек сейчас убьет кореша… — Вот всегда так! — вдруг крикнул Санек. — Все беды от своих! Так ты, Ваня, первый раз, что ли? — Ага… — Ты не ссы… первый всегда бывает… Потом похлопал Жорика по плечу: — Ну-ну… молодой. Далеко пойдешь… Поднялся второй сиделец: — Колян, — представился он, может, лет на двадцать старше Ивана и Жорика. Иван непроизвольно сунул руку в карман и обнаружил там купленную в магазине пачку сигарет — милиционер не стал его досматривать, перед тем, как посадить в камеру, думая, что у студента уж точно ничего не может быть с собой криминального… Рука так же непроизвольно вышла из кармана, сжимая пачку «Примы». Санек обрадовался: — Угощаешь? Иван обречено кивнул головой: — Угощайтесь… Санек и остальные деликатно вытащили по одной сигарете, закурили: — Да ты тоже деловой пацан… — произнес Санек. — Знаешь что, да как… Иван присел на нары и спросил: — Почему деловой? — Масть сразу видна… — авторитетно заявил Санек. — Сразу видно: в хату вошли, поздоровались, сигареткой арестантов угостили, сказали откуда, пацанов правильных знаете, да и статья у вас суровая, вышак, как пить дать ломится… за такое здесь уважают… Иван мало чего понял, но больше вопросов задавать пока не стал. Вечером принесли похлебку. Жорик усмехнулся: — Ростовская баланда погуще будет… В его словах сквозил уже приобретенный когда-то опыт жизни за решеткой… Иван повозил ложкой в миске и отставил ужин в сторону. Арестанты рассмеялись: — Смотри, воротит лицо… не привык еще… Ночь прошла на жестких нарах. Иван всю ночь проворочался, так и не уснув. Спать его сморило уже днем. Никто ему не мешал, так как все остальные сели играть в бирюльки. Пока он спал, Жорик о чем-то поговорил с блатными, и как Иван проснулся, начал учить его некоторым премудростям блатной жизни: — А вот скажи мне, — спросил он Ивана. — Сколько в камере уголков? Иван усмехнулся, что, мол, за вопрос? — Четыре… — Правильно… — отозвался Жорик. — А скажи мне, как ты это посчитал? Иван усмехнулся, показал рукой на углы камеры: — Вот угол, вот, вот и вот. Это рассмешило арестантов. Шилов не понял причину смеха. Вдоволь насмеявшись, Жорик пояснил: — Ты считай уголков, а не углы… Иван непонимающе хлопал глазами. — В смысле? — Уголки — это люди, которые здесь сейчас есть. Я уголок, Санек уголок, Колян уголок, а теперь и ты тоже уголок… Иван догадался: — В смысле «уголовник». — Да, — усмехнулся Жорик. — Можно и так… из тебя знатный уголок выйдет… — Почему? — спросил Иван. — Не знаю, — Жорик пожал плечами. — Так мне кажется. Что-то есть в тебе воровское… Колян, до этого не принимавший участия в разговоре, сказал: — Есть в тебе удаль воровская. По глазам твоим наглым видно. Быть тебе или вором уважаемым, или опером ментовским настоящим… — Колян внимательно посмотрел в глаза Шилову: — Определяйся, Иван… кем тебе быть… Выпустили Ивана вместе с Жориком через три дня, как и обещали. Сказали, что на них заведено уголовное дело по имеющемуся факту, и взяли подписку о невыезде. В камере Иван еще больше сдружился с Жориком — разговоры, откровения, мысли вслух… В общежитие их пустили только для того, чтобы забрать вещи. Что-то Иван пытался доказать в приемной комиссии, но там уже поработало КГБ и путь в институт был заказан. В другие институты поступать было уже поздно — вышло время для подачи документов. Иван не знал, куда ему податься. Домой возвращаться было ох как стыдно, да и денег на обратную дорогу уже не было — пока он сидел, кто-то из студентов выпорол из подкладки его куртки двести рублей. Может, устроиться где-нибудь на работу? Годик поработать, да снова поступить в этот же институт… Хотя нет, в этот уже никогда не пустят… опять, скажут, будешь иностранных студентов бить… Тогда надо где-то устроиться, и заработать на обратную дорогу. А без прописки на работу никак не возьмут… круговая порука… Выход подсказал Жорик: — Поехали ко мне, в Ростов… там, может, чего и подвернется… бабла поднакопишь, и домой свалишь. А может, у нас понравится, да останешься… Иван немного поразмыслил, и решил ехать. По крайней мере, положиться на Жорика было, наверное, лучше, чем положиться на провидение, оставшись без денег, в такой дали от своего дома… Поезд на Ростов отходил вечером. Иван сказал: — А как же подписка о невыезде?