— Про вчера я не знаю. У меня отгул был. Вчера Ночевкин дежурил. — Как мне его найти? — Он в отгуле. К теще в Серпухов поехал. Завтра будет. — Все меня сегодня завтраками кормят! — раздраженно заметил Смирнов, но тут же спохватился. — Спасибо, лейтенант. Я к вам завтра зайду. Казарян повертел самшитовую трость, подкинул слегка и поймал, проверяя тяжесть. Потом кинул ее Смирнову и спел, развязно, давно забытое: — Дрын дубовый я достану И чертей калечить стану: Почему нет водки на луне? Алик же вкрадчиво спросил: — А зачем тебе, Саня, дубовый дрын? — Самшитовый, — поправил его Смирнов. — Ничего себе палочка, да? — От кого отмахиваться собираешься? — поставил вопрос ребром Казарян. — Пока не знаю, — признался Смирнов и начал вроде бы о другом. — Ребятки, я вас назавтра приглашаю в ресторан. За город. — Алька, он копает, — брезгливо заметил Казарян. — Свинья — она грязь всегда отыщет, — грустно откликнулся Алик. — Ответил бы вам, козлам, как следует, но смолчу. Вы мне нужны назавтра. Ну, как? — Бросать слабоумного друга в беде — неблагородно. А мы — люди благородные, — с чувством сказал Алик и положил благородную руку на благородное плечо Казаряна. — С вами в ресторане от скуки сдохнешь. Я дамочку прихвачу, — решил Казарян. — А дамочка ничего? — оживился Смирнов. — Дамочка ничего себе, — успокоил его Казарян. — Моя ассистентка. Галей зовут. — Поставьте галочку! — заблажил Алик. — Поставьте точку, пошляк — осадил его Казарян. — Пацаны, вам скоро на пенсию, а вы все резвитесь. — Кинорежиссеры на пенсию не уходят, — ответил за Казаряна Алик. — И обозреватели тоже, — сказал за Алика Казарян. — Следовательно, среди нас троих только один старый хрыч — я, — догадался Смирнов. — Ты не хрыч, ты — дитя, — успокоил его Алик. — Легковерное, наивное, легко возбудимое. — Может, не будешь влезать, Саня, а? — серьезно спросил Казарян. — Может, без тебя разберутся? Тот же капитан Махов, а? — Не разберутся. — Втянешь ты нас в историю, — тоскливо подытожил Казарян. С утра Смирнов отправился в райисполком. Для солидности нацепил на джинсовую рубаху внушительную свою орденскую колодку — получилось забавно — и отправился. Он долго бродил по коридорам, отыскивая нужный ему отдел. Отдел нашел, но там ничего определенного сказать ему не могли, посоветовали обратиться к начальнику, который, естественно, был на совещании в Моссовете. Ждал до обеденного перерыва, не дождался, пообедал вместе с работниками районного мозгового центра и дождался наконец. Гражданин хороших начальнических лет — вокруг пятидесяти — принял его прекрасно, можно сказать, демократически принял. Встал из-за стола, усадил, трогал руками, смотрел на рядового посетителя участливо и доброжелательно. Успокоился, поняв, что все в порядке, сам уселся и взял быка за рога: — Слушаю вас, Александр Иванович! Успели уже доложить сотрудники. Поэтому Смирнов начал с вопроса: — Вам о моем деле уже, наверное, доложили ваши подчиненные? — Доложили, доложили, — мягко, с юмором подтвердил начальник. — Тогда у меня к вам всего один вопрос, Лев Сергеевич, — начал было Смирнов, но начальник перебил его с еще большим юмором: — И имя-отчество доложили мои сотрудники? — Не доложили, а предложили. Предложили называть вас Львом Сергеевичем. — Как вас теперь называть… — со смешком вспомнил старый фильм Лев Сергеевич. — Но меня действительно так зовут. И теперь, и с самого рождения. Пошутили достаточно. Теперь можно и по делу. Смирнов заскорбел лицом и спросил: — Могу ли я узнать у вас, давалось ли райисполкомом разрешение на открытие кооперативного кафе в Тихом переулке? Ваши сотрудники постарались избежать официального ответа на этот вопрос. — Мои сотрудники поступили совершенно правильно. — Сведения такого рода — государственный секрет? Или тайна, которая может быть использована во вред кому-нибудь? — Все проще, Александр Иванович, все значительно проще. По роду своей деятельности, деятельности органа, избранного народом, мы обязаны стоять на страже интересов наших клиентов, деятельность которых определена новым законодательством. — Значит, вы дали разрешение на открытие кафе гражданину Шакину В. В.? — Откуда вы это взяли? — Раз вы защищаете интересы ваших клиентов, значит, такие интересы имеются. Следовательно, вы дали разрешение. А если вы разрешения не давали, значит, и интересов нет, и защищать нечего. — Вы по-прежнему мастер вопросов, Александр Иванович. Или, что точнее, мастер допросов. Я ведь вас очень хорошо помню. — Да и я тебя, Лева, сразу узнал. — Хорошая профессиональная у вас память, Александр Иванович. Запомнить мелкого чиновника из Управления в те времена, когда вы были легендой розыска, — дело непростое. — И давно тебя, бывшего капитана милиции, народ в своего избранника определил? — Да уж шестой год я здесь. — Вот что, Лева, — Смирнов перестал церемониться. — Быстро, точно, без утайки: ты давал разрешение Шакину? — Я, Александр Иванович, Шакина этого и в глаза не видывал. — Будем считать, что ты не давал. А твои люди? — А мои люди таких прав не имеют — давать. — Что ж, быстро, точно, без утайки, — Смирнов с трудом выбрался из глубокого кресла, встал, опираясь на палку. — Трындин к тебе в последний раз когда приходил? — А кто такой Трындин? — Участковый тех мест, где несколько дней функционировало кафе «Привал странников», незарегистрированное отделом, которым ты руководишь. Плохо руководишь, Лева. — Вам, человеку со стороны, виднее, Александр Иванович. Как время проводите на заслуженном отдыхе? — С пользой, — непонятно ответил Смирнов и дружески пожал руку Льву Сергеевичу. В отделении он Ночевкина не застал: не заступал еще на дежурство гостивший у тещи в Серпухове старший лейтенант. Смирнов ждать не мог — уже пора было ехать в загородный ресторан. Он ругнулся про себя и отправился домой. Из «восьмерки», стоявшей около подъезда, на него нахально и весело смотрела хорошенькая дамочка. «Восьмерка» — казаряновская, и поэтому Смирнов дамочке фривольно подмигнул.