– Это же не кондиционер, черт возьми? – Нужно спросить у начальника, что нам делать, – говорит Анн-Мари с плохо скрываемой иронией, как бы желая подчеркнуть, как жалко выглядит Клод Тавернье, стоя посреди комнаты, когда все взгляды устремлены на него. Как многих, кто сидел за рулем инкассаторского автомобиля и работал в инкассаторской фирме, Тавернье не раз пытались ограбить, так что мысль об ограблении приходит рефлексивно. Но они на шестом этаже самого защищенного деньгохранилища в Стокгольме, да и полицейский участок в двух шагах отсюда. Тавернье стряхивает с себя эту мысль. Это невозможно. – Продолжайте работу, а я узнаю, в чем дело. – Какой героизм! – бормочет Анн-Мари. Когда Тавернье покидает зал, ему в спину раздается сдавленный смешок. * * * Он выходит в коридор к лифтам. Справа – лестница, а он сворачивает налево, проходит пару закрытых дверей, которые открывает своим электронным пропуском. Он направляется в комнату отдыха, где есть окно на атриум, намереваясь узнать, что происходит на других этажах и что слышали там. Но, войдя в комнату отдыха, он сразу видит двоих мужчин в черном, спускающихся по лестнице с мешками за плечами. Тавернье требуется несколько секунд, чтобы сообразить, в чем дело. Он бегом возвращается в зал, но не забывает аккуратно закрыть за собой все двери. Вот и пришло время испытать на прочность его лидерские качества. Теперь-то он докажет всем, на что он способен. Когда он входит в зал, все замолкают и поворачиваются к начальнику. Мужчина, который только что вошел, не тот человек, который вышел несколько минут назад. По бледному лицу и широко раскрытым глазам Тавернье легко прочитать, что случилось что-то серьезное, ему даже не нужно просить их о внимании. Из радиоаппарата Анн-Мари доносится низкий мужской голос. – Деньги в сейф! – командует Тавернье. Никто не возражает и не задает вопросов, даже Анн-Мари. Они оттачивают это действие в рамках мер безопасности из года в год. Его суть – как можно быстрее перенести упакованные купюры в стальные клетки посередине комнаты и запереть их на замок. В то утро в зале пересчета больше сотни миллионов крон наличными – в основном пятисоткроновые купюры, но встречаются и купюры меньшего достоинства. Тавернье намеренно старается двигаться как можно медленнее. В теле стучит адреналин, и он бы охотно носился по залу, чтобы проследить, что все выполняют работу быстро и продуктивно. Но он знает – если он покажет свою панику, она передастся всем. Он идет к своему рабочему месту и ищет номер Шёвде. У него есть четкие указания – процедура, хорошо продуманный план, которому ему необходимо следовать. Раз в четыре месяца Палле Линдаль, начальник отдела безопасности G4S, проводит со всеми менеджерами тренинг по технике безопасности. Первое, что необходимо делать в экстренных случаях, – звонить в дежурный полицейский участок в Шёвде. Но пару недель назад там сменился номер телефона, и теперь Тавернье не может найти бумажку с новыми данными. Он знает, что она должна быть где-то на столе, и пока его сотрудники молча переносят деньги в сейф, у Клода Тавернье растет паника. От него требуется только одно – сделать один звонок, а он даже с этим не может справиться. Он сдерживает порыв в ярости разворотить все ящики и выбросить их на пол. Он вынужден признать, что номер Шёвде – не там, где должен быть. Он берет телефон и звонит Вальтеру на охрану. – Вальтер? Это Клод из пересчета. В здании кто-то есть. Он не хочет распространяться, поскольку все поблизости от него навострили уши. Он из всех сил старается избавиться от французского акцента. – Да, я уже позвонил в Шёвде, – отвечает Вальтер. Тавернье кивает и выдыхает: так лучше. Шёвде уже в курсе. По крайней мере, теперь его не обвинят в том, что он этого не сделал. 74 05.19 На часах почти двадцать минут шестого, когда начальник городской полиции Кайса Экблад просыпается от резкого звонка. Ей не привыкать: ее часто будят среди ночи. Когда она отвечает, ее голос четкий и ясный, как будто она ждала звонка. Еще весной Кайса Экблад была коллегой Дага Монссона, и он поддержал ее назначение на должность начальника. – У нас необычная тревога, – говорит Монссон. Он тяжело дышит в трубку. Он бежит по лестнице из дома. – Похоже, в Вестберге происходит ограбление. Поступило сообщение, что на крышу G4S сел вертолет. – Вертолет? – переспрашивает Экблад. – Но ведь там полицейский участок рядом. Монссон добегает до гаража и садится в машину. – Грабители прилетели на вертолете? – переспрашивает Экблад, чтобы убедиться, что она не ослышалась. – Похоже на то. Это что-то новенькое. – Я позвоню Ульссон, – говорит Экблад, инстинктивно чувствуя, что грабители на вертолете – не то, чем должна заниматься городская полиция. – Давай, – соглашается Монссон. – Перезвоню, как смогу. – Я тоже. И, отключившись, Монссон сворачивает на шоссе Эссингеледен. * * * Отношения между начальницей городской полиции и начальницей Государственной уголовной полиции складываются неплохо. Они просто стараются не пересекаться. Две женщины в мужской структуре, две карьеристки, окруженные бюрократами, и два опытных полицейских на административных должностях. Им явно есть чему поучиться друг у друга. Но Экблад и Ульссон оказались совершенно несовместимы. Речь тут скорее идет о личностных противоречиях, чем о женской конкуренции. – Черт! – первая реакция Ульссон. Экблад не слышит в голосе Ульссон ни капли удивления, только ярость. – Ты что, знала об этом? – Это наше дело, Кайса, – Ульссон отклоняется от ответа. – Мы займемся этим. Прикажи твоим людям перекрыть подъездные пути, пусть подъедет пара машин с мигалками. А мы возьмем на себя остальное. – Извини, но я не знаю… Это происходит прямо сейчас – почти под носом у полицейских, там участок в двух шагах. Будет быстрее, если мы завершим это дело, чем вы попытаетесь его перехватить. – Мы работаем с этим уже месяц, Кайса. Вы это дело не потянете. – Месяц? – восклицает Экблад. – Не поставив меня в известность? Ульссон секунду молчит, а потом говорит: – Но это не твое дело. Экблад взрывается. Едва сдерживая ярость, она объясняет так ясно, как будто разговаривает с пятилеткой, что любое ограбление, которое планируется в Стокгольме, имеет непосредственное отношение к начальнице городской полиции. Если Ульссон этого не понимает, на следующем заседании правления полиции нужно будет поставить всех в известность, что начальница уголовной полиции не умеет читать. – Кайса, я… – начинает Ульссон. Но Экблад отсоединяется, не дослушав. Она все еще в постели, но теперь в бешенстве срывает одеяло и идет в ванную. Оттуда слышит, как звонит телефон – сначала мобильный, а потом домашний. Но не подходит. Спускаясь в гараж, она ощущает, что гнев, возможно, скоро уляжется. Из машины она звонит Монссону отчитаться об обстановке. Он может подтвердить слова охранника: грабители все еще в здании. В полицейском автобусе на заправке напротив G4S уже устроен командный пункт. – Здесь уже полно народу. Пора входить? – спрашивает Монссон. Хороший вопрос. На дисплее высвечивается входящий вызов. Экблад решает, что должна ответить. – Оставайся на линии. Это Тереза Ульссон. – Кайса, мы ошиблись, – говорит она без обиняков. – Мы недооценили ситуацию. Конечно, следовало поставить вас в известность. Но теперь уже как есть, нам нельзя терять время. Ты ведь знаешь Каролин Турн из отдела расследований? Она уже месяц работает с этим делом. Она знает, кто сейчас в здании в Вестберге. У нее больше всего ресурсов разрешить эту ситуацию. Экблад вздыхает: – Ладно. Я только что говорила с Дагом Монссоном. Он устроил командный пункт у здания в Вестберге. – Тогда я скажу Турн связаться с Монссоном и полицейскими на месте. Экблад снова вздыхает и переключается на Монссона, чтобы сообщить ему плохую новость. 75