— Миша… Но неожиданно, вместо какого-то сочувствия, начальник милиции налился кровавой злостью: — Ты что, сука? Какой я для тебя Миша? Что себе позволяешь? — Миша, ты что… — Оля попятилась и неожиданно для самой себя опустилась обратно на скамью… — Заткнись! Сиди, и не рыпайся, пока я буду говорить! — Миша… — снова пролепетал Уткина. Из ее глаз вдруг хлынули слезы… — Ты что, сука, сделала? Я же тебе тысячу раз говорил, что без меня через КП ты не едешь! Говорил, или нет? — Говорил… — заревела в три ручья Оля. — А ты расслабилась! Что, почувствовала вседозволенность? Или безнаказанность? — Думала, что будет, как всегда… — Оля ревела и ревела. — Индюк тоже думал, — Саблин грозно смотрел на плачущую женщину. — А теперь, Оля, поздно думать. Теперь за тебя будут думать другие. И вот что я тебе скажу, Оля, — полковник сделал небольшую паузу, что бы Уткина смогла утереть слезы и поднять на него свой жалостливый взгляд. — Ты совершила недозволенный поступок. Ты поставила меня под удар. И поэтому с этого момента я тебя не знаю. И ты меня тоже. — Как же так, Миша… — Оля еще ничего не понимала… — А вот так. Я не собираюсь сидеть за твои косяки. Ты их напорола, тебе за них и отвечать! Скоро тебя будут допрашивать, и если ты хоть слово про меня вякнешь — не жить тебе на этом свете. Как ты понимаешь, возможностей у меня много. Можешь и в камере от сердечной недостаточности сдохнуть… — Миша… — Оля снова начала реветь. — Юрьев тебя уже допросил? — Меня Шилов допрашивал… — Уткина громко всхлипнула. — Что ты ему сказала? — Сказала, что это Коляна наркота… — Хоть здесь ты поступила правильно… — Саблин почесал затылок. — Ладно, держись этой версии, но про меня не вздумай никому ничего говорить… я тебя предупредил! Сиди, я еще приду… Саблин вышел из камеры и, идя по длинному коридору изолятора временного содержания, вдруг подумал, что трудно ему будет что-то говорить Колесову-старшему, объясняя, почему он не сможет помочь вытащить из заточения его сынка… но это, однако, куда лучше, чем садиться самому… В машине Санин выключил запись на магнитофоне, снимающего информацию с радиомикрофона, установленного в одежде Уткиной. Качество записи было превосходное… Иван засел в дровянике. Ждать долго не пришлось. Через десять минут из дома Уткиной вышел Мыскин и прямиком направился в сторону ГОВД. Иван позвонил Вадиму: — Идет в «мусорыловку». Что будем делать? — Я его остановлю на входе, а как только ты его подожмешь сзади, возьмем его… — Понял… Когда Иван следом за Мыскиным заскочил в вестибюль здания ГОВД, там уже стояли Вадим с видеокамерой в руках и Роман с Витькой с заспанными рожами. Шилов усмехнулся — как это Юрьеву удалось их разбудить… Мыскин стоял тут же, ничего еще не понимая. Иван встал за ним в готовности к любому его выпаду. — Что несешь? — спросил Мыскина Юрьев, снимая все на видеокамеру. — Ничего… — вопрос подполковника больше удивил Мыскина, чем напугал. — А это что? — спросил Вадим, указывая на торчащий из-за пазухи край большой общей тетради. — Ничего… — снова сказал Мыскин, мгновенно выхватывая тетрадь, и бросая ее на пол… — Товарищи понятые, видели? — спросил Шилов из-за спины Мыскина. Мыскин обернулся на Ивана. Роман и Виктор синхронно кивнули. — Видели, — сказал Роман. — И что дальше? — спросил Мыскин. Он в своей жизни расколол много сильных людей, и знал, как это самое нужно делать… — Пройдемте в комнату для допросов… — предложил Вадим. — Никуда я не пойду! — заявил Мыскин. — Не хочу! Иван знал, как с ним разговаривать и с маху сзади ударил капитана в печень. Тот скривился, Иван сказал: — Что, Иуда, прошлые уроки на пользу тебе не идут? Бегом, куда сказали! Через минуту Мыскин сидел в комнате для допросов. Напротив него сидел Иван, а Вадим стоял сбоку с видеокамерой. — Это что? — спросил Иван, показывая капитану тетрадь. — Почем я знаю? — выкатил глаза капитан. — Впервые вижу. Доказывайте, работа ваша… — Знаешь, чем это пахнет? — спросил Иван, поднеся свернутую тетрадь прямо в лицо Мыскина. — Да иди ты знаешь куда? — Нехорошо так говорить… — сказал сбоку Вадим. — Я же снимаю на видео… — Да мне плевать… Иван поднялся со стула, прошел к выходу из комнаты и пригласил войти Романа и Виктора: — Сейчас я, в присутствии понятых, произведу изъятие телефона… — сказал Иван. — Телефона, по которому капитан Мыскин получил от полковника Саблина задание незаконно проникнуть в частный дом гражданки Уткиной и выкрасть там тетрадь с информацией, обличающей начальника ГОВД в «крышевании» наркобизнеса… Получилось громко и красиво. Мыскин «поплыл». У него изъяли сотовый телефон. Шилов ждал, что капитан попытается его разбить, но этого не произошло… — Ну, а теперь что? — устало спросил Мыскин. — А теперь личный досмотр… — предложил Вадим. Шилов усмехнулся про себя: увлекшись телефоном и журналом, он совсем упустил из виду то, что Мыскин мог забрать из дома Уткиной остатки наркотиков… благо, что старший группы оказался рядом… Мыскин дернулся, но на этот раз уже вяло — Иван быстро его успокоил, а еще через две минуты извлек из кармана капитана шприц с запрессованным в него опием. — Ага, у нашего капитана еще и «ханка» с собой имеется… — усмехнулся Вадим. — Зачем тебе столько? Мыскин не ответил. Юрьев мгновенно изменил тон разговора: — Я задал вопрос! — Я не буду отвечать… — Ладно, не отвечай, — согласился вдруг Иван. — Мы и так все знаем. Сколько лет ты потянешь? Восемь потянешь? Или десятку? Нет? А ты знаешь, новый приказ министра вышел о том, что теперь на особые зоны будут садить только от майора и выше? А ты ведь только капитан! Так что, париться пойдешь на обычную… а что там с тобой урки сделают, сам понимать должен… думаешь, что у тебя поблажки будут оттого, что ты в камеры наркоту носил? Нет, милый мой, для них ты был и остаешься ментом… и чмырить они тебя будут по полной программе… Мыскин опустил голову. Он был, каким никаким, а опером, все это знал, и знал, что за этим должно последовать… — Что вам надо? Он созрел быстрее, чем это ожидалось. — Ты даешь сейчас полный расклад, а мы за тебя похлопочем… — завершил свою «программу» Иван. — Вы хоть знаете, с чем играете? Да вас же всех потом в порошок сотрут… — в его голосе звучали не угрозы, а сожаление… — Ошибаешься, — усмехнулся Вадим. — Это вы все не понимаете, во что вляпались. Хочешь, покажу кое-кого? — Кого еще? — Сейчас увидишь… Вадим позвонил начальнику и через минуту Санин вошел в комнату: — Что у вас? А, все-таки взяли? Это и есть тот опер из ИВС?