Но остановить друзей она не могла. Платон наконец-то решился и сделал шаг в сторону. – Ещё! Второй шаг. Маре вновь приходится поворачиваться, и подкравшийся Илья со всего размаха бьёт её тяжёлым ломом, который кто-то из обитателей «Сухарей» то ли забыл, то ли потерял в лесу. И который юноша так вовремя отыскал. – Нет! – Ада кричит так, словно жестокий удар пришёлся по ней. – Нет! Нет! Нет! Первый жестокий удар… Лом угодил в точности туда, куда целился Илья – в основание черепа, заставив чёрную собаку взвыть и припасть к земле. Возможно, Мара была только ранена и, получив удар, испугалась бы, убежала, оставила друзей в покое… Возможно. Возможно, всё было бы именно так, но Илья не остановился – продолжил бить Мару ломом. Бить яростно. С остервенением. Выплёскивая пережитый страх и вызванную им злобу. Ту самую злобу, которая насквозь пропитала дрожавших перед чёрной собакой Руслана и Платона, ту самую злобу, которую они бросились вымещать на поверженной Маре. Били ногами, стараясь попасть по голове. Били, не думая ни о чём. Били, полностью отдавшись желанию убить. Под жалобные крики и рыдания Ады. И успокоились, лишь поняв, что собака больше не способна им угрожать. Мара ещё была жива, ещё дышала, поскуливая, с каждым движением выдыхая кровь, но ещё была жива. И не отрываясь смотрела на застывшую, переставшую кричать Аду. Была жива. – Как думаете, нас было слышно? – отдышавшись, спросил Руслан. – Ещё как, – буркнул Платон. – Нет, – ответил Илья, вытирая руки о сорванный пучок травы. – Нет? – удивился Руслан. – До ельника еле долетало. – Мы решили, что ты сбежал, – сказал Платон. – Я бы тоже так подумал, – очень спокойно произнёс Илья. Бросил траву и посмотрел на Руслана: – Что дальше? Закопаем её и поедем купаться? – Зачем купаться? – не понял Платон. – Если спросят – мы были на Оке, – пожал плечами Илья. – Не хочу выслушивать от родителей нравоучения на тему любви к животным. Он всегда был прагматичным. – Я тоже не хочу, – с готовностью согласился Платон. – Купаться мы поедем, – медленно сказал Руслан, глядя Илье в глаза. – Но закапывать эту тварь я не хочу. Есть идея получше. Илья сначала нахмурился, но через мгновение понял, что имеет в виду Руслан, пожал плечами и кивнул: – Можно и так. Без разницы. Всё равно копать нечем. – Оставьте её в покое, – попросила Ада. – Пожалуйста, хоть теперь оставьте. – Мы избавим эту тварь от лишних мучений, – ответил Руслан. Он поднял с земли свой рюкзак и достал моток верёвки. – Платон, найди подходящий сук. – Почему я? – Ты умеешь делать петлю? – Нет. – Тогда ищи сук. Сам же Руслан быстро связал петлю, подошёл к Маре и попросил второго друга: – Подними ей голову. – Может цапнуть. – Палкой своей. – А… логично. Илья использовал лом в качестве рычага, Руслан накинул на шею собаки петлю и затянул, наступив на Мару ногой. Скулёж прекратился. – Платон?! – Нашёл! Тащите её сюда! – Сейчас. – Руслан перевёл взгляд на Аду. Выдержал паузу. И спросил: – Хочешь посмотреть? Спросил так, что Илья вздрогнул. И подумал, что будь он на месте девушки – обязательно бы расплакался. Так спросил Руслан. Спросил со значением. И тон выбрал намерено жёсткий, даже грубоватый. И так же, как Илья, Руслан ожидал, что Ада продемонстрирует слабость, но девушка их удивила. Она вытерла слёзы тыльной стороной ладони, поднялась и очень коротко и очень сухо сказала: – Да. 21 июля, четверг – Я знал, что в какой-то момент нам начнёт везти, – провозгласил Анзоров, с улыбкой оглядывая полицейских. – Кровосос растеряет свой запас удачи, а мы его приобретём. Так всегда происходит! У полицейских было собственное понимание причин, по которым «неожиданно» начинают появляться результаты, однако рассказывать воодушевлённому следователю о своей работе они не стали. Молча покивали, соглашаясь, но смотрели при этом куда угодно, только не на руководителя. – Продолжайте доклад, – опомнился Анзоров. – Извините, что перебил, но вы ведь понимаете, как я рад? Все это прекрасно понимали. И если честно, тоже были рады. – Услышав, что Диана Шмыга мечтала стать киноактрисой и была уверена, что получила главную роль в крупном проекте, я ещё раз просмотрел полученный от сутенёра список её постоянных клиентов и обнаружил среди них известного режиссёра. – В самом деле известного? – переспросил Анзоров. – Очень известного, – подтвердил Вербин. – Насколько очень? – Оченнее не бывает. – У него есть какая-нибудь фамилия? – Платон Брызгун. Анзоров картинно нахмурился, делая вид, что пытается вспомнить. – Я о нём слышал, – негромко сказал Колыванов. – Мордатый такой, на Первом канале какой-то конкурс судит. – В жюри? – Не, среди присяжных. – Шутник. – Я его фильм смотрел, кажется, – припомнил Шиповник. – Или сериал? – И как? – Никак. – То есть режиссёр не особенно известный? – уточнил Анзоров.