– И я знаю, что ты собираешься сказать. Для судебной экспертизы нам понадобится ещё и Кэролайн. Я хмурюсь, потому что с Кэролайн всё сложно. В свои тридцать два она уже бывший эксперт по киберкриминалистике ФБР, бывший эксперт по компьютерной экспертизе «Навигант», бывший эксперт по компьютерной экспертизе «Штроц» и бывший эксперт по компьютерной экспертизе Комиссии по ценным бумагам и биржам. Бывшим экспертом она становится из-за жгучего хмурого взгляда, которым она одаривает почти всех, не скрывая мнения, что все, кроме неё, отстой. Она не командный игрок. И когда она ест, она жует так громко, что всем остальным приходится перестать есть, а иначе стошнит. Но … Но, по правде говоря, она лучшая в своем деле, и сейчас она руководит северо-восточным региональным офисом одной компании из Индианы, которая тоже занимается криминалистической экспертизой и которая мне нравится. Вдобавок ко всему Виктория – её лучшая подруга. И Виктория однажды проговорилась (хотя сама она отрицает это и утверждает, что шутила), что Кэролайн несколько раз проделывала некоторые хакерские операции, «ради забавы», чтобы «повозиться с плохими парнями». Нам нужна Кэролайн, потому что у Кэролайн есть криминалистическая лаборатория, в которой, если дойдёт до дела, она может скопировать жёсткие диски и проанализировать эти жёсткие диски на предмет нужной информации. Кэролайн прошла сертификацию судебного эксперта по ряду федеральных дел. Так что нам нужны не только её знания и её лаборатория, нам может понадобиться, чтобы она дала показания в качестве эксперта. – Да, к сожалению, я должна признать, что Кэролайн может нам понадобиться. Но давай пока не будем втягивать её в мыльный пузырь. – Хорошо, босс, как скажешь, – говорит Виктория, и я легко представляю, как она закатывает глаза, потому что ей очевидно, что без Кэролайн нам не обойтись. Глава одиннадцатая Я жду в «Вольво» у отеля в Салеме, который арендовала через мою анонимную подставную компанию. Я настороже, наблюдаю за тем, не следит ли за нами кто-нибудь. Эта усаженная деревьями, вымощенная кирпичом улица колониальных и викторианских времён довольно пуста, учитывая, что сейчас лето и воскресенье – мне попадаются только дама с пакетом продуктов и мама с коляской. По-видимому, все остальные в городе или на общественном пляже, катаются на байдарках или парусниках. Чайки кричат над самой моей головой, низко пикируя, потому что этот отель стоит на самом берегу океана в частном заливе на окраине оживлённого центра города. Лена набирает код доступа на входной двери. У неё с собой флешка, которую я попросила её спрятать, приклеив изолентой на дно миски Сыщика. Я не хочу брать флешку с собой в Бостон. Не хочу так рисковать. Она возвращается в машину, высаживает Сыщика, выгружает Зефирную Морду и все их вещи. Этот особняк представляет собой настоящий дом на воде, и я несколько раз удостоверилась, что у него есть собственный причал. Завтра мы, представившись вымышленными именами, арендуем яхту через друга Парка. Я решила, что в качестве убежища и для работы нам лучше всего будет снять полностью автономное здание, имеющее выход к воде, чтобы было легче обезопасить себя и бежать, если потребуется. Этот дом идеален с точки зрения количества потенциальных выходов: по воде на арендованной яхте, по нескольким автотрассам в разных направлениях и по железной дороге на пригородном поезде. Имеются в наличии и торговые центры посреди кривых улочек. Всё это образует хаотичную бессистемную карту, которая органично выросла за несколько сотен лет вследствие пожаров, перестроек, реконструкций и де-конструкций. Здесь множество старинных зданий, новых зданий, исторических зданий и туристов, неизменных туристов в любое время года. Если вы недостаточно хорошо знаете Салем, например, вы какой-нибудь боевик, никогда здесь не живший, вам нелегко будет выследить добычу. Салем находится в двадцати минутах езды от Бостона, достаточно близко, чтобы моя команда могла приехать сюда, если у меня действительно есть команда и они согласятся приехать. И достаточно близко к Эл Рэ Райс. Кроме того, я совершенно точно уверена, что представители «КоКо», которые будут меня искать, не подумают, что я спряталась так близко от них, из всех возможных мест выбрав старый салемский дом, внесённый в исторический реестр. Пока Лена возится с мальчиками, я читаю табличку на двери: – 1687 — ДОМ СУДЬИ РУДОЛЬФА ХАНПАРА, УЧАСТНИКА СУДА НАД ВЕДЬМАМИ [7] Это квадратный белый дом в колониальном стиле с чёрными ставнями, двумя дымоходами и чердаком со слуховыми окнами. По-видимому, реконструкция чердака сделана до того, как в дело вмешалось Историческое общество Салема и объявило этот дом национальным достоянием, потому что в наши дни такую надстройку невозможно себе представить. Вся экономика Салема построена на спекуляции на суде над ведьмами, что, если подумать, довольно мерзко. Наживаться на том, что, по сути, было гендероцидом. Конечно, мужчин тоже убивали, да и религиозную истерию подогревали мужчины, мотивированные политическими и экономическими причинами, потому что зло всегда разжигали спекулянты, но жертвами по большей части становились женщины, и идея заключалась в том, чтобы наказать тех, кто не хотел подчиняться этой модели. Всё зло, каким бы ни было это зло и какие бы жертвы оно ни приносило, несомненно, подпитывается спекулянтами, манипулирующими на ненависти слоёв общества друг к другу, разжигающими их ярость, а в конце дня, спрятавшись за кадром и за молчанием тех, кто позволяет всему случиться и ничего не делает, эти спекулянты получают свою прибыль. В этом я не сомневаюсь. Злонамеренность и игнорирование злонамеренности всегда кому-то выгодны. И я уверена, что моё расследование будет направлено почти исключительно на отслеживание, кому и насколько. Лена сидит сзади, а я за рулём. Она прихватила с собой парики и вещи Динн. – Как там внутри? – спрашиваю я, когда она вновь садится на пассажирское сиденье. – Огромное помещение. Отличный вайфай. Флеш-накопитель безопасен. Не хочешь войти и проверить? – Я видела фото в сети. Сейчас я больше всего на свете хочу добраться до Бостона и увидеть свой пентхаус. Увидеть, кто бродит возле него, выслеживая нас. С мальчиками все в порядке? – Сыщик осмотрел и обнюхал весь дом и сейчас свернулся на одеяле в гостиной. Зэ Эм уткнулся ему в живот. Думаю, им там неплохо. Зэ Эм уже нашёл по запаху свой лоток, так что с этим проблем не возникнет. Сыщика через три часа надо будет выгулять. У нас ведь всё будет в порядке, верно? – За три часа мы справимся. Лена, ты слишком нервничаешь. – Нет, я не нервничаю. Я просто … Чёрт, я никогда раньше не была в бегах и уж точно никогда не сидела в засаде, чтобы посмотреть, кто меня преследует. Глава двенадцатая Напротив моего пентхауса на улице Ньюбери, расчерченной бутиками и усеянной туристами, находится «Трезубец», главный независимый книжный магазин Бостона. Снаружи стоят кофейные столики и стулья, половину помещения занимает винтажная столовая, а всё остальное – книги, книги, книги. В сущности, это рай, и, по правде говоря, это одна из причин, по которой я приобрела пентхаус прямо через улицу. Тётя Вайолет была бы недовольна, потому что она всегда учила меня выбирать жильё, имеющее несколько выходов, причём один из них обязательно к воде. К двадцати годам я решила, что не обязана жить по заветам тёти Вайолет, и всё-таки сейчас именно к этому и свелось. Так что её уроки по подготовке к Армагеддону не были напрасными. Лена входит в «Трезубец» в парике мышиного цвета, невзрачном бежевом кардигане поверх потёртой не совсем белой футболки и пышной коричневой вельветовой юбке с глубокими карманами. Кеды она оставила, дополнила образ очками в круглой оправе, так что получилась женщина-невидимка, этюд в приглушённых тонах. Я в квартале от неё, вглядываюсь в толпу. День в разгаре, жаркий и знойный, небо – ярко-синее, всё залито солнечным светом. Повсюду люди: дети с мороженым, дамы с покупками, посетители за столиками в патио, потягивающие коктейли и холодное пиво. За столиками уличного кафе «Трезубца» людей тоже очень много, они читают и пьют кофе. Через дорогу я замечаю двух мужчин в чёрных солнцезащитных очках, заметных, как два жука в миске риса. Они стоят по бокам от входа в мой пентхаус. Не шевелятся, не говорят и даже не замечают невидимку-Лену. Как только Лена входит в «Трезубец», я следую за ней. На мне каштановый кудрявый парик и коричневое в грязно-бежевых цветах платье из полиэстера. В этой отвратительной колючей штуковине нет подкладки, я вся взмокла, и мне стоит огромных усилий не останавливаться и не чесаться. Такое платье я не надела бы никогда в жизни, поэтому я его и выбрала. Обувь в дополнение этого наряда – грубые белые кроссовки, которые малы мне всего на полразмера. У меня не было другого выбора, кроме как надеть очки-авиаторы, иначе я бы ни черта не увидела, так что я надеюсь скрыть за кудряшками не особенно выдающиеся черты лица. «Вольво» стоит в квартале позади, припаркован в подземном лабиринте под Пру, с его многочисленными входами и выходами в торговые центры, улицы, отели, офисы и подиумы, что в нашей текущей ситуации парадоксальным образом кстати, потому что «КоКо» находится в Пру, следовательно, это лучший вариант парковки для нас. Мы вышли в торговую часть Пру через отель «Мандарин Ориентал», избежав вестибюля лифта Башни 8 до «КоКо», который находится в совсем другом крыле. В любом случае, в воскресенье здесь никого быть не должно, а мы в этих костюмах, так что я решилась рискнуть. Ключ-карту мы спрятали в машине на случай, если потеряемся либо одна из нас, либо обе лишимся содержимого в кармане. Если можешь оказаться в ситуации, требующей бежать или драться, никогда не держи ключи при себе – вот ещё один урок тёти Вайолет. Проходя мимо столиков в кафе у «Трезубца», я замечаю ещё одного накаченного типа, который смотрит слишком пристальным взглядом на толпу и одинаково одетых парней через улицу. Ни двое у двери пентхауса, ни третий в кафе даже не пытаются скрыть провода, ведущие от их рубашек по крайней мере к одному уху. Впрочем, если не приглядываться, их не увидишь. Но я-то привыкла видеть такие же провода у всех остальных сотрудников службы безопасности в «КоКо». Это ребята из какой-то другой команды, я их раньше не видела, но это точно частная охрана. И, учитывая их расположение и близость к моей двери, они определённо здесь из-за меня. Очевидно, мы не можем слоняться по кафе и уж тем более через улицу. Даже в этих карнавальных костюмах я не хочу слишком долго находиться слишком близко. У меня есть другой план, чтобы получить фотографии их лиц. Я иду через «Трезубец», прохожу мимо кассы, мимо столовой, обхожу стенды с бестселлерами и новой документальной литературой, поворачиваю направо и, оглядываясь, на обратном пути замечаю Лену, сворачивающую от раздела «Детективы и триллеры». Она едва заметно кивает. Я поворачиваюсь лицом к обшарпанной белой лестнице, перегороженной зелёной веревкой и табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА». Я отцепляю верёвку с одной стороны, вспомнив ту, что была натянута на лестничной клетке вестибюля на избранном этаже «КоКо», и быстро поднимаюсь по служебной лестнице согласно ещё одному совету тёти Вайолет: девочка, когда ты находишься там, где тебе быть не следует, но ты должна, веди себя естественно, как будто всё так и надо. Никаких сомнений. Точно так же себя веди, приходя устраиваться на работу. Входи с таким видом, будто уже получила эту работу. Ясно? Я, как всегда, ответила – да, тётя Вайолет. И вот теперь я про себя повторяю: да, тётя Вайолет. Я вняла её совету. Я на своём месте. Я сотрудник «Трезубца». Я стараюсь не думать о второй части этого урока: потому что порой приходится устраиваться на работу в ужасные компании, чтобы проникнуть в них изнутри и сжечь их дотла. Наверху поворачиваю направо и жду Лену в уголке со старомодным телефоном-автоматом. Долго ждать не приходится – вскоре она проходит мимо меня с убедительной лёгкостью, потому что у неё это в крови – она всюду на своём месте. Я выхожу из укромного уголка и следую за ней. Я уже сказала ей, куда идти: к отдельной узкой лестнице рядом с туалетом для персонала. Она ведёт на пустой этаж ещё двумя этажами выше. Я знаю это, потому что наблюдала за тем, как там велись работы, с четвёртого этажа своего пентхауса. И я знаю, что он пуст, потому что сегодня воскресенье и город приостановил строительство из-за нарушения постановления о шуме. Итак, четвёртый этаж пустой, ремонт застопорился. Чудом добираемся до пустого этажа, вроде бы нас никто не увидел и не услышал. Я открываю дверь плечом, Лена на цыпочках идёт по сырому сосновому полу к окнам, выходящим на улицу. Душный чердак, деревянные стропила и балки, голые несущие стены без гипсокартона. Ни внутренних стен, ни комнат, ни чуланов, ни проёмов, что может стать проблемой, если вдруг понадобится спрятаться. Одна сплошная стена из голого кирпича, и единственное, что ещё тут есть – чёрная железная лестница, залитая раствором. Мы легко соскальзываем на живот, стараясь не напороться на сосновые опилки в ветку толщиной, и устраиваемся поудобнее, чтобы наблюдать за двумя мужчинами через улицу сквозь заляпанные грязью оконные стекла. Кафемена мы не видим, хотя он должен был бы оказаться прямо под нами. Лена рукавом кардигана протирает от грязи небольшое пятно на стекле и начинает фотографировать мужчин у моего пентхауса. Мы потом увеличим фото на ноутбуках, которые, я надеюсь, в восемь часов привезёт нам Виктория. Тогда мы будем знать, на какие лица обращать внимание, когда нам неизбежно придется выйти наружу. Кроме того, если мне удастся всё провернуть, эти фотографии станут уликами в уголовных процессах по обвинению в сговоре. Пока Лена фотографирует, я тоже протираю круг в стекле, включаю видео на айфоне, ставлю его на подоконник. Я жду, пока кто-то из мужчин заговорит, чтобы увеличить масштаб и потом, возможно, попытаться что-то прочитать по губам. Может быть, я хватаюсь за соломинку. Я смотрю, записываю, все изучаю, и Лена тоже снимает и смотрит. Может быть, проходит час, на протяжении которого для нас не существует ничего, кроме двух мужчин у входа в мой пентхаус. Мои руки начинают болеть, Лена отодвигается от окна, чтобы расправить затёкшие плечи. Но внезапно появляется ещё один человек, и мой адреналин зашкаливает. – Лена, смотри, – говорю я. Я щурюсь, потому что не могу поверить в то, что вижу. А вижу я, как с Масс-авеню сворачивает за угол на Ньюбери Летний Брэд. Он движется к моему пентхаусу куда более уверенной походкой, чем была у него в июне. Его светло-рыжие волосы, юное лицо, белая рубашка с воротником, брюки цвета хаки – всё те же, но больше в нём нет ничего напоминающего того стажёра. – Срань господня, – бормочу я. – Что такое? – Подожди. Сфоткай рыжего парня в белой рубашке. Я даже не могу подобрать слов, чтобы объяснить то, что вижу, потому что не понимаю. Брэд находится примерно в десяти футах от парней у моей двери, когда вдруг резко останавливается, смотрит на их ничего не выражающие профили, опускает голову, поворачивается и быстрым шагом идет обратно к Масс-авеню, где поворачивает направо и исчезает. – Кто это был, чёрт возьми? – спрашивает Лена. – Летний Брэд. – Тот Летний Брэд, что показал тебе документ номер десять? – Да, тот самый Летний Брэд. – Ты говорила – помнишь, в каноэ? – что он оставил тебе какое-то странное сообщение … У меня нет возможности вступать с Леной в разговор о возможном сценарии, в котором замешан Летний Брэд, потому что прямо сейчас голоса доносятся до нас громче и отчётливее, чем тихое бормотание покупателей книжного магазина внизу. Лена поднимается, запихивает телефон в глубокий карман юбки и указывает на железную лестницу, вделанную в кирпичи справа от нас. Если смотреть вверх, кажется, что она ведёт к люку, ведущему либо на чердак, либо на крышу. Лена на цыпочках приближается к нему, а я встаю и замираю, надеясь, что кто бы ни шёл, нас здесь не услышат. Нам негде спрятаться. Никаких шкафов. Никаких комнат. Это сплошной прямоугольник из дерева и кирпича. Нам нужно взобраться по этой лестнице. Кто-то стоит в пяти шагах от двери. Его голос слышен достаточно отчётливо, чтобы я могла разобрать слова. – Я прошёл по лестнице для персонала. Слышал разговоры о пустом четвёртом этаже. Я буду смотреть на улицу из окна. Вот дерьмо. Это Кафемен, который быстро сообразил, что это самый лучший вариант. Уже не стараясь соблюдать тишину, Лена спешит вверх по лестнице, я следую за ней, кончиками пальцев крепко сжимаю перекладину, костяшками пальцев касаюсь кирпича позади. Она наверху, изо всех сил пытается открыть люк. В этот же момент вбегает Кафемен с очками на затылке и, конечно, сразу меня видит. Парик соскальзывает мне на лоб. Кафемен быстро приближается к нам и может без усилий достать меня, так что, если в следующие две секунды Лена не выбьет люк и мы туда не заберёмся, нам конец. – Лена!