– Они возникают, потому что густой воздух встречается с негативной энергией. – Неправильно, – возразил Бэйл. – Они, может, и состоят из густого воздуха и негативной энергии, но возникают они, потому что реагируют на присутствие живого существа этого мира. Они возникают из-за нас. Я заморгала. Ведь это был полный бред. Такого объяснения я еще никогда не слышала. – Из-за нас? – А что еще ты о них знаешь? – спросил Бэйл, даже не отреагировав на мое удивление. – Они… они изменяют пространство, и тот, кто через них прыгает, должен знать, как нужно в них двигаться. Если коснешься энергии, можно получить серьезную травму. Или даже умереть. – Неправильно, – повторил Бэйл с такой заносчивостью, что мне захотелось его задушить. Неужели можно быть о себе настолько высокого мнения? – Это может касаться других бегунов, но для тебя энергия ни в коем случае не смертельна. Как раз наоборот. Я наморщила лоб. Мы тысячу раз отрабатывали технику прыжков: нужно максимально сгруппироваться, стараясь ни в коем случае не касаться краев. По крайней мере, две трети нашего курса провалились уже во время выполнения симуляционных упражнений. Бэйл двинулся в мою сторону, при этом несколько раз нажав на свой детектор. Прежде чем я смогла спросить, что он делает, он уже вытянул вперед руку. Воздух зажужжал и замерцал, затем все вокруг растянулось, искривилось так, что части неба оказались на земле и наоборот. Травинки, облака – все перемешалось, и на моих глазах между нами возник вихрь, исказив лицо стоящего за ним Бэйла. – Ты хочешь знать, как управлять вихрями? – спросил он. – Ответ звучит так: ты должна разрешить энергии отреагировать на тебя, соединиться с тобой. Стать с тобой единым целым. – Но это убьет меня. – Не убьет, – возразил Бэйл. – Вихревая энергия – это часть тебя… И так было всегда. Именно это — твой настоящий талант. – Часть меня? Так же, как у сплитов? – спросила я в шоке от одной только мысли об этом. – Это так плохо? – спросил Бэйл. – Да! – решительно сказала я, обходя вихрь. – Я имею в виду, что это… это самоубийство. Нельзя приближаться к энергиям. – Я покажу тебе, – произнес Бэйл и протянул мне руку. – Иди сюда. Я уставилась на него, не веря своим ушам. Он что, серьезно хотел, чтобы мы держались за ручки? Он закатил глаза: – Если ты хочешь почувствовать, как я управляю вихрями, мы должны прыгнуть вместе. Я еще никогда не прыгала с кем-нибудь через вихрь. По крайней мере, не так близко друг к другу. Нам всегда внушали, что во время прыжка слишком опасно кого-то задевать, потому что, если один приблизится к энергии, он тут же погубит другого. – Поверь мне, я знаю, что делаю, – продолжил Бэйл. Я вздохнула и подошла ближе к нему. В конце концов, что я теряла? – Почему у меня такое чувство, что меня вежливо просят умереть? – пробормотала я. Бэйл взял мою руку и положил ее себе на спину. Мне показалось, что он улыбнулся, хотя и был слишком напряжен. – Не переживай, я буду нежен. – Очень смешно, – ответила я и тут же резко вдохнула, потому что Бэйл без предупреждения прижался ко мне и потянул нас в вихрь. Атлас гавкнул пару раз, но остался сидеть на месте. Он явно не в первый раз наблюдал, как его хозяин прыгает в вихрь без него. – Только ты сейчас ничего не делай, поняла? – предупредил Бэйл и, когда мы упали в вихрь, обеими руками притянул меня еще ближе к себе. Все мое тело напряглось, чтобы сохранить между нами хоть какое-то расстояние. Он был намного ближе, чем мне хотелось бы. Намного ближе расстояния, на которое ко мне когда-либо приближался парень, исключая Луку и… Хольдена, но наш с ним поцелуй был последним, о чем я в данный момент хотела думать. Вокруг нас шумела энергия, вихрь без всякой системы и закономерности неистово вращал вокруг нас мир. Трава, небо, вода, камни, земля, а потом улицы, дома, люди, огни и песок, так много песка. Куда бы Бэйл ни направлял вихрь, мы точно были уже не в Санктуме. И вдруг я поняла, что делал Бэйл на детекторе: он выключил гравитационные сенсоры, чтобы мы смогли выбраться из-за гор. Он мог их деактивировать! Иначе вихрь никогда бы не смог пройти сквозь этот барьер. – Тебе нужно немного расслабиться! – крикнул мне Бэйл, и я попыталась сконцентрироваться на том, что было важным именно сейчас: выяснить, как Бэйл управляет вихрем. Я уже чувствовала, что вихрь меняет направление, но не могла сказать, почему это произошло. И, только посмотрев наверх, я заметила: энергия, проносившаяся мимо нас с невероятной скоростью, устремлялась напрямую в тело Бэйла. Казалось, что он светится изнутри, беззаботно скользя сквозь вихрь. Мои же руки, напротив, были так плотно прижаты к телу, что энергия прямо отскакивала от меня. Прежде чем я смогла расслабиться, вихрь нас выбросил. Едва пространство вокруг нас стабилизировалось, передо мной образовалась безграничная пропасть, уходящая далеко вниз. Я балансировала ногами на краю и в панике крутила руками, стараясь перенести вес назад. Но вместо этого меня все больше и больше тянуло вперед. Бэйл ухватил меня за льняную рубашку и потянул на себя. – Классное приземление, – пробормотала я с сарказмом. Мое сердцебиение постепенно приходило в норму. Мы приземлились на массивных кругообразных руинах, которые наполовину выступали из песка пустыни, простирающейся во все стороны от нас. Куда бы я ни посмотрела, повсюду в небо устремлялись руины небоскребов, статуи и другие развалины. Остатки города, подвергшегося Великому смешению. Бэйл конечно же привел нас в никуда. Здесь он мог не беспокоиться, что я сбегу. Без своего снаряжения и работающего детектора да под палящим солнцем у меня не было ни единого шанса. – Это, – произнес Бэйл, – был самый напряженный прыжок, который я когда-либо видел в своей жизни. Я сердито посмотрела на него: – Мои учителя никогда не жаловались. Как ты и говорил, я выиграла гонку. Так что все было не так уж и плохо. – Да, по меркам кураториума ты, конечно, прыгаешь хорошо, – сказал он так, словно это было достойно презрения. – Но так ты никогда не сможешь управлять вихрем. Не говоря уже о его создании. – Почему я должна впускать энергию в себя? – спросила я. – Люди гибнут только оттого, что прыгают в вихрь, не владея правильной техникой. – То, как ты прыгаешь через вихри, говорит о том, что энергии контролируют тебя, а не ты их, – сказал Бэйл. – Ты идешь туда, куда они тебя ведут. Если хочешь их контролировать, если хочешь задавать им направление и изменять их движение в нужный момент, ты должна стать с ними единым целым. В нужный момент. Я просто должна была спросить его об этом. Варус Хоторн, с одной стороны, просил меня хранить молчание. С другой стороны, Бэйл был единственным, кто кроме меня мог управлять вихрями. – Ты имеешь в виду не только место, к которому можно их направить, но и время, не так ли? Бэйл выглядел довольно озадаченно, хотя явно пытался этого не выдавать. – Во время моих вихревых гонок… я… – Я вздохнула и просто выдавила из себя слова: – Я вернулась во времени назад на пару минут. Иначе я бы не смогла выиграть эту гонку. – А… – Бэйл поднял брови. – И что, ты думаешь, что, как в фильме, сможешь путешествовать во времени и менять все, что в твоей жизни пошло не так? – Я этого не говорила! Мои слова многократным эхом отозвались среди каменных стен. Вихрь, из которого мы вышли, исчез. Нашим глазам предстали грандиозные лестницы, ведущие вниз к центру не менее грандиозных руин, расположенных по кругу. И тут я поняла, где мы находились. Это был Колизей. Мы оказались в разрушенном Риме. Колизей находился в списках великих произведений архитектуры, которые пали жертвой Великого смешения. Трудно поверить, что он так хорошо сохранился. – Ты, я уверен, думаешь, что можешь вернуться назад во времени, – сказал Бэйл. – Спасти кураториум, стать бегуном, выполнить свое предназначение, ведь так? По моей спине пробежали мурашки. Он попал точно в цель. В конце концов, Хоторн называл меня бегуном во времени. – Временем можно управлять, но только в очень ограниченных масштабах, – объяснил Бэйл. – Со временем – как с расстоянием: чем дальше ты прыгаешь, тем сложней. С определенного момента это может тебя убить. Я вспомнила свой прыжок на Аляску. И все поняла. Я никогда не смогу вернуться во времени на семь лет назад – к дому с желтой дверью. – Так или иначе, ты не сможешь ничего изменить, – продолжил Бэйл, словно прочитал мои мысли. – Время – это замкнутая система, в которой все всегда происходит так, как однажды уже было. Я наморщила лоб. – Но это ведь ерунда, – сказала я. До того как я прыгнула назад во времени, кто-то из кандидатов должен был выиграть вихревую гонку. Если бы я посмотрела на свой детектор в тот момент, когда поступил сигнал, то увидела бы имя Хольдена. Я, наверное, что-то изменила! – Поверь мне, это не так, – сказал Бэйл. – Я пытался долгие годы, но время не сломать. И все мы заключены в огромное колесо. Ты думаешь, что можешь изменить прошлое? Тогда будь уверена, что это изменение уже было предусмотрено заранее… и то, что ты сделаешь, ни к чему не приведет. Настоящее продолжится, словно ничего не было. Но тогда это могло означать только одно: у нас нет своей собственной воли. Каждое решение, которое мы когда-либо приняли, было необратимым. – Я не верю тебе. Бэйл принебрежительно фыркнул: – Пожалуйста, я докажу тебе. Одной рукой он снова притянул меня к себе. Другую руку он вытянул в сторону и открыл вихрь. Я внимательно следила за каждым его движением, стараясь впечатать их в свою память. Его пальцы двигались в воздухе так, словно он хотел раздавить его. Между его ладонями и подушечками пальцев сначала возник свет, затем жужжание, а потом, растянувшись во весь свой размер, появился вихрь.