– Приветствуем вас, дорогие наши исследователи! Мы – послы Объединённой Академии планеты Земли. Мы прибыли к вам, в этот космопорт, чтобы сообщить вашу цель и торжественно отправить вас на Луну! – люди вокруг вновь зааплодировали, а посол тут же поднял руку, велев им прекратить, – Итак, оглашаю вашу цель, товарищи, – посол достал из кармана голографический КПК. Он плавно провёл по нему пальцами и продолжил, – Группе «Наутилус-1» требуется отправиться на Луну и высадиться в определённом месте. Координаты сообщат члены Высшей Коллегии. Ваша задача – найти залежи ценных ресурсов, установить их приблизительное количество и найти место для посадки. Вы будете оснащены новейшими версиями сверхпрочных костюмов, оборудованием, необходимыми припасами и медикаментами. Стартовать вы будете с Байконура, как когда-то стартовал Юрий Гагарин. Думаю, у вас не возникнет вопросов, почему вы стартуете с поверхности Земли? – посол, улыбнувшись, осмотрел космонавтов, которые смотрели на него довольно скучным и апатичным взглядом. Посол тут же вернулся к прочтению сообщения, – Кхм. Как вы уже знаете, полетите вы на новейшем планетолёте «Наутилус-1». Академия не рискнула отправлять его с орбиты Земли, поэтому сначала вы стартуете на обычном ракетоносителе с жидкостным топливом, выйдете на неё, а оттуда полетите на Луну. Удачи, товарищи космонавты, будьте отважны и здоровы! Посол, закинув свой КПК в карман штанов, быстро зааплодировал, его примеру последовали его компаньон и персонал космопорта. Орлов был в одно время и счастлив, и удивлён, и насторожен. Буря чувств не давала ему рационально мыслить, и он практически ничего не замечал. Не заметил, как едет на машине до вокзала, не заметил, как мчится на сверхзвуковом поезде до Байконура, и не заметил прибытия. Когда же он вышел из некоего транса, он обратился к своим товарищам с просьбой о помощи вспомнить всё произошедшее за последние несколько часов. По словам Старикова, всех проводили с большим почётом, многие гнались за машиной, а у поезда люди просили дать автограф. Карпов язвительно подметил, что люди сошли с ума, раз считают экспедицию на Луну большим делом, почему же они так не ликовали, когда отправляли экспедиции на Марс, в которых ему предстояло участвовать? Также Стариков добавил, что у Орлова очень плохая память, и что её нужно немедленно укреплять и улучшать. С Москвы до Байконура сверхзвуковой поезд домчался за 17 минут 37 секунд. То объявил выходивший из вагона Джонни, широко улыбаясь и выключив электронные часы на кисти. Экипаж «Наутилуса-1» подготавливали на протяжении нескольких месяцев. Упорные тренировки, определённое питание, в иной раз принятие лекарственных средств и полная проверка организма. Эксперты подготавливали экипаж основательно, физические способности каждого улучшились в разы. Правда, Орлов не понимал одного – почему ему, как и его товарищам, не разрешали заранее познакомиться и обсудить что-либо, касаемо экспедиции? Впрочем, на то были причины… Медики Академии, прибывшие на космодром Байконур, удостоверились в состоянии экипажа и решили, что предполётная подготовка им не нужна, разве что пройти пару психологических тестов, чтобы удостовериться в психическом здоровье каждого космонавта. Орлов знал, что это были всего лишь формальности, Академия не сомневалась в готовности экипажа. – Врачи всегда сомневаются, – сказал однажды Карпов, сидя на мягком кресле-качалке у окна общей комнаты, осматривая работы по подготовке ракетоносителя, – Если пациент абсолютно здоров, то сомнений становится ещё больше. Ну не может же быть, чтобы биологический организм был полностью здоровым! Экипаж ждал подготовки ракетоносителя около двух дней. Их, к слову, поселили в замечательный санаторий, учреждённый специально для астронавтов. За эти два долгих дня экипаж прошёл все необходимые психологические тесты. Сначала их опросили психологи-люди, а после психологи-андроиды с искусственным интеллектом в процессоре. Следуя собранной информации, врачи объявили, что экипаж полностью здоров и готов к полёту на Луну. Кротов, не понимая сути проверки, пытался выразить недовольство, но то ли его лень, то ли его центристская позиция не позволяли ему вступить в разговор с руководством. Впрочем, он не понимал только одного – зачем столь серьёзнейшая проверка нужна для часового полёта на Луну? Казалось, время шло очень медленно, секунды будто бы нехотя меняли своё значения, минуты менялись медленнее, а целый час казался целым днём. Орлов никогда не любил ждать. Он был бы рад использовать технологию криосна, лишь бы не ждать, но на такой короткий срок криосонных камер не существует, да и его организм плохо переносит криосон. Карпов развлекал себя чтением всяческой литературы, а в последний день он вовсе взялся за изучение системы двигателей нового поколения. Стариков ходил из отдела в отдел, перепробовал все блюда, переиграл с персоналом во все известные азартные игры (за что и получил замечание от Карпова), а также веселил своих товарищей разными анекдотами. Кротов подолгу сидел в своей комнате и что-то писал или рисовал. По словам Карпова, Кротов отличный оратор, правда, он не использует свой дар во благо, а сохраняет его для себя, изредка выступая с пламенными речами перед зеркалом. Эдвард с Джонни развлекались по-своему. То они распевали американские песни, то «на интерес» играли в покер, то о чём-то горячо спорили. Также Эдвард выразил недовольство Карпову – почему они стартуют на Луну с Байконура, а не с Хьюстона или мыса Кеннеди, ведь на Луну когда-то ступили именно американцы. Карпов сказал, что старт с Байконура – это проявление уважения первому человеку, отправленному в космос, – Юрию Гагарину. Эдвард согласился с этим, и более не имел претензий к месту старта, хотя, как и весь экипаж, был недоволен задержкой полёта в два дня. В конце концов, сроки затянулись окончательно. Руководитель космодрома сообщил, что полёт может быть отложен на неделю. Впрочем, не дав экипажу и минуты позлиться и поругаться, тут же пришло сообщение о полной готовности планетолёта «Наутилус-1». Орлов и его товарищи с нескрываемой радостью начали собираться. Они натянули термобельё, поменяв свои «гражданские наряды», а в подготовительных комнатах получили по набору сверхпрочных костюмов СКБ-2. Стариков отметил, что наряду со сверхпрочностью они оказываются сверхлёгкими, и что с такими костюмами им будет максимально комфортно хоть на Венере. Когда Орлов натягивал свой костюм, то он заметил, как руководитель космодрома, следящий за подготовкой экипажа, изменился в лице, прижав указательный палец правой ладони к правому уху, где у него были подключены наушники радиосообщения. Его без того густые брови казались ещё гуще, а кожа на лбу всё сжималась и сжималась от напряжения. Когда Орлов подключил коммуникационный приёмник в шлеме, проверил работу коммуникатора и застегнул все необходимые шланги, руководитель, не отпуская руку, начал говорить: – Экипаж «Наутилус-1», срочные сведения от Академии, – после этих слов он отпустил руку и посмотрел на Карпова, заставив его занервничать, – Докладываю. Высшая Коллегия сообщает об информации, которую вам нужно знать. На месте, куда вы летите, есть вероятность расположения пещер искусственного происхождения. Если таковые будут, то их исследование требуется считать первостепенной задачей. Орлов удивился. Даже он знал, что на Луне нет никаких пещер, к тому же искусственного происхождения. Орлов, ступая по бетонному полу, выходя из подготовительных комнат, думал о теории заговора и засекречивании истинных целей миссии. Возможно, экипаж используют для какой-то грязной работы или вовсе для какой-то проверки. Паранойя крепчала, и здравый смысл почти покинул Орлова. К счастью, из собственных дум ему помог выбраться гул сирены, оповещающий о подготовке к взлёту. Экипаж шёл к огромной ракете, на верхушке которой был небольшой планетолёт – как приметил Орлов, где-то в районе двадцати метров в длину и три-четыре метра в высоту, а его положение было горизонтальным (как объяснил Стариков – для удобства входа нам, экипажу). Ракетоноситель же был в два раза больше планетолёта, Орлов был сильно удивлён. «Вроде, – думал он, – уже двадцать второй век, а Академия всё же не решается пускать планетолёты без ракетоносителей на жидкостном топливе. До сих пор пускает корабли с поверхности Земли. Примитивно». На лифте экипаж поднялся к планетолёту, Орлов осмотрел его поближе. Планетолёт был похож на советский корабль «Буран», вот только вход в него был на крыше. По словам инструкторов, ровер находился снизу, кают-компании рядом с входом в рубку, а сзади был сам двигатель. Орлов не мог не заметить аэродинамичных деталей – этаких крыльев, использовавшихся в давнейший двадцать первый век. На вопрос «зачем?» Орлову ответили, что они необходимы для работы альтернативного двигателя, мол, вдруг основной (прототип варп-двигателя) окажется неисправным и неподлежащим ремонту. Карпов в ответ цокнул, пробурчав что-то невнятное. Он прокомандовал экипажу надеть шлемы и включить систему подачи воздуха, а также немедленно проходить в планетолёт. Орлов мысленно попрощался с Землёй, проходя сквозь круглый и немного узкий люк. Оказывается, он был оборудован лестницей, за что нужно поблагодарить конструкторов. Вход был слабо освещён, лишь восемь аварийных ламп горели на стенах, а глаза Орлова не могли привыкнуть к мраку, поэтому он не мог заметить окружения. Впрочем, Карпову это ничуть не мешало, он отлично ориентировался в потёмках и открыл двери в кают-компанию, через которую необходимо было пройти в рубку. Кают-компания была оснащена автоматическим включением света, тут-то Орлов заприметил интересные детали планетолёта. В кают-компании не было иллюминаторов, источник света был энергосберегающим и, как понял Орлов, то были диодные ленты, питающиеся с генератора близ двигателя. «М-да, – подумал он, – а тут всё-таки и схалтурили, и сэкономили». Отдельных комнат не было, вдоль стен располагались кожаные кресла и деревянные столы, а потолок, как и стены, был абсолютно голым – только сверхпрочный металл со следами работ, более ничего. – А почему здесь нет кают для каждого из нас? – спросил Джонни с нескрываемым недовольством. – На Луну летим, не на Плутон, – в грубой форме ответил Карпов, осматривая столы. Затем он повернулся к стоящему у входа в кают-компанию экипажу и с той же грубостью продолжил, – слететь на Луну – где-то два-три часа, осмотреться, собрать данные – тридцать минут, ну, может быть час. Далее взлёт и обратный путь – два-три часа. Минимум мы на экспедицию потратим четыре-пять земных часов. Зачем нам отдельные каюты? Нам даже питания нормального не дали, хотя чего только не обещали. Пойдёмте, пора взлетать. После этих слов Карпов отвернулся от своих товарищей и открыл дверь в рубку. Джонни, подойдя к Старикову и сняв свой шлем, шёпотом спросил: – А что с ним? Недавно он был весёлым, жизнерадостным, а тут грубить начал. – Это с ним всегда так, – шёпотом ответил Стариков, тоже сняв свой шлем, – как только на корабль сядем – всё, Ренат становится грубым и педантичным. Привыкай, мой американский коллега! Карпов, услышав разговоры своих товарищей вне шлема, обернулся и рявкнул: – Одеть шлемы! (оба «нарушителя» быстрым движением натянули овалообразные стеклоподобные шлемы) Ещё не хватало, чтобы нас посчитали нарушителями устава… Последние слова Карпов бурчал, нажимая на сенсорную голограммную панель доступа. При нажатии определённых кнопок она издавала тихий звук, похожий на мягкий звон колоколов. Введя нужную команду, Карпов нажал «готово», после чего дверь в рубку отворилась. Орлов заходил последним, решив задержаться и внимательнее изучить кают-компанию. Ему не нравилась обшивка стен – на многих местах были швы от сварки или вовсе клепки. «Примерная толщина корпуса – пять или десять миллиметров, – думал Орлов, – а за ними будет открытый космос, являющийся верной смертью в случае повреждения. Да и отсутствие защитных обтекателей планетолёта заставляют усомниться в безопасности корабля и миссии в целом». В самом начале некогда радостное и жаждущее приключений настроение Орлова сменилось робким и подозревающим всё и вся настроем. Теперь он сомневался в важности экспедиции для науки и Академии. Впрочем, спросить о точных целях и поделиться со своими тревогами, Орлову было не с кем. Да и стеснялся он что-либо спрашивать у своих напарников. Пройдя в рубку, Орлов уселся на своё место, оборудованное слева, в самом конце. Стоит отметить, что в стене были всякие приборы, необходимые для управления планетолётом в космосе. Но всё же, в случае чрезвычайной ситуации, управление на себя мог взять командир Карпов. Рубка имела конусную форму, потолок с каждым шагом был всё меньше и меньше. В самом центре сидел командир, он, фактически, управлял полётом (приказывал, принимал решения и прочее), однако чести ввести современный планетолёт «Наутилус-1» удостоился Орлов! Он несколько месяцев тренировался на симуляторах, а после его проверили на схожем «Наутилусу» планетолёте. Впрочем, то был не совсем планетолёт, так, детская игрушка. За несколько недель Орлов ознакомился с эксплуатацией, ремонтом и обслуживанием планетолёта, однако у него не было практики. Руководство уверяло, что миссия пройдёт «как по маслу», что «Наутилус» вернётся на Землю целым и невредимым, а его экипаж признают героями. По правую стену сидели Джонни и Кротов, а спереди Орлова сидел Стариков. На «корме» сидел Эдвард. В центре рубки сидел Карпов, наблюдая за всеми. Экипаж был готов к полёту. Орлов как можно удобнее уселся в кресло и зацепил ремни. Карпов наблюдал за ним, и когда Орлов закончил подготовку, спросил: – Станислав, вы готовы? – голос Карпова с включённым коммуникатором звучал немного мягче, нежели без него. – Да, Ренат Витальевич, – ответил Орлов с некоторой опаской. – Это ваш первый полёт? – Да, – неуверенно ответил Орлов. – Не волнуйся, май товарищ! – раздался весёлый голос Эдварда, – Это есть тоже май фёрст полёт! – Первый! – усмехаясь, вмешался Джонни. – Да, фёрст! – не унимался Эдвард. – Паясничество прекратить! – раздался суровый голос Карпова, – Через двадцать секунд я объявляю запуск. А сейчас терпите, нас немного потрясёт. Карпов нажал на кнопку на голографической панели. Буквально через секунду планетолёт дёрнулся, что-то где-то заскрипело, и Орлов понял – положение «Наутилуса» сменилось с горизонтального на вертикальное. Орлов почувствовал, как кровь начала приливать к голове. Послышались щелчки и писк на панели Карпова. Он тут же сообщил, что планетолёт закреплён, ракетоноситель готов к взлёту. Раздался предстартовый отсчёт. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Взлёт! Тело Орлова, как и тела его товарищей, тут же прижалось к спинке кресла. Ракетоноситель был мощным, он развил скорость до десяти тысяч километров в час. Как только у первой ступени закончилось топливо, Карпов нажал на кнопку на панели. Ступень отсоединилась и начала процесс самоуничтожения путём горения. Того требовала Академия – самоуничтожение ступеней необходимо для предотвращения падения «мусора» на поверхность Земли. Были включены вторые двигатели, ракета пошла немного легче и быстрее. Но и они работали недолго, топливо закончилось через минуты две. Впрочем, эти две минуты прошли для Орлова крайне тяжко – пришлось выдержать неимоверную нагрузку на тело. Карпов вновь нажал на кнопку, вторая ступень была отсоединена и тоже начала гореть. Планетолёт «Наутилус-1» был выведен на орбиту Земли. – Станислав, начинайте, – спокойно сказал Карпов, вглядываясь в голографический экран, на котором показывались всяческие данные. – Есть, – промолвил Орлов, осмотрев своё рабочее место. Было много кнопок, рычажков и несколько модулей для выведения голографических экранов. Орлов дал питание всем экранам, они мгновенно выдали изображение. Состояние планетолёта было отличным, двигатель был готов к работе. По первичным расчётам, планетолёт двигался куда-то в сторону от Луны. Орлов заметил это, посмотрев на Карпова. Тот сразу понял, в чём дело, и, не отводя взгляда от экрана, сказал: – Попробуйте слегка поменять траекторию полёта, и пусть компьютер вычислит точное наше прилунение. Орлов так и сделал. Он включил ионные двигатели, расположенные снизу планетолёта, и скорректировал полёт, направив нос корабля прямо на Луну. Экипаж переглядывался меж собой: Джонни смотрел на Старикова, Стариков глядел на Эдварда, а тот повернулся к Карпову. Только лишь Кротов уныло смотрел в большой треугольный иллюминатор, наблюдая за бесконечной тьмой космоса. – Запускать двигатель, Ренат Витальевич? – спросил Орлов, готовясь к нажатию на определённую кнопку. Карпов вздохнул, протёр шлем и сказал: – Запускай. Прототип варп-двигателя заработал. Орлов дал ему мощности двадцать процентов от ста. Послышался гул. Судя по данным с экранов, двигатель работал без проблем. Он тут же начал ускорение до ста тридцати тысяч километров в час. Карпов включил автопилот, отцепил ремни, встал и объявил о перерыве. Весь полёт экипаж сидел в кают-компании, не проронив ни слова. Конечно, кое-кто да задавал неважные вопросы, но спросивший либо не получал ответ, либо получал, но такой же неважный и скудный. Карпов сидел около входа в рубку, каждые десять минут он один заходил в неё и устанавливал связь с Землёй, докладывая о состоянии планетолёта и экипажа, однако его слова за кажущимися тонкими стенами планетолёта никто не слышал. Стариков пересаживался с места на место, ворча, что на современном планетолёте двадцать второго века отсутствуют примитивнейшие иллюминаторы. Кротов, ещё более бледный, чем на Земле, тихо сидел на своём месте у выхода из кают-компании. За три часа он сделал как минимум два телодвижения – поменял позу сидения и слегка подвигал ногой. Остальное время он сидел неподвижно, сжав руки в замок и держа их у груди. Орлову казалось, что он статуя, нежели человек. Американские коллеги сидели рядом друг с другом, изредка переглядываясь и улыбаясь. Орлов же пытался вздремнуть, но постоянный гул двигателя и открывания дверей в рубку каждые десять минут мешали ему хотя бы спокойно посидеть с закрытыми глазами и подумать. На втором часу полёта Карпов попросил Орлова проследовать с ним в рубку и проверить состояние двигателя и планетолёта. Конечно, это мог сделать сам капитан, но Орлов был только рад, что ему дали хоть какую-то работу. Двигатель был в полном порядке, «Наутилус» тоже, хотя Орлов заметил, что двигатель изрядно перегрелся, а носовая часть планетолёта была слегка повреждена. Карпов сказал, что это небольшой просчёт во взлёте – они слишком быстро взлетели, ещё и не в том направлении, а атмосфера сделала свою работу, повредив планетолёт сожжением. Как только Орлов встал и подошёл к выходу из рубки, Карпов, не поворачиваясь от голографических экранов, спросил: – Как вам полёт, Станислав? – Сойдёт, – не раздумывая ответил Орлов. На самом деле он устал. И не столько от перегрузок, сколько от безделья. Но он не решил сообщать об этом Карпову. У капитана собственных забот хватает, не хватало, чтобы он ещё нянчился с каждым человеком из экипажа. До Луны экипаж «Наутилус-1» летел три часа. Когда планетолёт приближался к цели экспедиции, Карпов приказал всем пройти в рубку и вновь усесться на свои места. Он объяснил, что сейчас начнётся замедление, в его словах улавливалось недовольство. Стариков ранее рассказывал, что его знакомые в Академии говорили, якобы у них есть средства и материалы к созданию более мощных и более действенных двигателей, однако велики риски, поэтому будущие экспедиции будут вынуждены использовать примитивные схемы «ускорения-торможения». Это также не нравилось Орлову. Он думал, что его экипаж и экспедиция в целом это какой-то эксперимент, по ходу которого будет ясна работоспособность планетолёта и готовность специалистов к его эксплуатации. Впрочем, не смотря на такие мысли, Орлов мог выполнять свою работу. Когда планетолёт был остановлен, и появилась невесомость, Орлову пришлось подождать десять минут перед тем, чтобы установить «Наутилус» на орбиту Луны. Причиной этого ожидания был перегрев двигателя. Карпов не мог объяснить эту его особенность, так как был уверен в том, что он идеален, и никаких перегревов быть не должно. Он немедленно сообщил об этом штабу, дабы те передали информацию Академии. На орбиту Луны Орлов устанавливался тридцать минут. Он заметил, что планетолёт легко устанавливается на орбите. Далее он повёл «Наутилус» над Луной до места посадки. Один только вид спутника Земли завораживал Орлова. Некогда он смотрел на Луну, лёжа на траве. Тогда её можно было буквально закрыть ладонью. А теперь он ступит на её поверхность, как некогда ступил экипаж «Аполлона-11». Посадка прошла более чем успешно. Планетолёт был установлен параллельно поверхности Луны, Орлов выпустил «шасси» и включил ионные двигатели для более мягкой посадки. «Наутилус» прилунился без повреждений, не считая лёгкого толчка. Орлов и его товарищи отцепили ремни, включили магниты на ступнях костюма и встали со своих мест. Карпов, уже более спокойный и сдержанный, сказал всем проверить свои костюмы, а в особенности – систему подачи воздуха. Впрочем, никто не сомневался в работоспособности костюмов. Их тонкий слой материала отлично защищал и от холода, и от жары, и от кислот и прочих напастей. Ранее Орлов читал об этих костюмах. Они делались из материалов, добытых на астероидах, испытывались в самых ужаснейших условиях, а, по мнению одного эксперта в области планетологии, они выдерживали условия нахождения в верхних слоях атмосферы Юпитера (хотя Орлов понимал, что это, скорее, преувеличение). Как бы то ни было, теперь экипажу «Наутилус-1» придётся испытывать костюмы СКБ-2 в условиях Луны. Карпов, открыв дверь из кают-компании, предупредил экипаж, что костюмы могут не защитить от случайного попадания какого-либо объекта, в пример он привёл камень. – Поэтому, – продолжал Карпов, обернувшись к своим товарищам, – вам следует держаться крепче, когда мы поедем на ровере. К слову, он открытый, поэтому попадание объектов гарантировано. Особые риски у шлема. Постарайтесь избегать камней. Все готовы? Орлов осмотрелся. Все закивали головами. Орлов, посмотрев на капитана, повторил кивок. –Отлично. Тогда идём. Карпов спустил лестницу с выхода из планетолёта. Она легко поддалась и спустя мгновение по ней поднимались все члены экипажа. Орлов приметил, что подниматься в костюме и в условиях Луны довольно легко. Система подачи воздуха работает отлично, магниты в действии, Орлов был полон энергии. Поднявшись на крышу планетолёта Орлов осмотрелся. Вокруг было довольно темно, солнечный свет редко попадал на местность, куда прилунился «Наутилус». Впрочем, Орлов смог заметить, что местность скорее похожа на равнину – вокруг не было кратеров, лунный грунт лежал практически равномерно. По давней привычке Орлов вдохнул воздух. Правда, он был из огромных баллонов и чувствовался пустым и немного горьким. Карпов отлично ориентировался в потёмках, поэтому спрыгнул с крыши планетолёта. За ним последовали Джонни с Эдвардом, далее Кротов, а после и Стариков. Орлов прыгнул с осторожностью, он боялся, что получит ушиб. Впрочем, страх получить травму развеялся, когда Орлов очутился рядом со своими товарищами. Капитан, убедившись, что все спрыгнули с планетолёта, кивнул и прыжками дошёл до какой-то встроенной панели на дне корпуса «Наутилуса». Он что-то нажимал на той панели и через мгновение дно планетолёта раскрылось. Из отсека выпал ровер «Гелиум-5» – улучшенный ровер Европейского Научного объединения. Он не отличался какой-то особой конструкцией. Ровер был похож на земной багги, имел отличные покрышки, которые цепко держались на любой поверхности, и прочные колёса. «Гелиум» был оснащён пятью пассажирскими местами и одним водительским местом. Как и говорил Карпов, ровер был открытым, поэтому не имел защиты от случайного попадания камней и прочих объектов. Водить ровер доверили Орлову, Карпов утверждал, что его должны были научить вождению таких машин задолго до миссии. И командир был прав, Орлов действительно был обучен вождению роверов на различных поверхностях в различные условия. Орлов завёл ровер. Он, как и планетолёт, питался от ядерного топлива, только для того, чтобы кататься на Луне, требовалось совсем чуть-чуть синтеза радиоактивных веществ. Карпов указал точные координаты места, которое необходимо исследовать, и Орлов, убедившись, что все сели по своим местам, повёл ровер. Шёл он хорошо. Как казалось штурману, плавно. Никаких претензий к нему не было. Конечно, ландшафт был не самым ровным, но это не казалось товарищам такой уж трудностью. Приблизительно через сто метров Орлов заметил некую возвышенность, ровную и невероятно большую. Он думал, что тут-то и должны быть полезные ресурсы, о которых так беспокоятся в Академии. Немного замедлив ход, Орлов обратился к командиру: – Ренат Витальевич, глядите. Карпов обернулся в сторону Орлова и взглянул на возвышенность. – И что это такое? – спросил Карпов с нескрываемым недовольством. – Кто там говорил, что нам нужно полезные ресурсы искать? Что это такое? Что за горы посреди Луны?! – Может, – вмешался Кротов. Его слова обескуражили и немного напугали Орлова, поэтому он остановил ровер и обернулся. – Может, именно в этих горах и находятся залежи полезных ресурсов? Ну, того же гелия-3? Не зря же нам сообщили о возможных пещерах? – Возможно, Кротов, возможно, – сказал Карпов более спокойным тоном. – Ох, до чего ж не люблю полевые исследования! Ладно, Станислав, поехали к горам. Орлов тут же ускорился. Через мгновение ровер подъехал вплотную к возвышенности. – Смотрите, как оно, – сказал Джонни, – высоко, ровно. Ни подняться на гору, ни обойти. Мне кажется, это искусственный объект. Вряд ли гравитация и время способна на сотворение такой горы.