Так мало времени, любовь моя, не будем же его терять[81]. Он держал ее за талию и кружил, уже ощущая на плече невеликий вес ее дорожной сумки. – Рахунэк прошэ[82]. Аня закрыла глаза и откинулась головой на сиденье. В руках завибрировал телефон. Она прочла эсэмэс: «Ten, kto wyjeżdża, zawsze zabiera ze sobą tylko jedną trzecią goryczy. Dwie trzecie dostaje ten, kto zostaje»[83]. – 14– Внутри коробки что-то тихо ухнуло, и Светка крикнула: – Бежим! Как только они выскочили из сарайки и закрыли дверь, раздался громкий хлопок, испуганный визг животных – и все затихло. Они громко выдохнули и рассмеялись. – Вот видишь, ничего не случилось. Аня и Светка вернулись домой. – Сегодня твоя очередь готовить! Аня вздохнула и поплелась на кухню. Она положила в скороварку кусок свиной ноги и залила холодной водой. Скоро придет мама, и надо успеть приготовить, и так из-за этих глупостей слишком поздно начала. Мама работала на Центральном рынке – торговала сувенирной продукцией и цветами. Вернувшись домой, она стояла с каким-то перекошенным лицом и тяжело дышала. Волосы у нее были растрепаны. – Ой, мама, привет… – Аня обернулась и махнула рукой. – Извини, я не успела… Что случилось? – Отец дома? – Нет вроде. – У нас пожар. * * * Да, вполне возможно, что трещина была в стекле изначально, еще на каком-то отдаленном этапе проектирования, – и все события Аниного детства были как раз именно таким этапом. Она еще не была собой; лист стекла еще не сформировался, не выплавился, но уже имел внутри непоправимый изъян. Позже, глядя на трещину в готовом витраже, Аня подумала, что точкой проявления этого изъяна, этой внутренней слабости для нее стала картинка пожара в соборе. Чернеющая роза в шипованном треугольнике, горящая конструкция лесов. И – музыка, лопнувшая в этом пожаре, пепел, годами кружащийся над землей, а после – оседающий порохом. – Привет, ребята. Это Влад. Впрочем, вы уже знакомы. – Ага. – Сережа пожал Владу руку, скептически глядя на него. – Он будет играть вместо… – Мы поняли. – Начнем? Арнольд расчехлил виолончель и провел смычком по струнам, прислушиваясь к звуку. Василий продул флейту, постучал ею по коленке и протер мундштук носовым платком, а потом взял заданную ноту. Аня поставила тексты на пюпитр и негромко распевалась. – Вась, давай с твоего соло. Влад, готов? Влад кивнул и взял аккорд. Арнольд поморщился. – А ритм задать? Влад остановился, тряхнул головой и отстучал ногой несколько ровных ударов. – Ну, и чего не вступаешь? – раздраженно спросил Сережа. – А, щас, чего-то не получилось… Он начал заново, и все вступили, каждый в свою очередь, но в воздухе нарастало странное напряжение, словно кто-то медленно выкачивал из комнаты кислород. – Влад, погоди. – Василий остановился и посмотрел на него. – Попробуй ритмичнее, ты сбиваешься. – Ок, – сказал Влад и хлебнул пива. Аня досадливо поморщилась. – Я же просила тебя, давай не будем пить на репетициях. – Да ладно тебе! Мы же все играем. Развлекаемся. Они продолжили играть. Влад справлялся неплохо, ритм выправился, но кислорода становилось все меньше. После репетиции Василий отвел Аню в сторону и сказал: – Слушай, Ань… Знаешь, мне что-то Влад не очень нравится. Ты прости, но я не хочу с ним играть. Если будет кто-то другой, ты зови, я вернусь, но сейчас… Сейчас я выхожу из игры. Аня сказала, глядя в пол: – Конечно, как знаешь… Она закрыла за ним дверь. Влад, незаметно наблюдавший эту сцену, подошел к Ане. – Да пусть катится! Он вообще группу своего звучания лишал. Попсовик. – Да как ты можешь? – возмутилась Аня. – Ты не понимаешь, что это важно? Все важно, каждый человек! – Ой, да ладно. Незаменимых людей не бывает. Он отхлебнул пива и щелкнул зажигалкой. * * * – Стандарт? – Да, как обычно. Развернув шаблон, Аня расстелила его на столе и закрепила прозрачным скотчем. Сегодня нужно было сделать тринадцать больших стекол. Это было много, и она беспокоилась. Но было в этом беспокойстве что-то еще, какая-то другая тревога – не имеющая отношения к работе. Цех давно отстроили заново. Стало даже лучше – новый был больше и как-то уютнее. Ее кабинет теперь располагался на втором этаже, и древесная пыль туда не долетала. Она посмотрела на листок с техзаданием, и лежащий рядом телефон вдруг мигнул новым сообщением. Аня странно на него посмотрела и не сразу разблокировала. Телефон мигнул еще раз. Она прочла: – Рассказал про тебя Руте. Сегодня все решу. Телефон выскользнул из рук, упал на стекло. Аня испугалась, быстро подняла его и написала: – Я чувствовала. – Постояла немного, выдохнула и добавила: – Как она?.. – Плачет. Говорит, что умрет. – Она будет меня ненавидеть. – Так. Мне тэж[84]. Аня отложила телефон. Нужно было работать. Нужно было немедленно начинать работать. Она вскочила, но тут же опустилась обратно и написала: