София, которая, несомненно, должна быть в восторге от возможности выступить на международной пресс-конференции, берет крошечный пульт со стола из красного дерева. Она всё в том же чёрном костюме от Энн Тейлор, волосы собраны в низкий хвост. Как всегда, деловитая, она нажимает на экран, и он тут же оживает. – Перед вами фото удостоверения личности, которое наша клиентка, Грета Винет Севилл, подняла с пола. Он выпал из кармана одного из мужчин, рано утром напавших на неё и ее команду в Нью-Йорке. Они били ее свинцовой трубой. Они распороли ей лицо до кости, так что теперь ей требуется пластическая операция. Остальных членов команды они также избили, некоторым нанесли ножевые ранения. Один из них потерял столько крови, что выжил только чудом. Не знаю, правда ли это или София таким образом хотела усилить воздействие на прессу, но мне становится трудно дышать. Детектив прибавляет громкость. – К счастью, – продолжает София, – нападавшие были застрелены до того, как кто-то из команды был убит. Как вы можете ясно видеть, это удостоверение личности идентифицирует секьюрити частной охранной компании «Теллуотер». С «Теллуотером» Тим Котон работал много лет, занимаясь лоббированием в округе Колумбия, и именно с этой компанией заключил контракт Рэймонд Ханиуэлл, когда был генеральным прокурором Соединенных Штатов. Как вы помните, «Теллуотер» – это команда, которая применила слезоточивый газ к репортёрам, пытавшимся допросить тогдашнего президента Дэвиса. На границе с Техасом они также играли неоднозначную роль. Пресса взрывается вопросами. Камеры бешено мигают. Думаю, это значит, что мы вернули себе контроль над ситуацией, и довольно надолго. Думаю, это даже значит, что мы даже продвинулись вперёд в нашем расследовании. Но абсолютно уверена, что это ни хрена не значит, будто мы можем выдохнуть. «КоКо» обладает мощными ресурсами; людям, стоящим в центре этой схемы, десятилетиями сходили с рук их преступления и коррупция. По-видимому, существует целый призрачный рынок, вероятно, отмывающий незаконные пожертвования, откаты и инсайдерскую торговлю грязными фондами, и нам понадобится как можно больше деталей и имён, чтобы всё сложить, соединить и понять. Ничего из этого мы не сможем выяснить, пока не вернёмся в Салем и не проведём проверку документов. Эл Рэ соврала, будто огорчена тем, что слушание назначено на пятницу. На самом деле именно она вынудила нас подождать до пятницы, чтобы подготовить наш аргумент о том, почему Морис, Тим и Рэймонд должны сдать все свои устройства и не блокировать мой доступ к серверу электронной почты. Я должна быть в состоянии предоставить достаточно веских доказательств, чтобы продемонстрировать суду, почему необходим такой экстремальный запрос, и как можно скорее. Наши утверждения об их роли в покушении на нас – это отдельный уголовный вопрос, который потребует расследования со стороны правоохранительных органов, и я мало верю, учитывая их влияние на все уровни правоохранительных органов, что это вообще куда-либо пойдёт. Я до сих пор не понимаю, почему «КоКо» официально не расторгли партнёрство со мной или по крайней мере не лишили меня должности. Эл Рэ тоже этого не понимает. Её пресс-конференция, по сути, была откровенной просьбой это сделать, потому что наш судебный процесс нарушает партнёрское соглашение. Но на сайте «КоКо» по-прежнему указана информация обо мне, и моя рабочая голосовая почта по-прежнему работает. Я не знаю, во что они играют, потому что, сохраняя за мной должность заместителя главного юрисконсульта, они как будто просят меня продолжать это расследование. Может быть, сегодня мы получим письмо о моём увольнении. И мы до сих пор не получили ничего подтверждающего, что Парк жив. Всё это может в один момент накрыться задницей. Меня не отпускает ощущение, будто нас откармливают на убой. Как всегда говорила тетя Вайолет, не доверяй врагам ни минуты, ни секунды, ни наносекунды. Детектив выключает телевизор и смотрит на меня, как измученный родитель на непослушного подростка. Она хочет покончить со всей этой ерундой. – Не хотите мне отдать удостоверение личности, которое подобрали с пола? Я указываю на свои спортивные штаны, висящие на стуле. – Я сунула его в карман и забыла о нём. Простите. Она качает головой и говорит: – Чёртовы юристы. Часть III, В которой мы изучаем факты и соединяем в единое целое Глава двадцать вторая – Позвони мне, как доберёшься до Бостона, – просит Генри в два часа дня. Врачи не говорят когда его выпишут, но поскольку он занимает всё место в моём сердце, я согласна, чтобы они держали его под наблюдением столько, сколько понадобится, и, к счастью, Тенкилл поставил охрану у его дверей. Тенкилл не хочет рисковать безопасностью своих сотрудников. В конце концов, двое из них уже и так подверглись нападению на рабочем месте. Генри всё ещё под действием медикаментов и соображает не очень хорошо, так что я обещаю позвонить и шепчу ему, что оставила записку во внутреннем кармане его пиджака. Невозможно не покрыть поцелуями тёмные родимые пятна на его лице, поэтому, оторвав губы от его уха, я четыре раза медленно, очень медленно впечатываю их в его щёку, и кончики его рта расплываются в улыбке, но это тоже может быть вызвано медикаментами, повлиявшими на его эндорфины. Никто не согласился в ураган везти нас в Бостон, а ветер и проливной дождь обещают задержаться до полуночи. Автобусы и поезда не ходят. У Эл Рэ нет другой команды, которой она достаточно доверяет, чтобы послать за нами. Та, которой она доверяет, сейчас на конспиративной квартире в Салеме. Раньше я беспокоилась только о своей безопасности, а теперь отчаянно волнуюсь за многих. Я отчаянно нуждаюсь в подтверждении того, что Тоби и Виктория в безопасности. Я отчаянно хочу, чтобы Генри выздоровел. Я отчаянно хочу получить известие от Парка. Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы всё было в порядке у дорогих мне людей – Лены, Брэда, Самеры и Сесилии. И я отчаянно хочу вернуться на конспиративную квартиру, чтобы уже наконец обработать данные и просмотреть всё: отсканированные бумажные документы, флешки Ханиуэлла, жёсткий диск Тима Котона. У нас есть время до пятницы, чтобы собрать достаточно доказательств. И я звоню тому единственному человеку, что может меня туда отвезти. – Николас Кейдж, – говорит он после второго звонка. – Привет, Ник. Помнишь меня? Леди-призрака, леди-смог? – Ту леди, что сегодня крутят по всем каналам? – Думаю, моего лица ты не запомнил? – Нет, конечно! Просто видел кучу смога, вот и всё. – Ты ещё принимаешь срочные вызовы и забываешь лица? Тем более что меня избили частные клоуны, которых ты терпеть не можешь. – Ты разве не в Нью-Йорке? В новостях сказали, что да. – Заплачу тебе пять штук наличными, если ты приедешь прямо сейчас и никому не скажешь ни слова. Мы в Тенкилле. – Я в деле. – Отлично. Возьми внедорожник, нас четверо, и трое изрядно потрёпаны. И ещё за нами совершенно точно не должно быть никакого хвоста. – Буду к семи. Никто за нами не проследит. Я поеду по Меррику и некоторым подземным дорогам, которые знаю только я. Но … – Он выдерживает паузу. – Ты смотрела когда-нибудь шпионские шоу? – Конечно, а что? – Ну, хрен его знает, какие трекеры они подкинули тебе и твоим друзьям. Вам придётся снять с себя всё – и бельё, и обувь. Если у вас нет сменной одежды, возьмите её в бюро находок. И не забудьте выбросить телефоны, часы – всё, с помощью чего вас можно отследить. – Хороший совет. Так мы и сделаем. Спасибо, Ник. Прибавлю тебе ещё тысячу, раз сама до этого не додумалась. Мы новички в этой шпионской игре. – Я тебя понял, леди-смог. Всё отлично. * * * К счастью, нигде на нашей одежде не было установлено жучков, но мы вняли совету Ника и всё выбросили, в том числе телефоны и мой анонимный айфон; Самера купила нам новые гаджеты в нью-йоркском магазинчике. От флешек Брэда мы избавляться не стали, потому что он практически не выпускал их из рук, тренируя на них свой однонаправленный ум. Ник высадил нас возле Согуса, где Второй торговец лошадьми выделил нам ещё один неописуемый «Форд». Мы с Леной упросили его связаться с Парком по телефону. – Всё в порядке, Воронёнок, – сказал Парк по громкой связи в кабинете трейлера Второго торговца лошадьми. – Не знала, что у тебя дом на Багамах. Что они с тобой сделали? Что они сказали? Тебе точно ничего не угрожает? – Не волнуйся обо мне, Воронёнок. Всё в порядке, и ты это знаешь. Дом на Багамах – моё тайное место для побега. Просто поверь мне: если я буду молчать и не стану опровергать их слова о твоей наркомании, если я соглашусь затаиться и уйти с дороги, как будто принял всерьёз их угрозы, они не станут выставлять напоказ всю мою жизнь и все неучтённые кредиты для регистрации автомобилей. Ну а если они это сделают, все матери-одиночки, доверяющие мне свои удостоверения личности, окажутся в опасности. Не беспокойся о старом Парке, Лена. Оттого что он так открыто обо всём этом говорит, моё беспокойство не проходит. Меня что-то сильно тревожит, и я пока не могу понять, что именно. Конечно, я счастлива, что он жив, что он в порядке, и я ему доверяю. Я рада, что и Лене теперь полегче. Но всё же гложущее меня неясное чувство не отпускает. Оно переплетается с навязчивой тревогой по поводу того, что «КоКо» не разорвали со мной рабочие отношения и не лишили меня должности. Чтобы везти нас из Согуса в Салем, лучше всех годилась Самера. И вот мы наконец добрались и при парковали второй серый «Форд» рядом с первым. Ну и вид же у нас – жуткая, перевязанная компания, хромающая по кирпичным и булыжным улицам Салема. Вылитые зомби. В принципе мы вписываемся в обстановку – тут же Салем и всё такое. Хотя сейчас конец августа, а не октябрь, многие люди ходят в костюмах. Ведьмы бродят по тротуарам, тарологи в безумных шляпах и мантиях с созвездиями сидят за столиками на открытом воздухе, вуки и вампир стреляются из водяных пистолетов перед Музеем ведьм. Так что мы, зомби, особо никому не интересны. С очередного одноразового телефона звоню Генри в больницу. – Всё хорошо, – сонно бормочет он. – Рад, что вы нормально добрались. А теперь мне нужно спать. На заднем плане я слышу писк мониторов и шорох медсестёр. Я пытаюсь угомонить своё беспокойное сердце. Но это невозможно, нока я не увижу Генри полностью здоровым. Прибыв на конспиративную квартиру, мы обнаруживаем там группу безопасности Эл Рэ – двоих мужчин и двух женщин. Одна сидит в шезлонге перед входом с видом отдыхающей, арендовавшей этот дом на время отпуска, одна торчит в окне второго этажа, один позади дома, у яхты, и ещё один ближе к лужайке. Лена тут же бросается к Сыщику и Зэ Эму, а они – к ней. Миг спустя вся эта куча-мала лежит на полу, визжит, обнюхивает друг друга, истошно мяукает. Мне приходится их перешагнуть, чтобы упасть в объятия Тоби. Он несёт меня в мою комнату на третьем этаже. Я не отбиваюсь, потому что Виктория уже мне сообщила, что жёсткий диск, который она забрала из моего пентхауса, всё ещё обрабатывается, а с двумя флешками она даже не начинала. Вдобавок врачи запретили мне сидеть у экрана после сотрясения мозга, и хотя я всё равно нарушу этот запрет, почему бы не оттянуть время. Мой прекрасный брат. Он сидит рядом со мной, ложкой накладывает мне в тарелку мороженое с шоколадной крошкой, прикладывает пакет со льдом ко лбу. Как в старые добрые времена после того, как Вайолет сделала то, что сделала, когда мы с Тоби утешали друг друга, гладили по голове или, держась за руки, пробирались в нашу странную, огромную гостиную, чтобы на минимальной громкости смотреть фильмы, пока родители спят. Именно здесь, сейчас, когда он вновь заботится обо мне, я вспоминаю собственное Определяющее Жизненное Событие. Потому что оно тоже связано с Тоби. Но я могу рассказать о нём лишь с моей точки зрения. Глава двадцать пятая (в которой я возвращаюсь в 1994 год)