– Я не встретила кого-то ещё, Генри. – Мой голос срывается, я вот-вот расплачусь. Как будто всех этих лет, которые я его ждала, никогда не было. Он здесь, он рядом. Как будто всё это время был моим. Он снова откидывается на спинку стула, и мне кажется, что я могу сорвать с себя одежду, прорваться сквозь экран и забраться к нему на колени. Яркая луна светит за его окном, показывая, что его офис находится напротив знаменитой церкви в кампусе Тенкилла, за зелёным двором, полным цветочных клумб. – Ты там, на четвертом этаже, напротив церкви? – Ты так хороша в деталях, Грета. Да, четвертый этаж, офис 17-А. – А-а, – говорю я и облизываю губы. – О чём ты сейчас думаешь? – Я вспоминаю, как мы были у тебя в кабинете и клеили радугу из стикеров для трёхмерной временной шкалы, пока Виктория не пришла и всё не сделала. Он смеётся. – Ты и твой чёрный свитер. – Он переводит взгляд на угол своего стола, на что-то, чего я не вижу, будто и впрямь вспоминает мой чёрный свитер у него на столе. – Это была ночь, когда … – начинаю я и замолкаю. – Когда ты мне сказала, что мы будем постоянно заниматься безумным сексом. – Он наклоняется вперёд, его красивое лицо обращено к экрану. Его губы в цифровом дюйме от моих. – Так ты помнишь? – Я всё время об этом думаю. Это по-прежнему твой ответ? – Генри, если бы я могла прямо сейчас пролезть через этот экран, я бы оседлала тебя в этом кресле и показала, до какой степени это по-прежнему мой ответ. – Ну, если бы ты так сделала, нам пришлось бы запереть дверь моего кабинета, потому что я бросил бы тебя на этот стол, сорвал всё, что на тебе надето, и облизал бы каждый твой квадратный дюйм, особенно ту четверть дюйма, которая по-настоящему имеет значение. – Он слегка проводит языком по чуть приоткрытым губам. Мне придётся принять душ после этого звонка. * * * После этого звонка, горячего, как лава, – и ду́ша, разумеется, – я надеваю пижаму из комиссионного магазина, которую Лена заботливо выстирала и оставила на моей кровати. Пришло время поработать. Сейчас полночь. Я вхожу в переоборудованный обеденный зал и вижу восемь мощных ноутбуков; удлинители змеятся по столу и по полу, надёжно приклеенные клейкой лентой. На случай, если домашний вайфай слетит, подключен майфай. На каждом терминале стоит громкоговоритель, лежит множество гелевых ручек, по-настоящему качественных – никаких дерьмовых шариковых, три стопки блокнотов и несколько наборов стикеров. В корзине – цветной мел, рулоны скотча, маркеры и каталожные карточки. К дальней стене прислонена большая фанерная доска, выкрашенная меловой краской. Картины маслом сняты и прислонены к противоположной стене. Теперь это настоящий военный штаб. Виктория отрывается от ноутбука в конце стола. – Доска должна высохнуть до утра. И мне нужно ещё несколько часов, чтобы построить концептуальные кластеры CaseSpaceAI. На этом ноутбуке, – она указывает на то место, где сидела Самера во время допроса. – А тут все фотографии, которые вы, девчонки, сделали. Я просматриваю фото и видео мужчин, сегодня нас преследовавших. – Фото мы изучили. Ничего страшного, – говорит Виктория. – Какой объём данных на флешке? – спрашиваю я. – В несжатом виде – четыре миллиона электронных писем и вложений. Целая сраная тонна, Грета. Это не только переписка Ханиуэлла. И у самого Ханиуэлла было несколько архивных учётных записей. До сих пор это помню. – Значит, мне сейчас делать нечего? И долго ещё? – По крайней мере до трёх часов ночи. Вот реальность, которую никогда не отражают телешоу о юристах. Время простоя, ожидание загрузки данных для обработки. Мёртвое время, в которое вы ничего не можете сделать. Входит Брэд с термосом кофе. – А пока, – говорит он, – Виктория учит меня просматривать кластеры в CaseSpaceAI на основе общедоступных данных Энрона. Так что в три часа я буду готов сразу действовать. А ты пока подумай, как достать жёсткий диск Тима Котона, который лежит у тебя в пентхаусе. – Завтра, Брэд. Сначала мне нужно поговорить с Эл Рэ. Он никак не реагирует. Он дал мне информацию. Я дала ему информацию. Полагаю, во всём, что не касается его родителей, Брэд – деловой человек. Такой человек, что говорит только по делу. Он садится рядом с Викторией, и она продолжает урок – я тысячу миллионов раз видела, как она обучает младших коллег. – Ну ладно. Похоже, у вас двоих всё под контролем. Глава шестнадцатая Я просыпаюсь посреди абсолютного бедлама. В этом доме всё совершенно вышло из-под контроля. Я слышу крики, чувствую панику, ощущаю, как Лена трясёт меня за плечо. Смотрю на часы. Шесть утра. – Вставай скорее! Всё очень плохо! Я набрасываю халат, который оставила на кровати экономка, и следую за Леной вниз по лестнице на второй этаж, прихрамывая и опираясь на перила, потому что лодыжка полыхает огнём. Мы спускаемся по узкой лестнице, проходим через кухню в комнату с телевизором. Брэд, Самера и Виктория сидят на диване и смотрят последние новости. Сыщик тут же жмётся к Лене, а ЗэМэ запрыгивает на спинку дивана. – Тихо, – говорит Брэд. Я вижу на экране фото своей фирмы. Бегущая строка сообщает: – Партнёр «Котон & Коверкот», Грета Винет Севилл, пропала без вести. Возможно, это связано с наркоторговлей. Виктория ставит громкость на максимум. Лена кладет свободную руку мне на спину. Теперь весь экран занимает моё лицо. Ведущий говорит: – В последний раз Винет Севилл видели в адекватном психическом состоянии вечером четверга. Партнёр «Котон & Коверкот» Тим Котон опубликовал заявление о том, что фирма беспокоится за неё после того, как утром она не явилась на профосмотр, после чего её обнаружили в резиденции ранее неизвестной Лены Атири в западном Массачусетсе. Миз Атири работает реставратором произведений искусства в стиле барокко, но, по утверждению мистера Котона, местные жители высказывали опасения, что миз Атири может содержать в одной из своих хозяйственных построек лабораторию по производству метамфетамина. Теперь экран транслирует фото убежища Лены с воздуха. – Господи, Лена. – Я обнимаю подругу. Камера парит над кружевом королевы Анны, по большей части помятым, поломанным, растоптанным. Съёмки, судя по всему, ведутся с вертолёта. – Имя Винет может показаться местным жителям знакомым. Многие слышали о тёте миз Винет Севилл, миз Вайолет Винет, которая, как считается, погибла в девяносто четвёртом году … Больше я ничего не слышу, потому что Виктория колотит по кнопке, и экран гаснет. Все смотрят на меня. – Срань господня. Ты ведь в точности так и сказала, когда мы убегали из моего дома. Откуда ты знала, что они сделают именно это? – Потому что Тим Котон однажды брякнул это нам с Кэлом, главным юрисконсультом. Он был в бешенстве из-за судебного иска о злоупотреблении служебным положением, поданного в фирму. Хотел дискредитировать клиента и вот что придумал. Кэл сказал ему пару ласковых, я тоже, и Тим велел нам остыть, сказал, что шутит. Но я поняла, что он не шутит. Он злой. И глупый. Чёрт возьми, Виктория, включи Ви-эйч-ди-эйч. Это нормальный канал, там не будут обсуждать слухи о метамфетамине и психическом состоянии человека. А эти скоты ведут кампанию по дезинформации и дискредитации. Я думала, у нас есть больше времени. Сукин сын. Виктория включает Ви-эйч-ди-эйч, и я снова вижу своё лицо. Этот ведущий говорит: – Мягко говоря, странный пресс-релиз от такой влиятельной юридической фирмы. Я не знаю, встречались ли мы когда-либо с чем-то подобным. Отметим, что Рэймонд Ханиуэлл, бывший генеральный прокурор, является партнёром нового бостонского офиса «Котон & Коверкот». Кроме того, с ферм по соседству с резиденцией Лены Атири в западном Массачусетсе поступили сообщения о вчерашнем жужжании вертолета в этом районе, что соответствует программе экстренной помощи сотрудникам фирмы. Хотя большинство соседей, с которыми нам удалось поговорить, не очень близко знакомы с миз Атири и знают только, что она реставрирует картины в стиле барокко, один местный джентльмен, мистер Паркол Калестри, представитель семейной фирмы «Парк Моторз», согласился пообщаться со СМИ и рассказать о миз Атири подробнее. Сразу же после рекламной паузы мы покажем интервью с мистером Калестри. Не переключайтесь. Я нервно расхаживаю взад-вперёд по комнате. – Господи, Парк, – бормочет Лена. Я скрючиваюсь за кухонной стойкой, обхватив голову руками. Боже мой, как рано они развязали ядерную войну. – Грета, Грета, – повторяет Самера. Я не отвечаю. Вновь начинаются новости, я по-прежнему стою за стойкой. Бегущей строки нет. Ведущая в наушниках говорит кому-то за кадром: – Что? Серьёзно? Скажи это в прямом эфире, сейчас тебя соединят. Видео переключается на ту гигантскую парковку, где мы взяли «Вольво». Но мужчина рядом с местным репортёром – не Парк. Это Кафемен, преследовавший нас по крышам Ньюбери от самого «Трезубца» – Вот чёрт, – говорит Лена. – Это Зелёные Глаза с крыши, – подтверждает Виктория, изучившая наши фото. Репортёр, принимая передачу в полевых условиях, говорит: – Спасибо, Лиза. Я стою здесь, на территории Паркола Калестри, владельца «Парк Моторс». Но рядом со мной не мистер Калестри, а его деловой партнёр, который вчера поздно вечером пришёл к нему с визитом. Хотя мистер Калестри сегодня рано утром сам позвонил нам, чтобы договориться об интервью и прояснить ситуацию, деловой партнёр мистера Калестри, некий Мэтт Дрексел, говорит, что мистера Калестри здесь нет. Он тоже пропал без вести. Это правда, мистер Дрексел? – Это правда. Мы очень переживаем за Паркола. Если кто-нибудь его видел, пожалуйста, свяжитесь с полицией Ленокса. Лена набирает номер Парка, звонит и звонит. – Грета, он не берёт трубку. Какого хрена они задумали? Что они сделали с Парком?