Сергей скривился. Нурманы, блин! Впрочем, о добыче думали не только нурманы. – Я знаю, как вынести, – громким шёпотом сообщил Машег. – Пусть эти устроят драку, а мы со своими – через подземный ход. Берём самое ценное, на корабль и по нашему морю[36] на полночь, а там моя родня поможет. А этим тогда пустой город достанется с нурманами в придачу! – Машег победно ухмыльнулся. План его, кстати, был не так уж плох. Вот только подземный ход, по которому они с другом ускользнули из города, был не самым лучшим путём эвакуации. Хотя бы потому что по нему вряд ли протиснется человек с шириной плеч, как у того же Прастена. Интересно, где сейчас последняя команда «Бойца»? Хотелось бы надеяться, что с ними всё в порядке. Обсуждение тем временем набрало обороты. Культурная дискуссия превратилась в галдёж, участники которого старались переорать друг друга. Харальд не вмешивался. Слушал внимательно. Всех. Он ждёт, понял Сергей. Ждёт, когда хёвдинги и хольды наорутся, выдохнутся и просто примут то, что он решил. А он уже решил, в этом нет сомнений. – Отвечают! – обрадовался Машег. – Глянь, мигает на башне! То, что для хузарина было просто миганием, для Сергея было – информацией. Световые варяжские «коды» он знал неплохо. Ещё с «прошлой» жизни. «Враг близко», «на нас напали», «следую за вами», «все ко мне», «опасность»… Не меньше сотни сигналов. Этакая средневековая безбуквенная «азбука Морзе», пригодная для общения на море и на суше. Их можно было передавать светом или звуком: с помощью боевого рога или обычным свистом. Но вспомнил о возможности подобной связи не он, а Харальд. У нурманов тоже была световая азбука. Своя. Вспомнил после полуторачасового спора о том, как дать знать защитникам города о прибытии союзников. Причём так, чтобы об этом не догадались враги. Предыдущие предложения были, мягко говоря, ненадёжны. Например, кому-нибудь из нурманов перелезть через городскую стену. Нет, взобраться на стену смогли бы многие. Но как при этом не попасть в поле зрения хузарских патрулей? А даже если это и удастся, как уберечься от стрел защитников? Те вряд ли будут пассивно наблюдать, как кто-то пытается проникнуть в город. Можно, конечно, громко кричать «Мы свои!», но хузары ведь не глухие. Был, правда, ещё один вариант, персонально для Сергея с Машегом. Пролезть тем же подземным ходом, по которому они когда-то выбрались. Место Сергей запомнил хорошо. Ну да, пролезть можно, но что дальше? Выход в храме наверняка закрыт. Колотить железякой по камням в надежде, что их услышат? Может, и услышат, если Рёрех не заделал лазейку, а оставил в подвале храма пост. Но только вряд ли. Людей у княжича и так не хватает. Так что первый вариант куда вероятнее. В общем, система сигналов оказалась очень кстати. Жаль, конечно, что это не азбука Морзе, но главное передать сумели. Сообщили о присутствии и о том, что намерены делать. В городе их вроде поняли. И, возможно, даже откроют ворота, если ночная атака окажется неудачной. Да, Харальд решил атаковать. Несмотря на явное численное преимущество противника. А вот план атаки ему подсказал Сергей. – Со стороны моря скрытно не подойти, – сказал Хаги. Он и его люди обследовали подходы к хузарскому лагерю и вернулись с неутешительной информацией. – Дозоров там больше, чем мух на дохлой нерпе, – продолжал свей. – И все бдят. Ни к лагерю не подойти, ни к стенам. Даже если с берега. И дозоры, и секреты. Встретят нас и закидают стрелами. А под стрелами не побегаешь. Это понятно. Можно собрать стену из щитов и укрыться от стрел. Но в плотном строю не побегаешь. То есть пока нурманы доберутся до лагеря, там уже успеют проснуться, разобрать коней и встретить северян в полном боевом. Кстати, о конях. Пасутся они в некотором отдалении от лагеря, потому что вблизи всё съедено. Но пройти мимо табунов никак не получится. Потому что там пастухи и сами кони, которые по бдительности не уступят сторожевым псам. И по крайней мере пятая часть этих лошадок – боевые. То есть могут драться как в связке с любимым хозяином, так и самостоятельно. И к другу-хозяину прибегут, если тот свистнет. Сергей, вспомнив, как Машег лихо «договаривается» с лошадьми, предложил другу попробовать как-то упростить задачу, но получил отказ. «Я, может, и пройду, – сказал хузарин. – Может, даже и тебя провести смогу, но не этих медведей». Вывод: всё плохо. Ни к лагерю всей толпой скрытно не подобраться, ни к городу. Шанс только один: если рвануть сразу всей силой к заранее открытым воротам. Такое может получиться. И именно за этот вариант ратовал Торбьёрн. Харальду план не нравился. Харальд жаждал битвы, разгрома врагов и делёжки трофеев. И не он один. А оказаться внутри городских стен и ждать, пока враг снимет осаду, радости мало. Однако и терять людей, вступив в бой, который не выиграть, ярл не хотел. Он уже склонялся к мысли вернуться на корабли и уйти восвояси с тем, что уже добыто. Однако такой вариант категорически не устраивал уже Сергея, который не мог бросить Рёреха на произвол судьбы и осаждающих город хузар. Так что пока хёвдинги, хольды и гридни переливали из пустого в порожнее, Сергей шерстил свой богатый боевой опыт в поисках эффективного решения. И он его нашёл. Сухая трава вспыхивает мгновенно. Пожар в степи – смерть для всех, кто не успел убежать. В степи провернуть такое Сергей бы не рискнул. Но в окрестностях Самкерца разгуляться огню было негде. Здесь и трава другая. Не трава даже, а так, щетинка. По-настоящему гореть может только кустарник, но его немного. Однако если правильно поджечь, огня и дыма будет более чем достаточно. Достаточно для того, чтобы хузарские лошади среагировали именно так, как и положено степным лошадкам: кто не бежит, тот сгорит. Нурманы подожгли кустарник сразу в дюжине мест. Треск огня, языки пламени, запах гари… Этого оказалось достаточно, чтобы унюхавшие дым табуны в ужасе бросились прочь. Всё равно куда, лишь бы подальше от огня. И, разумеется, на пути у них чисто случайно оказался хузарский лагерь. Не ограждённый и не защищённый. Зачем ограждаться-то? Всадникам нужен простор, а не стены. Точно. Лошадкам тоже нужен простор. Особенно перепуганным. Сергей с Машегом вперёд не рвались. Хотя могли бы, потому что в общей суматохе сумели обзавестись коняшками. Причём взнузданными и осёдланными. Раньше это были лошади пастухов. Теперь пастухи отправились к Великому Небу, в Рай или ещё куда-нибудь согласно вероисповеданию. В любом случае лошадки им уже были не нужны. Там у них будет другой транспорт. Наверное. Охваченный ужасом тысячный табун – как цунами. Остановить невозможно. Единственное спасение – забраться повыше. Но хузары не были бы степняками в …надцатом поколении, если бы не попытались. И они почти совершили невозможное. Вот только следом за лошадьми явилась волна пострашнее. Растянувшиеся на сотню шагов шеренги нурманского хирда. Викинги сгребали мечущихся хузар, как грабли – листву. Опрокидывали шатры, переворачивали кибитки, рубили всех, кто подвернётся. Спасались только те, кто убегал. Те, кто пытался рубиться, умирали. Те, кто пытался стрелять, умирали чуть позже. Хаос, устроенный перепуганными лошадьми, нарастал, потому что теперь к нему присоединилось хузарское ополчение. Пастухи вскакивали на первых попавшихся коней и драпали, умножая панику. Ржание лошадей, вопли боли и ужаса… Прекраснейшая музыка, если её исполняют твои враги. Но до победы было ещё далеко. Наиболее боеспособная часть хузарского воинства разбегаться не спешила. Их вскормленные зерном кони не паслись в общих табунах и были, можно сказать, под рукой. Те четверть часа, которые прошли с поджога кустарника, хузарская элита использовала с толком. Подготовилась к встречной атаке. Ливень стрел не застал нурманов врасплох. Свободный строй превратился в «черепаху». Перестроение заняло меньше минуты, и потери можно было считать незначительными. Северяне даже не остановились, продолжали двигаться к центру лагеря. Пусть медленно, но – неотвратимо. Короткий мощный рявк: «Ver!» – и весь хирд дружно делает подшаг вперёд. «Thik!» Ещё один. «Her!» И ещё один подшаг. И ни единой бреши в «панцире». Привстав на стременах, Сергей смотрел, как ползёт бронированное «чудовище». Хузарские костры давали достаточно света, чтобы видеть и это движение, и мечущих стрелы всадников. Мечущих реже, чем пару минут назад. То ли колчаны опустели, то ли командир хузарский решил не тратить боеприпасы впустую. Его приказов Сергей не слышал. Только ржание, вопли и нурманское: «Ver! Thik! Her! Ek! Kom!», вырывавшееся из сотен глоток. Сергей глянул на Машега… Друг стоял на стременах. Губы хузарина шевелились, вторя боевому кличу северян. Он тоже был впечатлён. Когда пехота атакует стрелков, кровавая дань неизбежна. Ряды редеют, оставляя позади мертвецов и корчащихся от боли раненых. Даже скутаты, знаменитая тяжёлая пехота византийской империи, платят эту дань. Но не нурманы. Не в этот раз. Наверняка хузары Буланова рода тоже впечатлены. Но Сергей знал, что это не победа. На месте командира хузар он уже сменил бы тактику. Запустил традиционную степную карусель. Когда стрелы сыплются со всех сторон, а не только с фронта, укрываться от них намного сложнее. Для этого придётся остановиться. Вдобавок, вести обстрел надо в «две смены». Одни стреляют, другие наполняют колчаны. А через некоторое время, глядишь, и разбежавшееся ополчение вернётся и присоединится к обстрелу, ведь пускать стрелы в неподвижную мишень с безопасного расстояния совсем не так страшно, как оказаться на пути разъярённого нурмана с занесённым для удара копьём. Хирд продолжал движение, но ситуация стремительно ухудшалась. Сейчас хузары поймут, что к чему, и тогда нурманам придётся туго. И Сергей ничем не мог помочь. Даже если они с Машегом ввяжутся в перестрелку, это ничего не изменит. Их просто убьют. Хотелось надеяться, что у Харальда есть план. Поскольку Сергей выхода не видел. И на помощь рассчитывать нечего. Русы, конечно, могут открыть ворота и впустить северян. Но чтобы добраться до ворот, надо пересечь лагерь и пройти ещё метров триста-четыреста по открытой местности. Под непрерывным обстрелом. Хирд уже почти добрался до центра лагеря. До больших шатров военачальников, рядом с которыми упражнялись в меткости хузарские лучники. Не все. Большинство уже собиралось и готовилось. Самое время «запустить карусель».