– Это тактика запугивания. Они хотят показать, что держат под контролем всё происходящее, нас и наших друзей. Мне нужно срочно позвонить Эл Рэ. Я, прихрамывая, несусь в свою комнату и с одного из одноразовых телефонов, что купила нам Лена, набираю номер Эл Рэ. Семи ещё нет, но это явно срочно. Она берёт трубку с первого звонка. – Вы видели новости? – Да, – отвечает она и, не сбиваясь с ритма, явно опережая меня на несколько шагов, говорит: – Итак, вот что мы собираемся сделать. По её уверенному тону, нисколько не торопливому, спокойному, прямому и чёткому, я понимаю, почему она справедливо получает всё до последнего пенни из своих 1999,99 долларов в час. – Сегодня утром мы должны обратить отлив в прилив. То, что они делают, весьма предсказуемо, поскольку они пытаются повернуть дело в свою пользу. Но теперь всё стало очень серьёзным, Грета. Очевидно, Паркола каким-то образом удалось заставить замолчать, но я не думаю, что они рискнули бы причинить ему вред, когда вокруг так много новостных групп, а теперь еще и местные копы. Они начали непристойную дискредитационную кампанию, изображая из вас каких-то чокнутых нарков. В новостях это и будет доминировать, если мы не изменим ситуацию. Сейчас. Этим же утром. Вы со мной? – Да, конечно. – Хорошо. Так. Возиться нам некогда. Наши шансы доказать, что «КоКо» заставила Паркола за молчать, очень велики – если мы воспользуемся ими в ближайшее время. Во-первых, очевидно, я беру ваше дело, и, очевидно, вы переводите мне гонорар. Правильно? – Да, да. И … – Хорошо, – перебивает она. – Я правильно понимаю, что вы уже выбрались из реки и теперь ближе к моему офису? – Да. Я … – Нет-нет-нет. Нет. Только не вздумайте мне говорить, где вы есть. Никому не говорите. Ясно? – Да. – Теперь как можно быстрее изложите, о чём речь. Я рассказываю ей максимально краткую версию того, что я знаю о Ханиуэлле, моих подозрениях и вопросах о соучастии «КоКо», о дневниках Пента Вандонбира, предполагающих наличие криминального призрачного рынка, своего рода тайного инвестиционного рынка, который мы ещё не определили. Я не успеваю дойти до истории Брэда и гибели его родителей, не успеваю сказать, что в моём пентхаусе лежит ещё один жёсткий диск, прежде чем Эл Рэ прерывает: – Ладно. Хорошо, хорошо. Я понимаю. Мы говорим о крупной коррупции, и вам нужно больше доказательств, и вы думаете, что они у вас есть, но вам нужно время для изучения документов. Понятно. Пока никто не знает, что я ваш адвокат, но это изменится ровно в девять утра. У нас есть чуть больше двух часов, чтобы сделать то, что мы должны сделать. Теперь, когда ваше лицо крутят по всем каналам, все будут на вас охотиться, а Бостон – не город, а городишко размером с прыщ на заднице, так что если вы войдёте в моё офис с открытым лицом, вас тут же схватят. Но вам нужно быть у меня в восемь сорок пять. Так что сделайте всё возможное: загримируйтесь, наденьте огромные солнечные очки, шляпу, какую найдёте, и всё что угодно, лишь бы не быть похожей на себя. Жаль, что сейчас не зима, так было бы куда легче. Справитесь? – Безусловно. – Садитесь в такси, платите наличными, пусть водитель вас подбросит до моего подземного паркинга, потому что, если не дай бог вас кто-то преследует, он не сможет туда заехать. Я дам вам допуск. Вам нужно добраться сюда, чтобы мы могли взять на себя управление ситуацией. – Вы уверены? – На сто процентов. Когда вас ударят в живот, не сгибайтесь и не хрипите, а немедленно бейте их коленом в пах и кулаком в горло. Вы должны всегда, вообще всегда управлять ситуацией. Но они, помимо всего прочего, придумали, что вы нездоровы, чтобы полиция без проблем могла ворваться к вам в дом. Вы не хуже меня знаете, что у них есть в загашниках пара копов, которые устроят вам какое-нибудь дерьмо, а может, даже и подбросят его. Так вот, я знаю ваш пентхаус, знаю, что он очень надёжный, наглухо заперт, лифт охраняется, окна взломать нельзя, но скажите, у вас там нет чего-нибудь такого, о чём вы бы не хотели, чтобы они узнали? Потому что их истинный мотив – как следует обыскать ваше жилище. – Мне прислали по почте жёсткий диск, и он там. Так что да. – Я именно об этом и подумала. Я направила одного из частных охранников дежурить у пентхауса, так что какой бы коп туда ни рвался, у нас есть время сделать то, что нам нужно. Вы можете послать туда кого-то из команды, чтобы он, пока мы это делаем, забрал диск? Я усилю охрану. – Да. Попрошу Викторию. Ваша охрана отвечает за её безопасность? – Никто не тронет мою команду, никто и никогда. А если тронет, дальше их проблемы. Глава семнадцатая Отправив Викторию, с ног да головы закутанную и завёрнутую, в мой пентхаус, чтобы она под присмотром службы безопасности Эл Эр, состоящей теперь из четырёх человек, достала для меня жёсткий диск Тима Котона, который мне прислал Брэд, и коробку, которую мне прислал Генри, я поднимаюсь на лифте на третий этаж двадцатиэтажного дома на Милк-стрит. Этот полунебоскрёб спрятан среди извилистых улиц финансового района Бостона. В зеркале лифта я разглядываю свой костюм. В пакете, который Лена притащила из комиссионного магазина, помимо прочих жутких нарядов не по сезону обнаружились серая шляпа-ведро, серая толстовка и серые спортивные штаны. Я подумала, что этот невзрачный костюм очень даже подойдёт для визита к Эл Рэ. Ещё там были зелёные резиновые сапоги, и они завершили мой образ, и это нормально, поскольку резиновые сапоги, как и любые другие сапоги, распространены в Бостоне повсеместно. Я выгляжу как рыбачка, которую ветром принесло с берегов ручья в город, или как героиня телешоу с переодеваниями до волшебного преображения, но с эклектикой Бостона я сливаюсь так, будто я создана из самого пара, вырывающегося из вентиляционных отверстий тротуара. Я просто плыву сквозь толпу, как невидимый туман. Если кто-нибудь присмотрится ко мне слишком внимательно, я, возможно, покажусь ему чокнутой, учитывая нелепость двух пар очков: тонкая оправа моих прогрессивных прячется под огромными солнцезащитными. Вряд ли, подумала я, кто-то из тех, кто меня ищет, решит, что я могу надеть солнцезащитные очки, потому что на улице я всегда ношу свои любимые авиаторы. Но без них я ничего не увижу, а солнцезащитные очки оказались единственными, какие я смогла надеть прямо на них, и к тому же они довольно своеобразны и могут ввести в заблуждение тех, кто за мной следит. Лифт останавливается плавно, а не толчками, как в Пруденшл. Я вхожу в чёрно-зелёный мраморный вестибюль. Супермодель за полукруглой стойкой администратора из полированного красного дерева широко улыбается мне. Над её головой, на стене, обшитой деревянными панелями, – очень детализированное изображение торнадо пятой категории. Над ним – золотая табличка с надписью «Л. Р. РАЙС & КОЛЛЕГИ». Сообщение для адвокатов противной стороны: мне ничего не стоит перемолоть вас на куски. Для клиентов: не волнуйтесь, я умею управлять ветром. – Миз Севилл? – спрашивает администратор. – Да. – Эл Рэ скоро подойдёт. – Она щёлкает по каким-то кнопкам. – Садитесь, пожалуйста. – Её рука взмывает в воздух, указывая на зелёные бархатные кресла-ковши. Но посидеть мне не дают, потому что не проходит и пяти секунд, как из холла выплывает Эл Рэ в классическом, приталенном, персиково-бежевом с чёрным кантом великолепном костюме. Я знаю, что он от «Шанель» и что на вторичном рынке такие продаются за две штуки. За сколько его купила Эл Рэ, страшно даже думать. Её туфли – я страстно тоскую по таким туфлям – от «Кристиан Диор», на небольших каблуках, нюдового оттенка, самая совершенная деловая обувь на планете. Её черные блестящие глаза осматривают меня с ног до головы. – Ну и во что это мы вырядились, Грета? – Вы же сами велели замаскироваться. – Я не велела вам изображать Ричарда Симмонса[9] на рыбалке. И что это за солнцезащитные очки? – Она кладёт одну руку на живот, пальцем другой обводит мою фигуру и говорит: – С этим нужно что-то сделать. Пойдёмте. Я следую за Эл Рэ. Она пересекает вестибюль и проходит в зал напротив. – Это зал коллег, – поясняет она. Я стаскиваю солнцезащитные очки и сую в поясную сумку (тоже из коробки с костюмами), застёгнутую на талии под этим громоздким свитшотом. В поясной сумке у меня лежат все возможные очки, которые могут мне понадобиться, наличные деньги, кредитная карта анонимной подставной компании и мои настоящие водительские права, которые я должна была предъявить, чтобы получить разрешение на въезд такси на подземную парковку, а потом показать охраннику, который обслуживает частный лифт от парковки до этого зала. В левой части «зала коллег» полным-полно кабинетов, выходящих окнами на улицу и, судя по болтовне и стуку клавиатур, битком набитых людьми. Справа внутренние кабинеты, большинство из которых пусты, по всей видимости, потому что сейчас восемь сорок пять утра, так что я предполагаю, что это кабинеты для персонала. В первом кабинете справа у двери висит табличка с именем ДЖОЗЕФ П. КАРМАЙКЛ. Там сидит молодой белый мужчина с каштановыми волосами. Он поднимает взгляд, видит коллегу и испуганно таращит глаза, но быстро проглатывает своё неловкое удивление и говорит: – Доброе утро, Эл Рэ. – Доброе, – она кивает. Я слышу звон, звон сообщений, которые мгновенно разлетаются по всему залу. Эл Рэ наклоняется ко мне и шепчет: – Я редко прохожу по этому коридору. Они думают, я не знаю, что Джо разослал всем эсэмэски. Вот увидите, все остальные будут настороже, все будут работать и вежливо со мной здороваться. И действительно, в соседнем кабинете нас встречает Мелани Бамп, деловитая молодая женщина, которая без удивления говорит: – Доброе утро, Эл Рэ. Когда мы проходим мимо, Эл Рэ наклоняется ко мне и говорит: – Это вам будет слишком коротко. Мы проходим ещё несколько кабинетов, за которыми сидят сотрудники, старательно делая вид, что погружены в дела, и отрываясь от них, чтобы поздороваться с Эл Рэ и широко ей улыбнуться. По поводу каждого из них Эл Рэ отпускает комментарии, которые слышу только я: – Нет, это плохо будет смотреться на камеру; слишком небрежно; в его костюме вы утонете; слишком пёстро; мне не нравится этот узор; слишком длинно; розовый пейсли нужно объявить федеральным преступлением. Наконец Эл Рэ замедляет шаг и останавливается в дверях кабинета Софии Марии Калабрии. Эта сотрудница – единственная, кто повёрнут спиной к дверному проему, а не к своему столу. Она в наушниках, и кажется, что она отсчитывает все, что слушает, по движению пальцев. – Самая сильная из команды, и моя любимая, но не говорите ей, – замечает Эл Рэ. – К тому же размер как раз ваш. На Софии классический чёрный костюм от Энн Тейлор, пиджак и юбка. По всей видимости, под пиджаком у неё вполне подходящая белая блузка, но этого я пока не знаю, потому что она находится к нам спиной. Ее простые чёрные матовые туфли-лодочки на двухдюймовых каблуках никогда не выделяются, но всегда к месту – как классические рабочие «тимберлэнды» на строительной площадке. Её каштановые волосы собраны в низкий и тугой хвост. Весь её внешний вид говорит об эффективности и профессионализме. Никаких оборок. Эл Рэ стучит в приоткрытую дверь, но София не слышит. Наконец Эл Рэ подходит очень близко, наклоняется и хлопает ее по плечу. София в испуге поворачивается, чуть не уронив айфон, и быстро снимает наушники. – Эл Рэ, – говорит она, – простите. Я не слышала, как вы подошли. – Её лицо раскраснелось, карие глаза испуганы. Её выступающие скулы и имя говорят мне, что в её жилах течёт итальянская кровь. – Хорошая музыка? – спрашивает Эл Рэ. – Нет, это … – София улыбается. – Я просто преобразовала все ваши вступительные и заключительные речи в цифровые файлы. Вы знали, что вы … – Она тут же осекается. – Но это неважно, честное слово, неважно. – Я – что? – Хорошо. Дело в том, что иногда вы рифмуете. Я слышу рифмы в начале и конце ваших фраз. Такие мини-стихи. Это тонко. Вы же это намеренно, верно? Глаза Эл Рэ чуть расширяются, и она удивлённо смотрит на меня, потом снова на Софию. – Вы поняли мой приём, – наконец говорит она. – Каденция, поэтическая проза – все это часть повествования. Втыкается в мозги. Судебный процесс – это театр. Какой самый известный стишок, звучавший в суде, София? – Перчатка порвётся, оправдать придётся, – говорит она. – Дело О Джей Симпсона[10]. – Точно. – Но всё же … – София на миг морщится, но быстро собирается с духом. – Простите, я не хочу, чтобы это выглядело как подхалимство, потому что вы … ну, вы Эл Рэ Райс. Но этот стишок и вполовину не такой остроумный, как ваши. И хотя реплика о перчатке, очевидно, оказалась эффективной, ваши реплики запоминаются на подсознательном уровне, а не на уровне удара по голове. Такой стиль мне импонирует больше. Эл Рэ принимает комплимент с доброй улыбкой. В комплименте Софии не было и намека на подхалимство. Это было искреннее мнение. Я могу сказать, почему Эл Рэ нравится София. София широко улыбается, наконец-то придя в себя после этого неожиданного визита, и обращает внимание на меня, но всё равно то и дело поглядывает на Эл Рэ, и я вижу, что она без ума от своей начальницы. Я вижу, что она очень гордится возможностью работать вместе с таким человеком. По виду, ей должно быть лет двадцать семь, но она кажется куда более зрелой, как только превращается в серьёзную исполнительную помощницу, и можно подумать, что она уже выдержала тысячу заседаний совета директоров. – Простите, что не поприветствовала вас должным образом. – Она смотрит на Эл Рэ, переводит взгляд на меня. – Я полагаю, вы наш новый клиент, Грета Винет Севилл? Я подтверждаю, что я Грета Винет Севилл и что она может называть меня просто Гретой. Я уже сняла нелепую шляпу-ведро и зажала между ног, так что сейчас на мне из ужасного лишь спортивный костюм. – София, – говорит Эл Рэ, – мне нужно, чтобы вы с Гретой на время пресс-конференции поменялись одеждой.