Алик рванул с места. Когда поворачивали на Комсомольский, Смирнов глянул в зеркальце. Жестяная дверь в «Гастрономе» была еще закрыта. Смирнов распоряжался: — После светофора правее забирай. Под эстакаду и налево. А теперь в обратную сторону. — Развернулись у метро «Парк культуры». — Теперь сразу направо и мимо Института стоматологии в Теплый переулок. Все. Оторвались. «Нива» пересекла Пироговку и мимо Академии Фрунзе спустилась в горбатые переулки. Здесь, рядом с домом, где когда-то был женский вытрезвитель, остановились. — А сейчас что, Саня? — спросил Алик. — Сейчас я за руль сяду. А ты пойдешь домой. Тут рядом. — Я тебя одного не отпущу. — Отпустишь. Не для этого я от милиции оторвался. — Саня, если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу. — Что-нибудь — это шлепнут меня? Так никакой гарантии, что при тебе они этого не сделают. Скорее всего, и тебя вместе со мной шлепнут. За компанию. Ты хочешь мне помочь? Прекрасно! Так помогай мне! Сейчас ты вернешься туда и скажешь Махову, что если и он хочет мне по-настоящему помочь, пусть продолжает долбать «Привал» как можно больше. И чтобы ни один, кто знает о находке в «Привале», не выходил до десяти по крайней мере. Запомнил? — Запомнил. — Алик вылез из машины, освобождая место за рулем. — И вот еще, — Смирнов говорил, одновременно подгоняя сиденье под себя и проверяя приборную доску. — У меня путь неблизкий, туда и сюда — часов пять, а с разговорами и все шесть, потом дельце небольшое в Москве. Следовательно, до двух Махов может не беспокоиться. Ну, а если после двух меня не будет, пусть он начинает действовать. И с Романом обязательно посоветуется. — Я заправился под завязку. Хватит тебе на сегодняшний вечер. — Спасибо, вижу. До свиданья, Алька. — Ни пуха, ни пера, — грустно пожелал Алик. — К черту! — весело гаркнул Смирнов, и «Нива» нырнула на Саввинскую набережную. С набережной сделал разворот к Бородинскому мосту и прижался к тротуару. Вышел, посмотрел — проверился на всякий случай. Вроде чисто. Посмотрел на часы. Десять минут седьмого. Теперь бы дачников опередить, чтобы на трассе не притесняли. Выбрался на Бородинский мост и после Дорогомиловской заставы вышел на трассу. В Москве сдерживался — дорога опасная, самое большое начальство по ней ездит, орудовцев, как собак нерезаных. За Окружной дал скорость. — Волка ноги кормят. Дурная голова ногам покоя не дает, — бессмысленно бормотал Смирнов, прибавляя и прибавляя. — Волка ноги кормят. Дурная голова ногам покоя не дает… Не до песен нынче было, не до расслабки. Успеть, всюду успеть — главная задача. Скинул скорость у бетонки, здесь пост ГАИ, верноподданически миновал пост и опять стал потихонечку набирать скорость до ста двадцати. Вот и деревушка. Дорога через осинник была, как и в прошлый раз, ободряюще пустынна. Узковата, правда, но ничего: рискнуть можно. Рискнул: двадцать километров за десять минут. Ну, по морям по волнам, нынче здесь, завтра там. На горку, с горки. Площадь, собор. Интернациональная, Вторая Социалистическая. Стоп. Приехали. Калитка была открыта, и дверь в дом — тоже. Смирнов позвал: — Леша! Никто не отозвался. Но все равно, значит, где-нибудь поблизости. Смирнов присел на ступеньку крыльца. Но был набран такой темп, что сидеть просто так не было никаких сил. Вскочил, вышел за калитку и стал ждать здесь, прогуливаясь по заросшей подорожником тропке, идущей вдоль забора. Наконец-то! Борзов беспечно приближался, держа в руках литровую банку с молоком. — И опять дорогой гость! — приветствуя Смирнова, возгласил он. Правда, со значительно меньшей долей восторга, чем в прошлый раз. — Прошу в дом. — Я ненадолго, Леша, — по возможности успокоил его Смирнов. — Молочка парного не хотите? — спросил Алексей, когда они уселись за столом. — Выпью с удовольствием. Леша принес два стакана и осторожно налил в них из банки. Они одновременно — залпом — выпили. — Так чем могу быть вам полезен, Александр Иванович? — спросил Леша, платочком промокнув рот. — Мне крайне необходим твой самый богатый человек в Москве. Сегодня необходим. — Мы же в прошлый раз обо всем поговорили, Александр Иванович. — То в прошлый раз. В прошлый раз я предполагал, а теперь знаю. Дай мне его, Леша. Леша посмотрел на Смирнова, улыбнулся и сказал: — Нет. — Как только команда узнает про открывшиеся обстоятельства, они прикончат его. Ты пойми, — эта встреча нужна ему больше, чем мне! Ради его блага, Леша! — Милиция всегда действует ради нашего блага! — Я — не из милиции. — Все равно нет. — Алексей встал, подошел к окну. Смеркалось помаленьку. — Я ведь его вычислю и по другим каналам выйду на него. Неужто ты этого понять не можешь?! Но время, время! Я в цейтноте, Алеша. — Вы когда в Москву собираетесь возвращаться? — спросил Алексей, по-прежнему глядя в окно. — Сейчас. — Сейчас не советую. Вы гнать будете, а сумерки — самое коварное время. Не дай Бог, разобьетесь. Отдохните, через полчаса поедете. При фарах безопаснее: внимательней будете. Устали, небось? — Как собака, — признался Смирнов. — Весь день пустой желудок, и есть не хочется. — Прилягте, Александр Иванович, — предложил Алексей. — Просто посижу немного, — сказал Смирнов и перебрался в кресло. Отпустил напряженные мышцы, раскинулся и закрыл глаза. Леша задернул занавески, включил мягкий нижний свет-торшер, устроился с книжкой в другое кресло. Картиночка эта напоминала нечто, описанное Диккенсом. — Что читаешь? — не открывая глаз, спросил Смирнов. — Диккенса, «Крошку Доррит». — Успокаивает? — Диккенс меня всегда успокаивает. Да вы отдыхайте, отдыхайте. — Уже стемнело. Поеду, — решил Смирнов, отыскал палку и встал. — Может быть, все-таки сможешь, Леша? — Нет. Я вам не верю, Александр Иванович. Вы — в азарте. Вы сегодня — не человек. Вы сыскарь. Простите меня. — Бог простит. Не пришлось бы тебе горько пожалеть потом. Будь здоров. Не провожай. Особенно торопиться уже не было смысла. «Нива» отрабатывала свои положенные восемьдесят, освещая фарами белые в резком свете фар стволы осин. Смирнов призадумался слегка, и поэтому увидел трайлер, подъехав к нему почти вплотную. Трайлер стоял поперек дороги, передними и задними колесами расположившись в кюветах по обе стороны дороги. Путь вперед был замурован. Смирнов ударил по тормозам, почти на месте развернулся и дал газу. Но, подняв глаза, понял: мышеловка захлопнулась. В полукилометре стояли и ждали его два легковых автомобиля с включенными фарами. Шансов не было, но — была-не-была. Смирнов, не сбавляя скорости, врубил дальний свет и направился на рандеву. Они его слепили, но и он их будет слепить. Ему рулить ослепленному, им — стрелять. Посмотрим, кто будет в выигрыше. Доехав до них метров пятьдесят, он скинул скорость, как бы собираясь остановиться, но, подойдя совсем впритык, кинул «Ниву» в кювет. Ну, кургузая, ну, длинноногая, выручай! Он же помнил, как ее сестричка на телевизионном экране карабкалась чуть ли не на стену. Нырнув в кювет, «Нива» скособочилась, но пошла, пошла! Ну, а теперь на асфальт и долой всякий свет. Смирнов вырубил приборную доску, а, значит, и сигнальные фонари, и повел машину вслепую, по памяти. Он не видел почти ничего, но и они его не видели. Совсем. Игру в фары выиграл он. Совсем-то ничего осталось. Только до пригорочка, только до пригорочка и вниз. Вот он, пригорочек. И тут до него донеслась автоматная очередь. Поздно, поздно, фраера вонючие. Еще очередь. Вроде крышу задели. Но он уже за пригорком. Включил фары и помчался. Развернутся, посоветуются, что и как делать. Осторожно въедут в город: им незачем внимание привлекать. У него минуты две-три в запасе. Он жестко тормознул у калитки и закричал: — Леша, Леша! — Леша задерживался, и тогда Смирнов во весь голос добавил яростно, не остерегаясь: — Если ты, сявка, жить хочешь, надевай портки и в машину! У тебя — одна минута! На ходу засовывая бумажник в карман куртки, подбежал Алексей, распахнул дверцу машины и поинтересовался довольно спокойно: — Команда засекла? — Не засекли, обложили. Быстренько глянь сзади на крышу: что там? Алексей глянул, присвистнул, скоренько сел рядом со Смирновым и доложил: — Слегка прошили сверху. Смирнов на второй скорости поехал по Второй Социалистической неизвестно куда. Алексей освоился в новой ситуации и стал давать указания: — Направо. Еще раз направо. Теперь через этот вот мостик. Ничего, он выдержит. Налево, прямо. Вот здесь остановимся. — Зачем? — спросил Смирнов, автоматически подчинившись. — Я за руль сяду. Вы же сами сказали, что обложили. Асфальт у нас в городе один в два конца. У них, я думаю, машины три. Так что асфальт они уже перекрыли.