Лишь Евины глаза выдавали горькие чувства, которые она сейчас испытывала. — Пусть будет просто @Glossy — это «Твиттер» нашего сайта, — ровно сказала Ева. Потом она лично написала это на наклейке, словно Имоджин была маленьким надоедливым ребенком. Возбужденная толпа собралась в углу вокруг джентльмена лет двадцати с чем-то, одетого в толстовку на молнии поверх комбинезона. На ногах у него красовались грязные кроссовки-конверсы. У джентльмена был орлиный нос, угреватые щеки и могучая бровь, которая сплошной линией тянулась через весь выпуклый лоб. — Это Рид Бакстер, основатель «Базз», — объяснила Ева. — Тут с ним обращаются, как с Джастином Тибмерлейком.[48] Ходят слухи, что он спит стоя, знает тринадцать языков, и не возражает, чтобы его хипстерская невеста — ее зовут Луговой Цветок — каждый день приходила к нему в офис и зависала там топлес, медитировала и постигала высшее сознание, пока весь персонал работает двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю… Они планируют свадьбу в стиле «Игры престолов». Он просто огонь! Энтузиазм Евы от созерцания такого известного человека зашкаливал. — «Базз» — это следующее поколение соцсетей. Он объединяет сто сорок символов «Твиттера», видео из приложения Vine, фильтрованные фотки «Инстаграма» и снапы из «Снапчата». Рид сделал миллиарды на своей первой компании, которая давала возможность оплачивать покупки онлайн в один клик. Нужно постараться пообщаться с ним. Я буду в отпаде, если он примет какое-нибудь участие в нашем сайте. Подростковая физиономия Рида Бакстера сочилась самодовольством. По обе стороны от него на одинаковом расстоянии держались две яркие женщины. Только они помимо Евы позволили себе некоторую откровенность в нарядах. Когда он стоял, то стояли и они. Когда он садился, они тоже садились. Имоджин никогда не видела никого похожего на Рида, но понимала этого парня куда лучше, чем Ева. Она по опыту знала, что, получив деньги и власть, все мужчины, независимо от возраста и интеллекта, по большей части хотят одних и тех же вещей — секса и внимания. Ева продолжала показывать помещение. Так гид, проводящий экскурсию по колледжу, объясняет возбужденным шестнадцатилеткам, почему выход во взрослую жизнь в идеале должен обходиться им и их родителям в сто тысяч долларов ежегодно. Некоторые участники «ТЕХНОРУШЬ!» выглядели так, будто они еще не закончили колледж и уж тем более не были готовы к началу трудовой деятельности. Тут преобладали мальчишки — одна девушка приходилась на пятерых парней. Самой распространенной одеждой были джинсы и свитшоты. Имоджин оказалась не единственной, кто носил очки в роговой оправе. Она впервые за долгое время находилась в одном помещении с дурно одетыми людьми, здесь даже собственные джинсы казались ей удивительно неуместными. Ее айфон заурчал. Пришла эсэмэска от Алекса: «Держись там. Я тебя люблю. Постарайся не совершать актов насилия, реального или цифрового». «Калифорния благосклонна к совершившим преступление впервые, особенно к сорокадвухлетним матерям двоих детей», — написала Имоджин и попыталась добавить к тексту подмигивающий смайлик, который почему-то превратился в хмурый в момент отправки сообщения. В помещении из оборудования обнаруживались только экраны. Светодиодный, за сценой, светился зеленым, как монитор старого компьютера, и на нем сияла надпись: «РУШЬ!». В зале рядами выстроились пластмассовые стулья с жесткими спинками, штук, наверное, пятьсот. Тут тусовалась публика, одетая во что-то, подозрительно напоминающее пижамы. Два молодых человека, которые сидели рядом с Имоджин, отпускали грязные шуточки насчет каких-то «хвостов». Имоджин заметила, как один из них содрал корочку с прыща на щеке и тут же отправил ее в рот. Ее затошнило. Ева отправилась на поиски диетического «Ред Булла», а Имоджин тем временем уселась на неудобное сиденье, зевнула, и тут кто-то похлопал ее по плечу. Обернувшись, она увидела молодого человека невероятно эпатажной внешности. Где-нибудь на Манхэттене его внешность вовсе не показалась бы выдающейся, но на «ТЕХНОРУШЬ!» парень выглядел полнейшей аномалией. Его длинные черные волосы были стянуты в пучок, а односторонний полу-ус под носом казался похожим на детеныша гусеницы. Имоджин подумала, не означает ли прическа парня, что он — религиозный сикх, но потом заметила кавычки, выбритые по бокам его головы, и решила, что нет. Одет молодой человек был в застегнутую до самого подбородка рубашку цвета электрик и широкий галстук с маленькой кнопочкой на конце, в целом производящий впечатление восклицательного знака. Имоджин опустила глаза и увидела струящиеся желтые шелковые брюки, которые заканчивались над лодыжками, и великолепные белые кожаные туфли, явно итальянские, ручной работы. Носки отсутствовали. Имоджин немедленно пришла от него в восторг. — Простите, что зевнула прямо вам в лицо. Вы, наверно, решили, что я ужасно невоспитанная. Я просто немного устала. Мы вчера поздно приехали, — ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать грохот электронной музыку. Миндалевидные глаза молодого человека расширились, и он восторженно стукнул себя по колену. В другой руке он держал полусъеденное тако. — Вы живете в Лондоне? Дело, конечно, было в ее акценте. — Нет-нет, в Нью-Йорке. Уже двадцать лет. Я теперь амеробританка. Бритоамериканка, — она часто прибегала к этой шуточке, потому что люди смеялись, услышав ее, но это всегда был вежливый смех. Он кивнул недоверчиво, будто не мог постичь, как можно было переехать куда-то двадцать лет назад, и лишь слегка разочарован тем, что Имоджин больше не живет в Англии. Кто ж не любит настоящее лондонское произношение? — Я похлопал вас по плечу, потому что увидел, как вы зеваете. У меня есть решение проблемы вашего недосыпа, — сказал парень. — Вы готовы его узнать? Имоджин энергично кивнула, подавив еще один зевок — готова, мол. Ей очень нравилось встречать в разных уголках мира людей такого типа. Она знакомилась с ними почти в каждой поездке и коллекционировала их. А потом они десятилетиями фигурировали в ее записных книжках и в списках приглашенных на ужин. — Я живу по формуле «восемь плюс восемь плюс восемь». Я разбил день на восьмичасовые блоки, — объясняя, молодой человек покрутил головой влево-вправо. — Вернее, на семичасовые блоки плюс еще три часа в гибком режиме. Обычно я просыпаюсь в одиннадцать утра. Иду в офис и семь часов подряд провожу рабочие встречи. Потом я трачу один час на дорогу, а второй использую для общения или ужина с друзьями. Потом разбираюсь с почтой и решаю деловые вопросы еще семь часов. В три ночи я иду спать, а потом все начинается сначала. По выходным у меня такой же график, только по вечерам я не пишу электронных писем, а иду по клубам. Это весьма эффективно, — лишь закончив объяснения, он вспомнил о принятых в обществе правилах. — Меня зовут Рашид, я основал «БЛАСТ!». Попозже будет наша презентация, — его взгляд скользнул по гладкому хвостику Имоджин, по ее простым, но дорогим туфлям и чересчур прямой спине. Он почти незаметно кивнул в знак одобрения. Имоджин должна была признать, что приверженность такому графику произвела на нее впечатление. Весьма примечательное свойство для парня, которому вряд ли больше двадцати. Название «БЛАСТ!» он произнес так, будто она должна прекрасно понимать, о чем речь. Так говорят о работе в Sony или в Bank of America. — Я попробую, — она чарующе улыбнулась и добавила — Отлично звучит — «БЛАСТ!», — что за «БЛАСТ!» такой, черт его дери?! Он может оказаться чем угодно — приложением, сайтом, компанией, поролоновой подушечкой, которая ночью согревает вашу шею в соответствии с колебаниями температуры тела, а потом записывает ваши сны. — А вы знаете, что такое «БЛАСТ!»? Она могла убедительно соврать, но решила, что в этом нет смысла. — Не имею ни малейшего представления! Рашид потер руки. — Мы превращаем мечты в цифровую реальность. Я могу с нуля создать приложение, сайт или даже целую компанию. Мы — консультанты. Мне нравится думать о нас, как о Маккинзи[49] технологий… Строго говоря, в последние пару лет мы сманили у Маккинзи кучу братишек, — он продолжил: — Вы идете сегодня на «Самое улетное пати»? — Что за пати? — спросила Имоджин, польщенная, что ее пригласили на вечеринку. — «Самое улетное пати». — Ясно, а это КТО? Рашид засмеялся ее неосведомленности и свежей версии бородатой шуточки «Кто на первой базе?».[50] — Главная вечеринка «ТЕХНОРУШЬ!». Сегодня вечером. И она на самом деле называется «Самое улетное пати», — Ева в подобной ситуации заставила бы Имоджин почувствовать себя дурочкой, но Рашид, кажется, находил ее незнание реалий этой конференции совершенно очаровательным. — Не знаю, приглашена ли я. — Вы сможете пройти туда по бейджику конференции. — Тогда я обязательно постараюсь сходить. Как можно приехать сюда и не сходить на «Самое улетное пати»? — Разве не забавно произносить такое название? — улыбнулся Рашид, сверкнув двумя рядами белых зубов, о которых явно заботился дорогой дантист. Пусть это глупо, но Имоджин пришлось признать, что звучало это действительно забавно. Она собралась было задать следующий вопрос, но рядом возникла Ева, которая определенно подслушивала. — Заводишь знакомства, Им? Очень мило, — она тряхнула волосами, бюст ее качнулся. — Я совсем не спала, — похвасталась она Рашиду, будто пренебрежение отдыхом придает ей какой-то вес. Имоджин протянула Рашиду визитку и проговорила: — Позвоните мне, — слишком поздно сообразив, что следовало сказать «напишите мне на мыло» или даже «твитните мне», хоть она и не была уверена, уместен ли в данном случае последний вариант и вообще говорят ли так. Естественно, Ева не могла промолчать. — У тебя визитки? Прелестно! Я даже не знала, что ими до сих пор пользуются, — она выхватила визитку из руки Рашида и принялась демонстративно рассматривать ее, будто это какой-то артефакт, а потом уронила на пол. Презентация Имоджин и Евы оказалась частью «Битвы стартапов». Юридически они входили в состав большой корпорации, медиаимперии Роберта Маннеринга, но сам Маннеринг отделился от нескольких менее прибыльных активов (в основном журналов), чтобы укрепить позиции более прибыльных (в основном потокового видео в Китае), поэтому «Глянцу» было разрешено зарабатывать и действовать так, как будто они на самом деле стартап. В «Битве стартапов» участвовали тридцать компаний, выбранных из сотен кандидатов. После презентаций и нескольких раундов вопросов судьи — венчурные инвесторы, опытные предприниматели и представители прессы, которая освещает технологии, — наградят победителя чеком на пятьдесят тысяч долларов и неким Рушь-кубком — трофеем, сделанным из расплавленных дискет. Когда Ева объяснила этот аспект Имоджин, та не могла удержаться от вопроса, что именно случилось с дискетами. Она не могла припомнить, когда в последний раз видела их, но все еще не понимала, что пришло им на смену и когда. Дискеты худо-бедно умещались у нее в голове. Их можно было потрогать и понюхать, в точности как страницы журнала. Интернет и крошечные компьютеры, на которых все работали теперь, имели для нее меньше смысла. Новый Glossy.com пощупать, будь он хоть приложением, хоть онлайн журналом, хоть еще чем, никак не удавалось. Даже мысленно. Презентация «Глянца» шла четвертой по списку и должна была уложиться максимум в семь минут. Когда третья презентация закончилась, Имоджин закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула. Поднявшись на подиум, она впервые за утро почувствовала себя уверенно. Во всяком случае, взять себя в руки она умеет. Умеет блестяще. Она провела много лет, умасливая рекламодателей самых известных модных домов мира. Она давала обеды миллиардерам и наносила визиты главам государств. Имоджин начала со своей любимой цитаты из Оскара Уайльда: — Мода — настолько невыносимая форма уродства, что ее приходится менять каждые полгода, — а потом присовокупила одну из своих проверенных шуточек: — Мистеру Уайльду пришлось бы пересмотреть свои слова, если бы он знал, что мне позволено менять моду каждый месяц. На этом месте обычно слышалось несколько смешков. У нее, как правило, не бывало проблем с публичными выступлениями. Но сейчас наградой Имоджин стали лишь пустые взгляды. На миг ощутив изнеможение, она взглянула на свои записи и пустилась в разъяснения, касающиеся истории «Глянца», параллельно ломая голову над тем, как ей завоевать аудиторию. Есть ли у нее что-то общее с этими ребятами? И кто у них в авторитете? — Я встретилась со Стивом Джобсом через несколько лет после того, как он выпустил первый прототип айфона, — стала импровизировать Имоджин. — Он сказал, что это может изменить всю мою жизнь. Как запоздалый адепт технологий, я хотела бы иметь возможность сказать мистеру Джобсу, что так и произошло на самом деле. Даже в самых смелых своих мечтах я не представляла, что у меня такой талант расстреливать диких свиней злыми птицами. Это сработало. Аудитория засмеялась, спасибо Алексу. Он придумал эту шутку накануне вечером, когда Имоджин заранее оплакивала предстоящее выступление на конференции. «Будут сомнения, шути насчет Angry Birds. Они любят Angry Birds». Слава богу, она замужем за человеком, который регулярно защищает в суде представителей поколения миллениума. — Спасибо, Имоджин, — сказала Ева, выступая вперед. Она прямо-таки жаждала перехватить аплодисменты. — Если бы Оскар Уайльд жил в наши дни, ему пришлось бы признать, что мы вынуждены изобретать моду онлайн каждые шесть минут. Публике это понравилось. Новые аплодисменты последовали за криками и улюлюканьем. Ева вытащила увесистый сентябрьский номер «Глянца», все его семьсот шестьдесят восемь страниц. — Тут много бумаги. Много деревьев, — с деланой серьезностью сказала Ева, которая никогда прежде не выражала интереса к проблемам окружающей среды. Имоджин увидела, как голова бывшего вице-президента Эла Гора кивает в знак согласия с задника сцены, на который шла Skype-трансляция, судя по всему, из Антарктиды. — Изобретать моду каждые шесть минут — это именно то, что мы намерены делать. И мы будем это делать без вреда для экологии. Широко размахнувшись, Ева швырнула журнал за спину, едва не угодив его твердым корешком в лицо Имоджин. — В следующем месяце «Глянец» станет первым традиционным ежемесячным журналом мод, который выйдет полностью в цифровом формате. Истории будут обновляться в режиме реального времени. Хотите репортаж с красного ковра премии Американской киноакадемии? Мы включим трансляцию, как только начнется церемония вручения. Хотите увидеть, что Кейт Миддлтон надела на празднование дня рождения принца? Мы вам покажем. На то, чтобы завладеть чьим-то вниманием в сети, у вас есть ровно пятьдесят миллисекунд. Наш контент так хорош, что нам хватит и половины этого времени. Но мы пришли сюда не для того, чтобы сказать вам это. Это не удивительно. Этим ничего не разрушишь. Блогеры занимаются этим уже много лет. Услышав слово «разрушить», кто-то в зале заорал: — Блин, даааа! Хотя Имоджин и слышала накануне, как Ева репетирует свое выступление, все эти слова до сих пор звучали для нее как-то неорганично. Новая бизнес-модель «Глянца» и детище Евы были грандиозной миссией, направленной на создание идеального брака индустрии моды и красоты с сетевой коммерцией. Сайт станет по сути зеркалом страниц журнала, за исключением того, что все статьи будут теперь упакованы в оболочку скрытой рекламы и брендированного контента. Если кто-то потеряет голову при виде некой фотографии, он сможет одним кликом купить изображенный на ней наряд вместе с аксессуарами. Частью контента по-прежнему станут прекрасно оформленные фотосессии прямо с журнальных страниц. Но появятся и новые элементы. Списки, списки, списки. Те, кому от восемнадцати до тридцати, буквально их пожирали. На этот факт первым наткнулся сайт BuzzFeed,[51] и теперь все остальные просто обезьянничали: «11 ОШИБОК В СТИЛЕ, КОТОРЫЕ ВЫ СОВЕРШАЛИ, НЕ ЗНАЯ ОБ ЭТОМ», «17 ЗЕЛЕНЫХ СВИТЕРОВ, КОТОРЫЕ ИЗМЕНЯТ ВАШУ ЖИЗНЬ», «13 ПОЛУБОТИНОК С КОТИКАМИ, КОТОРЫЕ ЗАСТАВЯТ ВАС МУРЛЫКАТЬ». Поколение миллениума, новая целевая аудитория, жило в суровом мире. Они взрослели в тени одиннадцатого сентября. Рынок труда был в плачевном состоянии, когда они окончили колледжи, а когда они получали степень магистра, ситуация лишь ухудшилась. Им нужен забавный, оптимистичный контент, на усвоение которого требуется не больше двух минут. Они не станут тратить по несколько часов на томное пролистывание журнала. Они свайпали, они лайкали, они тапали, они шерили. И им не было дела до упомянутых в контенте брендов, лишь бы он заставлял их lol, или, иначе говоря, хохотать до настоящей ржачки. Новое приложение обеспечит оптимальное сочетание опыта журнала с полностью интегрированной платформой, позволяющей совершать покупки. Это даст возможность наконец-то получать доход с того, во что компания так долго вкладывалась.