Она все еще сидела в спальне, когда вошла Луиза Барнет, чтобы задернуть шторы. Элла с сожалением встала и принялась укладывать свой чемоданчик. – Время летит незаметно, – вздохнула она. – Скоро чаепитие, мне надо помыть руки. Но я оставлю тебе эти брошюрки. О боже, Рейчел, у тебя такой усталый вид! Надеюсь, ты не слишком переутомилась сегодня утром? Этот мистер Брэндон такой эгоист! Дверь за ней закрылась. – Да, мисс Рейчел, выглядите вы неважно, – заметила Луиза, гремя шторными кольцами, – только дело вовсе не в вашей утренней поездке. Слабо улыбнувшись, Рейчел обернулась к служанке. – Пожалуй, ты права, Луи, – согласилась она. – Ты же знаешь мисс Эллу. Она начиталась этих листовок и теперь морочит мне голову. Луиза сердито взглянула на брошюры. – Что на этот раз? У нее ведь сегодня одно, завтра другое. Недавно были больные проказой, до этого – циркачи, а еще раньше – голые дикари-людоеды. А я вам вот что скажу: раз Господь их такими создал, значит, так и должно быть, и не наше дело вмешиваться в Божий промысел. Мисс Элла лезет куда не следует! Рейчел закусила губу. – Но, Луи, Господь не создавал прокаженных и людоедов. И трущобы тоже не его работа. Луиза нахмурилась. – Это вы так считаете, мисс Рейчел. А у меня другое мнение, и не у меня одной. Но сейчас не время болтать о прокаженных и людоедах. Вам надо отдохнуть. Что я, не вижу, какая вы бледная, какие у вас жуткие круги под глазами? Надеюсь, вы не пойдете вечером к миссис Каппер? – Ах да, ведь она меня ждет сегодня! Знаешь, мне бы хотелось пойти, немного отвлечься. Она, как всегда, расскажет мне, какой я была милой девочкой, а потом мы поговорим обо всех остальных детишках, которых она нянчила. У меня такое чувство, будто я всех их отлично знаю, хотя многих вообще ни разу в жизни не видела. Иногда я представляю, что было бы, если бы мы вдруг встретились… Луизу не интересовали подопечные миссис Каппер. Ее выводила из себя мысль о том, что когда-то эта женщина причесывала мисс Рейчел и стелила ей постель. Визиты Рейчел к старой няне раздражали служанку, и она никогда не упускала случая обратить внимание Рейчел на слишком сырую или слишком холодную погоду на улице, напомнить о множестве дел, которые ее ждут, и, наконец, посетовать на очень усталый вид своей госпожи. – Вы не забыли, мисс Рейчел? В половине шестого приедет мисс Сильвер, – напомнила она сейчас. – Вам надо быть дома. Рейчел невольно расхохоталась. – В половине шестого прибывает ее поезд. Она будет здесь не раньше шести. А я вернусь чуть позже. Положи в холл мой карманный фонарик и повесь большой фонарь на крыльцо. Барлоу подбросит меня по дороге на вокзал, а обратно я пойду пешком, вдоль обрыва. Глава 14 Похоже, после чая Космо решил, что настала его очередь говорить с Рейчел наедине. У него был полный портфель эскизов, которые он хотел ей показать – причем непременно с глазу на глаз. Когда она напомнила ему о своем визите к миссис Каппер, он разозлился не меньше Луизы. «Неслыханная глупость!» – несколько раз громко повторил он, а потом принялся ходить взад и вперед, звеня ключами в кармане брюк, и отчитывать ее за пренебрежительное отношение к самой себе. Закончив нотацию, адресованную Рейчел, он накинулся на остальных членов семьи, которые попустительствовали ее преступному легкомыслию. – Все это замечательно, моя дорогая, но хорошие люди – большая редкость, и если больше некому позаботиться о твоем здоровье, то это сделаю я. Ты везешь непомерно тяжелый воз. Я тебя не боюсь и скажу все, что думаю. У тебя жутко усталый вид. Тебе нужно отдохнуть, уехать куда-нибудь, подальше от телефонов, писем с просьбами, соседей, которые заставляют тебя вместо них носиться по магазинам. Оставить всю эту кутерьму. А может… – Он остановился и заботливо склонился над ее креслом, положив одну руку на подлокотник, а другую – ей на плечо. – Слушай, Рейчел, у меня идея. Давай я покажу тебе Марокко? Возьмем Кэролайн в качестве сопровождающей, а все счета будешь оплачивать ты. – Он засмеялся и чмокнул ее в макушку. – Подумай над этим предложением, дорогая, очень тебя прошу. Рейчел тоже засмеялась и встала. – По-моему, роль сопровождающей подходит мне больше, чем Кэролайн. А сейчас я пойду к няне, так что придется вам какое-то время обойтись без меня. Выбравшись из дома, она вздохнула с облегчением. В Уинклифф-Эдж все усердно добивались своих корыстных целей, и она уже не знала, куда ей деваться. Луиза с ее ревнивой преданностью, Мейбел и Эрнест с их родительскими жалобами, Космо с его собственнической любовью, Элла с ее благотворительностью – они давили со всех сторон, мешали дышать, вечно о чем-то просили, требовали, хотели большего. А под всей этой внешней суматохой скрывался омут, в котором ворочалось нечто темное, тайно выжидая момента, чтобы затянуть ее в гибельную пучину. В опрятной кухне няни Каппер был совсем другой мир – гораздо старше, проще и добрее. В этом мире господствовала сама няня, а все остальные превращались в несмышленых маленьких детей. – Он встал ночью и, как был босиком и в пижаме, отправился в гардеробную вашего папы. Там я его и застала. Он стоял на цыпочках и тянул за верхний выдвижной ящик, пытаясь его открыть. Было два часа ночи, и меня разбудил грохот ящика. «Мастер Санни, – сказала я, – объясните мне, ради бога, что вы делаете?» А он мне заявляет, да так важно: «Мне нужен носовой платок». – «Но, мастер Санни, – говорю я, – у вас в ящике полно носовых платков, а один лежит у вас под подушкой, я сама его туда положила». Как вы думаете, что он на это ответил? Не моргнув глазом, глядя мне прямо в глаза? «Это не мужские носовые платки. А я хочу высморкаться в настоящий мужской носовой платок. Пожалуйста, няня, откройте ящик, я не могу до него дотянуться». – И что же вы сделали? – спросила Рейчел, которая уже много раз слышала эту историю. Няня Каппер была очень полной старушкой в белой кашемировой шали поверх черного кашемирового платья, в больших бесформенных тапочках, отороченных мехом, на больших бесформенных ногах. Она вставала с кресла, только когда ложилась спать, но невероятно любила жизнь. Когда ей было с кем пообщаться, она говорила, а в отсутствие собеседника слушала радио. За ней ухаживала дородная племянница, а раз в неделю в гости заглядывала ее любимая мисс Рейчел. Этого ей вполне хватало для счастья. У нее было четыре подбородка, и все они дрожали, когда она смеялась – в точности как сейчас. – Я дала ему носовой платок – выдвинула ящик и нашла там самый большой. Я знала, мистер Трехерн не будет возражать, ведь мастер Санни – его гость, к тому же сын мистера Брента, его делового партнера. Мистер Брент был такой милый джентльмен! Но вскоре после того случая они с вашим отцом из-за чего-то поссорились, и мастер Санни больше никогда к нам не приезжал. В тот раз он гостил у нас два месяца и жутко ругался с мисс Мейбел. Она все время ныла, а он не мог этого терпеть. А вам тогда было всего четыре месяца, и он вас просто обожал. Мне кажется, он впервые в жизни видел младенца, во всяком случае, так близко. Я часто вспоминаю этого мальчика. Интересно, где он теперь? По всему было видно, что он станет хорошим человеком. Но мужчины поссорились, и мистер Брент уехал, а потом ваш папа разбогател, и мы вернулись в Англию. Вы ничего не слышали о дальнейшей судьбе Брентов? Рейчел покачала головой: – Нет. Папа просил меня их найти. Я занимаюсь поисками до сих пор, но, похоже, все бесполезно. – Ну что ж, мастер Санни мне всегда нравился, и если он когда-нибудь объявится, вы сразу его узнаете. Неподалеку от нас жил человек, который делал татуировки, и мистер Брент попросил его выколоть на руке у бедного малыша его имя – на левой руке, чуть повыше локтя. Форменное безобразие! Так я ему и сказала. Но он только посмеялся, а мастер Санни гордо вскинул голову и похвастался: «Я совсем-совсем не плакал!» Представляете, как ему было больно? А мистер Брент стоял рядом и смотрел, как издеваются над его сыном. Это просто уму непостижимо! А маленькая мисс Розмари Марш? Она часто гостила у мистера Фрита, когда я сидела с мастером Космо. Каждый раз, когда ей надо было идти к зубному врачу, мама давала ей полкроны. Миссис Фрит пришла в восторг от этой идеи, а я ей сказала: «Нет, мэм, пожалуйста, не делайте этого! Пусть мастер Космо с детства научится терпеть боль». А потом я переехала к вашей замечательной маме – у нее на руках была пятилетняя мисс Мейбел, и она вот-вот должна была родить вас. Я забрала вас, когда вам исполнился месяц. Но мистер Космо вырос хорошим человеком, и я рада, что нянчила его, пусть и недолго, всего шесть месяцев. Он всегда заглядывает ко мне в гости, когда проезжает мимо. И рассказывает какие-то невероятные истории. Где он их только берет? Пора бы ему остепениться, найти себе хорошую жену, ведь он уже не мальчик. Я так ему и сказала, когда он был у меня в прошлый раз. Годы-то идут, и все мы, увы, не молодеем. «Ох, няня, – ответил он, – что я могу поделать, если та, о ком я мечтаю, ко мне равнодушна?» И посмотрел на меня так жалобно, как будто я заперла в буфете сладкий пирог. «Не опускай руки, – подбодрила его я, – продолжай ее добиваться». Он стал вдруг очень серьезным и спросил: «А что я могу ей предложить, няня? Кучу долгов, болтливый язык – ты сама говоришь, что он у меня без костей, – комнату, заваленную никому не нужными картинами, и любовь, которая ей не нужна? Вот уже двадцать лет я напрасно жду от нее взаимности». Я похлопала его по плечу и велела быть посмелей. Робкий рыцарь никогда не завоюет прекрасную даму. Рейчел встала. С тех пор как она стала взрослой, Космо периодически делал ей предложение. Это уже вошло в привычку и воспринималось ею всего лишь как способ выражения родственной привязанности. Рейчел ценила привязанность кузена, а потому старалась не обращать внимания на его докучливые ухаживания. Но сейчас чаша ее терпения переполнилась. Значит, сегодня вечером или в самом ближайшем будущем он потащит ее смотреть его акварельные рисунки и снова будет просить ее руки! А няня с ним заодно. Вон как старается, старая плутовка: и слезу из себя выдавила, и дрожи в голос напустила… Щеки Рейчел раскраснелись от гнева. – Он впустую тратит свои силы, няня, – отрезала она. – Скажи ему, пусть поищет себе другую невесту, пока не поздно. Ну все, мне пора. – О, мисс Рейчел, постойте! Еще рано! Миссис Каппер поняла, что перегнула палку, и взяла примирительный тон, означавший: «Сядь и поговори со мной, я больше ни словом не обмолвлюсь о мистере Космо!» Но Рейчел покачала головой: – Нет, я должна идти. Ко мне приедут гости. Поезд прибывает в половине шестого. Пока я дойду до дома, они уже будут там. – Да, время летит, мисс Рейчел. Вы слышали, что мистер Толледж выкопал изгородь и нашел под ней гадюк? У меня прямо мурашки побежали по коже, когда я об этом узнала! – Она не отпускала руку Рейчел и частила, надеясь ее задержать. – Я сказала Эллен: «Ну и олух этот мистер Толледж! Разворошил змеиное гнездо, и теперь гадюкам придется искать себе новое место! Не хватало еще, чтобы они забрались в дом! Теперь надо быть начеку». Представляете, она своими глазами видела, как озорники мальчишки продавали гадюк по пенсу за штуку. И нашлись же дураки, которые их покупали! Говорят, старая Бетти Мартин приобрела целую партию. Теперь ясно, она настоящая ведьма! Эллен разговорилась с двумя мальчишками и узнала, что они продали пару живых гадюк – посадили их в сачок для креветок и завязали веревкой. Ума не приложу, кому могли понадобиться живые змеи. Рейчел убрала руку, но уже не спешила уйти. У нее ослабели колени. – Какие мальчишки? – тихо спросила она. – И кто купил этих змей? – Эллен их незнает. Они сказали только, что гадюк и сачок купила какая-то дама в зеленом шарфе. Она заплатила им полкроны. Странная история, не правда ли? – Очень странная, – пробормотала Рейчел, не узнавая собственный голос. Миссис Каппер покачала головой в маленьком кружевном чепце, из-под которого выглядывала аккуратно заплетенная коса. – Интересно, зачем нужны живые гадюки? – Понятия не имею, – ответила Рейчел. – Спокойной ночи, няня… мне в самом деле пора идти. Глава 15 Рейчел стояла в темноте у калитки дома миссис Каппер и пыталась совладать с собой. В то утро Черри ушла из дома в ярко-зеленом шарфе ослепительного изумрудного оттенка, который бросался в глаза даже в сумерках, – ребенок вполне мог его запомнить. Впрочем, зеленый шарф есть не только у нее. У Кэролайн, например, тоже есть – нефритово-зеленый, очень яркий, даже кричащий. Мейбел подарила его ей на день рождения всего неделю назад. Рейчел затрясло как в лихорадке. Нет, это не Кэролайн! Нет-нет-нет, этого не может быть! Есть вещи, в которые просто нельзя поверить. Холод заставил ее шевелиться. Уняв внутреннюю дрожь, она достала фонарик и включила. Слабый луч едва осветил калитку, к которой она прислонялась. Странно: батарейка совсем новая, ее поменяли только сегодня утром… Может, все-таки не стоит идти по скальной тропе вдоль обрыва, а вернуться домой окольным путем, по дороге? Но этот обход займет много времени, а скальная тропа вполне безопасна для того, кто с ней знаком. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она начала различать силуэт коттеджа на фоне неба и более светлое дорожное полотно. Рейчел убрала фонарик и сделала несколько шагов вперед. Что ж, можно обойтись и без света. Тропа видна, а это самое главное. Только в одном месте придется пройти ярдов двадцать высоким берегом по самому краю утеса. Рейчел решила поберечь батарейку и уже там воспользоваться фонариком. Это был единственный опасный участок: месяц назад ограждавший его низкий парапет обрушился из-за сильных ливней, и ремонтные работы еще не закончились. Опять включив фонарик, Рейчел поняла, что от него нет никакого прока: тусклый свет только сбивает с толку. Ей вдруг показалось, что сзади кто-то идет. Она остановилась, прислушиваясь. Фонарик покачивался у нее в руке, отбрасывая на тропу танцующий луч. Это наверняка Гейл Брэндон! Сердце затопила теплая волна облегчения. За последние три раза, когда она ходила в гости к няне, он дважды поджидал ее у калитки и провожал до дома. Сегодня вечером она рано ушла от миссис Каппер. Он обнаружил, что ее нет, и отправился следом. Рейчел сбавила шаг. «Не буду показывать, будто я его жду, просто пойду помедленней, а он меня догонит. Слава богу, у меня будет попутчик и мне не придется вариться в собственных мыслях!» Она остановилась на краю тропы, откуда открывался вид на море. Был прилив, но лишь самые высокие волны, гонимые зимним ветром, достигали подножия скал. В черную воду сбегали черные каменные гребни, еле заметные в общем мраке, но Рейчел знала, что они там. Над ними и над утесом дул холодный ветер. Его громкие завывания заглушали звук приближающихся шагов. Рейчел смотрела на море и вслушивалась в ожидании очередного затишья. Вдруг прямо у нее за спиной раздался какой-то шорох. Она хотела обернуться, но получила сильный удар между лопаток, выронила фонарик и свалилась с края утеса. Этот полуоборот спас ей жизнь. Она упала не головой вперед, а боком: правая рука цеплялась за пустоту, однако левая часть туловища не оторвалась от склона утеса. Обдирая левую ногу о камни и судорожно шаря левой рукой по дерну, Рейчел на мгновение задержала падение и крепко, обеими руками, ухватилась за ветки какого-то кустика. Теперь она висела над обрывом. Сознание было ясным, но в нем билась жуткая мысль о камнях внизу. Между тем она понимала, что долго не провисит: или куст не выдержит, или пальцы ослабеют. И тут ее левая ступня нащупала опору – маленький выступ в камне, очень узкий, зато прочный, как сама скала. Она поставила на него мысок другой ноги и сняла основную нагрузку с рук. Куст, за который она держалась, придавал устойчивости. В первые секунды Рейчел испытала радость – такую сладкую, как будто уже была спасена. Но вскоре до нее дошел весь ужас положения. С трудом она различила в темноте край скалы. Он находился примерно в восьми футах над ней. Сколько она здесь продержится – на холоде, с голыми руками? Рейчел не любила перчатки и редко их носила. Сейчас это помогло ей выжить. Но если окоченевшие пальцы больше не смогут держаться за ветки, если она потеряет сознание… камни внизу ждут ее! Позвать на помощь? Но кругом ни души. Услышит лишь тот, кто ее столкнул. Нет, рисковать не стоит. Она подняла голову и вдруг различила звуки наверху – какое-то ворчание и скрежет камня о камень. На темном краю скалы возникло нечто еще более темное, пронеслось мимо Рейчел и с грохотом упало далеко внизу. Свист пролетевшего булыжника смешался с ее собственным криком и воем морского ветра. Она задрожала от страха и чуть не разжала пальцы. А потом опять посмотрела на то место, откуда упал камень, в ожидании следующего. Там их оставалось много – огромные обломки разрушенного парапета валялись рядом с тропой, они не были закреплены, и столкнуть их со скалы не составляло труда. Второй булыжник оглушит ее, унесет вниз… Однако камнепад не повторился. «Я закричала, и он подумал, что я упала», – догадалась Рейчел. И тут она почувствовала, что сверху на нее кто-то глядит. Силуэт был неразличим, но в том месте темнота не имела просветов. Именно оттуда свалился булыжник. Там находился человек, который ее ненавидел. Который хотел ее убить. Прежде чем уйти, он желал убедиться в том, что она мертва. Рейчел думала «он», хоть и понимала: это не обязательно мужчина. На нее вполне могла покушаться женщина. Пристальный взгляд таинственного врага был страшней всего остального и казался мучительно долгим. Наконец черное пятно зашевелилось и исчезло. Рейчел не поняла, в какую сторону оно удалилось, но когтистый ужас наконец отпустил ее сердце. Она закрыла глаза и попыталась молиться. Прошло время: может, минуты, а может, целая вечность, – и Рейчел увидела свет. Должно быть, он проник сквозь закрытые веки. Она прервала на середине стих из псалма и открыла глаза. Слева, в дюжине футов от нее, плясал луч фонарика – не прямо над ней, а на четыре-пять футов дальше по тропе. Фонарик легко раскачивался в мужской руке. Сквозь шум ветра долетел голос Гейла Брэндона, распевавшего негритянский спиричуэл: Огляди, огляди этот одинокий путь, Прежде чем пройти по нему…