– Барби? – пробормотал он явно смущенный, а я беспомощно смотрела на его взъерошенные волосы и очень, очень голый торс. Впервые с тех пор, когда мы познакомились, у него под глазами не было видно темных кругов. Впервые он не выглядел так, словно страдал от бессонницы. И только когда Бэйл пошевелился и поморщился от боли, я смогла оторвать от него свой взгляд. Я вспомнила вчерашний день. Раны Бэйла, коды из будущего. У меня было чувство, словно я блуждаю по огромному лабиринту, полному тайн. Застонав, Бэйл опустился обратно на спину. – Сколько времени? – спросил он. – Я… – начала я, посмотрела на свой детектор и нахмурилась. – Двенадцать. Я не знала точно, во сколько мы вчера вернулись – скорее всего, за полночь, но, даже несмотря на пережитое потрясение, для меня было нетипично так долго спать. Атлас без предупреждения лизнул мою руку. Я вздрогнула, посмотрела на него и погладила пушистую щеку. – А ты действительно используешь любую возможность, правда? Атлас ответил мне – снова лизнул меня своим шершавым языком. Поверх головы Атласа я поймала взгляд Бэйла, в глазах которого было что-то неуловимо теплое, чего я никогда прежде не видела. – Что? – спросила я, но он покачал головой и потер рукой лоб, будто у него резко заболела голова: – Ничего. Я не поверила ему, но прежде, чем смогла возразить, нас ослепил яркий свет. Кто-то открыл дверь. Я моргнула и закрыла глаза. Затем прикрыла рукой лицо, чтобы увидеть, кто вошел. Щеки мои покраснели от стыда еще до того, как я поняла, чей изящный силуэт появился в дверном проеме. – Вот вы где! – крикнула Сьюзи и открыла рот, увидев нас с Вэйлом лежащими на матрасе. – Ой. О боже. О боже, о боже – меня бросило в жар; сейчас у меня горело уже не только лицо, но и все тело. И я даже не хотела представлять себе, как это выглядело со стороны. Бэйл и я лежали рядом друг с другом на одном матрасе, к тому же Бэйл был наполовину голым! – Я, э-э… – продолжила Сьюзи, и я увидела, что она борется с тем, чтобы не улыбнуться во весь рот. – Я искала вас, потому что… ну, потому что мы должны готовиться к празднику. А двери сарая были открыты, вот я и подумала… – Она прикусила губу. – Я не хотела помешать вам… – Ты ни в чем нам не мешаешь, Сьюз, – сказал Бэйл и схватил свою футболку. Но она была настолько пропитана кровью, словно принадлежала жертве какого-то психопата. Я отчетливо видела по лицу Бэйла, как он, скрипнув зубами, решил, что пойдет в гостиницу без нее и с бинтами по всему телу. Бэйл с трудом поднялся на ноги и спрятал футболку под одеялом. Ему явно было больно идти, но под внимательным взглядом Сьюзи я не решилась помочь ему. – Ну как хотите, – проговорила она своим елейным голосочком и посмотрела на меня сияющим взглядом, будто я только что сделала ей большой подарок. Когда ее взгляд упал на мою униформу, мне захотелось прикрыть рукой знак Convectum, но Сьюзи совсем не удивилась, так что мне сразу стало понятно, что она знала, кем и на кого я работала. Сьюзи была далеко не так наивна, как мне показалось вначале. И, несмотря ни на что, она приняла меня дружелюбно. – В любом случае Аллистер уже ищет вас, – продолжила Сьюзи. – Если вы не хотите, чтобы он увидел вас в таком виде, то… – Понятно, – сказал Бэйл и протянул мне руку. Я немного помедлила, но все-таки позволила ему помочь мне подняться. Сьюзи наблюдала за каждым нашим движением. У меня появилось чувство, что мне еще очень долго придется слушать о том, что она здесь увидела. «Она не твоя подруга», – поправила я сама себя. После сегодняшнего дня я ее, вероятно, уже никогда больше не увижу. И тут же мне в голову пришла другая мысль: а что, если она могла бы ею стать? Кто сказал, что это невозможно? – Элейн? – спросила Сьюзи и помахала рукой у меня перед лицом. Я помотала головой и вопрошающе посмотрела на нее: – Да? – Ты поможешь мне надеть платье? Я инстинктивно хотела наморщить лоб и ответить что-то вроде: «Попроси кого-нибудь еще». Но Сьюзи улыбнулась, сияя от радостного предвкушения праздника, и я кивнула, не сумев ей отказать: – Конечно. Только сейчас я поняла, что Бэйл и Атлас уже исчезли из сарая. А я совсем этого не заметила. Я выглянула через открытую дверь на улицу, но увидела лишь зелень. – Вы же можете увидеться позже, – сказала Сьюзи и снова широко улыбнулась. – Мы не… Я хотела сказать, что мы просто заснули рядом. Это звучало так глупо. Я бы сама себе не поверила, и, судя по ухмылке на лице Сьюзи, ее это тоже не убедило. Она еще раз откашлялась, затем взяла меня под руку и потянула за собой в теплоту дня. Дорога наверх к нашим комнатам напомнила мне о том, как Лука однажды объяснял мне, что такое «путь позора». Тогда мы сидели с ним в коридоре, где располагались квартиры кандидатов, достаточно рано для того, чтобы на завтрак поднялись еще не все, но достаточно поздно, чтобы не быть первыми. Это был один из дней каникул предпоследнего года обучения, и наш курс устроил у нас на этаже тайную вечеринку. Пока мы с Лукой сидели рядом, мимо нас то и дело пробегали кандидаты, выходившие, крадучись, из чужих комнат, в смятой одежде и с непричесанными волосами, покрасневшие и с выражением стыда на лицах. – Они не выспались, – сказал мне тогда Лука, шевеля бровями. На мой вопрос о том, что же такого они могли делать в комнате с шестью кроватями рядом с остальными спящими кандидатами, он только пожал плечами: – Пусть тебе подскажет твое воображение. В любом случае воображение Аллистера и Фагуса было явно богатым, потому что, когда мы со Сьюзи проходили в сторону лестницы, они вздернули брови. Фагус скептически ухмыльнулся и пробормотал что-то вроде: «Я бы никогда про него такое не подумал». Аллистер посмотрел на меня так, словно его это не очень-то и удивило, но при этом выглядел явно повеселившимся. Ну великолепно. Бэйл, наверное, вошел в дом незадолго до нас. Без футболки. И все сразу поняли что к чему. Мы со Сьюзи вбежали вверх по лестнице на верхний этаж. В отличие от комнаты Бэйла, где царил казенный порядок, комната Сьюзи была выдержана в синих тонах. Около мебели, украшенной красивыми узорами, стояли большой мольберт с кисточками и коробки с красками. Стены были разукрашены многочисленными, написанными ее рукой картинами. И на всех было море. Картины, изображавшие закат над океаном или рыб, плавающих в бирюзовой воде. Картины шторма, бушующего в бухте, картины тумана, стелящегося над изгибами реки. Она, должно быть, очень сильно скучала по своей стихии. – Мне очень жаль, что с тобой все так получилось, – вырвалось у меня, прежде чем я успела сдержаться от высказывания. Все это время я хотела сказать ей, как ужасно то, что с ней сделал кураториум, но я боялась, что она отвернется от меня, узнав, что я бегун. Сьюзи удивилась, но, увидев, что я разглядываю стены, улыбнулась своими синеватыми губами. Впервые это выглядело немного меланхолично. – Ах, – произнесла она. – У меня здесь такая классная жизнь. В самом деле. Хотя жизнь здесь была не такой уж и простой. – Сьюзи, – начала я осторожно. – Я не знаю, поняла ли ты… в общем… – я оглядела себя и пожала плечами, – что я бегун. – Ну, Аллистер пытался скрыть это от меня, – сказала Сьюзи и закатила глаза. – При этом тебя каждый день показывали по телевизору, а я ведь не глупая. Он всегда думает, что должен защищать меня. Но это совсем не так. Я вспомнила момент, когда увидела полумертвую Сьюзи, лежавшую на диване. От этого воспоминания у меня по коже побежали мурашки. – Во всяком случае… ты же не виновата в том, что делают другие люди, не так ли? – Она пожала плечами. Я уставилась на Сьюзи. Неужели для нее все действительно было так просто? Мне вспомнились слова Бэйла: «Из-за того, что кучка сплитов натворила дел, тысячи из них попали в зоны». – Нет, – произнесла я сдавленным голосом. – Иногда я скучаю по морю. Сьюзи с любовью провела рукой по одной из своих картин. Я не увидела у нее на руке таких же перепонок, как у других швиммеров. У нее отняли даже это. – Мне помогает, когда я его рисую. Когда кисточки скользят по холсту, мне кажется, что я чувствую эти волны. – Она подняла плечи. – Но иногда нужно искать новые мечты. – Ты больше совсем не можешь нырять? Сьюзи покачала головой. И при этом все равно улыбалась. Она обладала удивительным свойством всегда находить причину для улыбки. – Робур еще дорабатывает свою машину. Он считает, что когда-нибудь я смогу нырнуть хотя бы ненадолго. Но для этого нужно время. У Робура нет некоторых деталей, которые нужны для такого изобретения… и я знаю, что он делает все возможное. Мне тяжело было представить, каково это, когда тебя изгоняют из привычной среды. Сьюзи была похожа на существо, сплошь состоящее из одного только солнечного света, всегда в хорошем настроении, и при этом она была невероятно храброй. Она могла бы, как та женщина-вирблер из Токио, с головой погрузиться в чувство ненависти. Но не стала. – Спасибо, – прошептала я. – Что, несмотря… что ты, несмотря на все, даешь мне шанс. Как же ужасно это прозвучало, как все-таки неуклюжа была я в таких вещах. Но Сьюзи это, казалось, совсем не интересовало, потому что в следующий же момент меня обвили ее тонкие голубоватые руки, и я осознала, что это было объятие. Я осторожно обняла Сьюзи в ответ, ощутив ее большую, тяжелую машину, и от всего сердца захотела вернуть ей жизнь, которую у нее забрали. – Кстати, я вас благословляю, – прошептала мне в ухо Сьюзи. – Только не делай ему больно, хорошо? Бэйл мне как старший брат. В ту же секунду все волшебство разрушилось. Я отстранилась от Сьюзи и с возмущением посмотрела на нее: