Илан озвучил. Сумма была немаленькой. Но вполне терпимой. – Уверен, что мой бек примет решение быстро, – пообещал Сергей. Так и вышло. «Бек» согласился. И прочие «беки» тоже. Выкуп был даже меньше, чем сумма, на которую был готов согласиться Харальд. Кое-кто из русов даже заподозрил подвох. Но им быстренько объяснили: эти деньги вряд ли пойдут на восстановление города. Сергей был почти уверен: весь выкуп будет присвоен булхацы. А восстановлением Самкерца пусть занимается «твёрдый духом и крепкий в вере» Ашмонай. Ранним утром следующего дня русы и нурманы покинули Самкерц. Хузарский флот[46] пропустил их беспрепятственно. Глава 31. Саркел – Ты мог бы остаться со своими, – сказал Сергей, с натугой проворачивая весло. Машег прискакал перед самым отплытием. И остался. – Я дал клятву. Капли пота, стекая по лицу хузарина, оставляли тёмные дорожки. Руки у него были не слабее, чем у Сергея, а вот мышцы спины и прочие, нужные для гребли, подкачали. Впрочем, вдвоём они управлялись с веслом не хуже среднестатистического варяга. Убедившись в этом, Рёрех не мешал им тренироваться. Так-то гребцов на лодье хватало. Пять десятков на двадцать румов. А в кильватере ещё одна лодья, поменьше, больше похожая на кнорр, чем на боевой корабль. Если ветер не благоприятствовал, её приходилось брать на буксир. Будь они в открытом море, пришлось бы непросто, но флотилия шла вдоль берега сначала Хузарского моря, а потом – вверх по течению Дона. На ночлег останавливались на берегу. Кто рискнёт напасть на полутысячное войско? С водой тоже проблем не было. Ещё в Самкерце Егри договорился с двумя бывалыми купцами, и вопрос с удобными стоянками был решён. Купцам тоже повезло. Они шли в Великий Булгар, и заполучить в сопровождающие целый боевой флот – это прям-таки божественая удача для торговцев. Флот этот уменьшился, когда дошёл до устья Донеля[47], там от них отделились спешившие домой киевляне. Распрощались хорошо. Обид взаимных не было. Добычи хватало. Незадолго до расставания Сергей отозвал Довгана. – Выручи, сотник! Конь у меня остался в княжьих конюшнях. Вороной. Маром зовут. Если выпадет случай, отправь его в Белозеро. Очень прошу! В долгу не останусь! – Сделаю, Дерзкий, – пообещал сотник. – Ничего не надо. Я ж понимаю. Он действительно понимал. Конь для воина не скотина, а друг. Вернейший. Киевляне ушли, а варяги и нурманы двинулись дальше по основному течению к волоку, который соединял Дон и Волгу-Итиль. Девять кораблей. Пять нурманских, два варяжских и два – купцы из Самкерца. Подорожные были у всех, но оружие далеко не убирали. По той же причине, по которой стоявшие на восточном берегу хузарские городки были украшены наблюдательными башнями. В степи рыскали печенеги. И хоть эти печенеги считались союзными хузарам, но копчёные есть копчёные. Доверия – ноль. Ни у Харальда, ни у Рёреха не было желания нарываться на драку. Слишком много добра взято. Именно поэтому корабли шли вдоль западного, хузарского берега. Там можно было ночевать более-менее спокойно. Хозяева тех земель волновались больше, чем гости. Потому что гости такие… Подозрительные. Торговать предлагали редко, но сами русы торговцев не искали. Надеялись пополнить запасы в Саркеле. – Саркел скоро уже, – сказал Машег. – Увидишь его – поразишься. Вот это крепость! Сергей видел Саркел. Более того, он его даже брал. В прошлой жизни. Но говорить об этом не стоило. Отсчитывающий ритм барабан снизил темп. Сергей увидел, как Прастен переложил руль. Лодья взяла правее. Ух ты! Корабли. И много. Большая часть – торговцы, но есть и военные, судя по удлинённым корпусам. – Убрать вёсла! Вовремя. Один из кораблей взял в сторону и прошёл всего метрах в трёх от лодьи. Сергей увидел высокий тёмно-красный борт с задраенными вёсельными лючками. – Бойся! – крикнули сверху по-хузарски. – Сам бойся, вонючий выползень, родившийся из ослиной дырки! – завопил Машег, вскакивая на скамью и задирая голову. Наверху загоготали. Корабль прошёл мимо. – Мочи вёсла! Не спать! – взревел Прастен. Кажется, обошлось. – Думал, он нас расхреначит, – проворчал Наслав, ворочавший веслом на скамье впереди. – Ты лучше не думай, отрок, – посоветовал Мутур, варяг из киевлян, решивший вернуться на родину вместе с Рёрехом и сразу поднятый княжичем до десятника. – Кто ж станет о нас корабль портить. А вот вёсла поломать – это запросто. – Зачем ломать-то? – спросил Наслав. – А просто так, – хмыкнул Мутур. – Потому что может. Это ж хузары… Он неодобрительно покосился на Машега. – Верно говорит усатый, – Машег будто и не заметил недружелюбия киевлянина. – Хотели бы нас взять, закидали бы стрелами. Пустяковое дело. Тебя, Наслав, первого бы подстрелили. – Чего это меня – первого? А может – тебя! – С того, что ты большой, а я – маленький, – засмеялся Машег. – Гляди, Варт! Вон на том берегу, над виноградниками… Да, Сергей тоже увидел. Белое чистое пятнышко. Саркел. Могучая крепость, построенная с помощью ромейских архитекторов на стратегически важном месте, переправе через Дон[48], но способная попутно контролировать ещё одну дорогу – волок между Доном и Волгой. Похоже, им повезло, что хузарская флотилия только что их миновала. Такое количество кораблей заняло бы волок недели на две. Хотя везение – вещь относительная. Проблемы начались, едва их корабли пристали к берегу. – Десятая часть всех товаров! – Харальд скрежетнул зубами. – Я убиваю за меньшее! Остальные угрюмо молчали. Заявившийся из крепости мытарь потребовал доступ ко всему, что есть на кораблях. Мол, такой порядок. По поводу подорожной, выданной Песахом, заявил, что у булхацы здесь нет власти. Здесь правит тудун Сабриель. Возмущены были все, включая примкнувших к флотилии купцов. Но они же и внесли ясность. Десятина – нормальный налог для тех, кто хочет продать товары на здешнем рынке. Именно к этому подталкивал их здешний тудун-наместник, который то ли услышал, то ли сам догадался, что добра у северян – изрядно. – Мытарей на корабли допускать нельзя! – заявил Харальд. – Дадим со всех пять тысяч дирхемов и довольно. Пять тысяч дирхемов – это примерно пуд серебра. Огромное богатство. Если бы кто-то спросил Сергея, он бы сократил сумму вдесятеро. Чтобы не дразнить. Но его не спросили. Озвучили предложение Харальда. Таможенник среагировал ожидаемо. Глазёнки так и вспыхнули. Если северяне готовы так запросто выложить столько серебра, сколько ж всего у них добра? Что плохо, без дозволения тудуна дальше пути нет. То есть по Дону они могут плавать, сколько хотят. А вот на Волго-Донской волок без разрешения саркельских властей не попасть. То есть попасть – можно. Но есть риск там и остаться. На суше у местных – безусловное силовое преимущество. – Может, обратно вернёмся? – предложил Мутур. – Пойдём по Донелю в сиверские земли, а там по Сему[49] в Десну, к Смоленску… В принципе, возможный вариант. Но чрезвычайно хлопотный. Так что многие были готовы присоединиться к заявлению Харальда, то есть действовать силой. В конце концов, они – не какие-нибудь мирные купцы из Шемахи, а воины. И гарнизону Саркела численностью не уступают. – Не хотят пять тысяч дирхемов – вообще ничего не получат! – рыкнул Харальд при полном одобрении и нурманов, и варягов. Многие, правда, поглядывали на крепость, высящуюся на мысу, с некоторой опаской. Стены повыше десяти метров и толщиной почти четыре, насколько помнил Сергей. Мощные башни, отлично защищённые ворота, вдобавок ещё донжон, с которым воинам Святослава тоже пришлось повозиться. Стандартный гарнизон её, опять-таки насколько помнил Сергей, составлял три сотни. Плюс ещё столько же – городское ополчение. А ещё земледельцы-аланы, которые живут неподалёку и запросто могут прийти на подмогу. А ещё кочевые хузары, которые крепость защищать, скорее всего, не станут, но, получив добро от тудуна, с удовольствием устроят северянам весёлую жизнь, когда те подойдут к волоку. И выйдет не лёгкая работа с полным сервисом от местных жителей, а всё – собственными руками, да ещё под угрозой нападения. Похлеще, чем у днепровских порогов с печенегами под боком. А ведь здешний волок – длинный. Понимают ли это Харальд с Рёрехом? Наверное. Но собираются идти на конфликт. Дело принципа или работает замечательное кредо: погибших в бою ждут Ирий с Валхаллой?