V В понедельник 30 апреля, через пять дней после первого убийства, Синтия Форрест пришла в участок, чтобы встретиться со Стивом Кареллой. Она поднялась по низким ступенькам к входу в серое здание участка, миновала две круглые зеленые лампы над дверью, на которых было нарисовано белым «87», и оказалась в просторной приемной. Там находился стол с табличкой, требовавшей, чтобы посетители остановились и объяснили, по какому делу они пришли. Когда Синтия заявила сержанту Марчисону, что хочет поговорить с детективом Кареллой, сержант попросил ее представиться, позвонил Стиву, после чего разрешил девушке подняться наверх. Кинув взгляд на указатель со стрелкой, на котором было написано «Следственный отдел», Синтия поднялась по железной лестнице на второй этаж и оказалась в длинном коридоре. Она прошла по нему до самого конца, миновав мужчину в лиловой спортивной рубашке, прикованного наручниками к скамейке, и, остановившись у деревянной реечной перегородки, принялась шарить взглядом по просторному помещению. Когда Синтия увидела Кареллу, встающего из-за стола, чтобы направиться ей навстречу, девушка порывисто вскинула руку и замахала детективу. – Здравствуйте, мисс Форрест, – улыбаясь, промолвил он, – заходите. – Он открыл дверцу в перегородке и провел девушку к своему столу. Сегодня Синтия нарядилась в белый свитер и темно-серую юбку. Длинные светлые волосы были стянуты на затылке в хвост. В руках девушка сжимала тетрадь и какие-то бумаги. Положив все это на стол, она села, скрестила ноги и натянула юбку на колени. – Хотите кофе? – предложил Карелла. – А у вас есть? – А как же! Мисколо! – крикнул он. – Можешь организовать нам две чашки кофе? – Сейчас все будет! – проревел голос Мисколо из-за дверей канцелярии, находившейся в коридоре. – Чем могу быть полезен, мисс Форрест? – улыбнулся Карелла девушке. – Практически все зовут меня Синди, – отозвалась она. – Хорошо, – кивнул Карелла, – Синди так Синди. – Так вот значит, где вы работаете, – протянула девушка. – Да. – И как вам? Нравится? Карелла окинул взглядом помещение так, словно увидел его в первый раз. – Вы про работу или про комнату? – пожав плечами, спросил он. – И то и другое. – Участок я бы назвал занюханной дырой, – снова пожал плечами Стивен, – но я к нему уже привык. Работа? Работа, конечно, нравится, иначе я бы ей не занимался. – Преподаватель по психологии нам рассказывал, что люди, выбирающие профессии, связанные с насилием, как правило, сами склонны к насилию, – сообщила Синтия. – Да неужели? – Ага. – Она едва заметно улыбнулась, будто смакуя шутку, смысл которой ускользнул от Кареллы. – Вы не очень-то похожи на человека, склонного к насилию. – Оно и понятно, – кивнул Стивен. – У меня добрая, нежная душа. – Тогда получается, что наш препод по психологии неправ. – Необязательно, – покачал головой детектив. – А вдруг я исключение, подтверждающее правило? – Может быть, и так, – пожала плечами девушка. – Значит, вы учитесь на психолога? – спросил Карелла. – Нет, – улыбнулась Синтия, – я будущая преподавательница. Но хожу на лекции по общей психологии и патопсихологии. А еще потом нам будут читать педагогическую психологию и… – Одним словом, забот у вас будет полон рот, – подытожил Карелла. – Пожалуй, да. – А какой предмет вы хотите преподавать? – Английский. – В колледже? – Нет, – Синтия помотала головой, – в старших классах. Из канцелярии появился Мисколо. Он поставил две чашки кофе на стол Кареллы и поглядел на детектива: – Я сделал обе порции с молоком и сахаром. Ничего страшного? – Синди? – изогнул бровь Стивен. – Конечно же, ничего страшного. – Девушка одарила Мисколо благодарной улыбкой. – Спасибо вам большое. – Не за что, мисс, – отозвался Мисколо и отправился обратно в канцелярию. – Какой он милый, – промолвила Синди. – Склонен к насилию, – с делано мрачным видом сообщил ей Стивен, – чудовищный взрывной характер. Синди искренне рассмеялась, взяла чашку и сделала глоток. Поставив ее на стол, она, порывшись в сумочке, достала пачку сигарет. Девушка уже было сунула сигарету в рот, как вдруг ее рука замерла: – А здесь можно курить? – спросила Синди. – Конечно. – Карелла чиркнул спичкой и дал девушке прикурить. – Спасибо. – Она сделала несколько затяжек, глотнула кофе, огляделась по сторонам и с улыбкой повернулась обратно к Стивену. – Мне у вас нравится. – Прекрасно. Я очень за вас рад. – Помолчав, Стивен спросил: – Так чем я могу вам помочь, Синди? – Ну-у-у… – Она снова затянулась. Синди курила как все молоденькие девушки – жадно, с явным удовольствием и при этом всем своим видом изображая небрежность. – Папу похоронили в воскресенье. Вы это знаете? – Знаю, – мягко произнес Карелла. – Я прочла в газетах, что убили еще одного человека. – Да, это так, – кивнул детектив. – Думаете, это работа одного и того же человека? – Девушка внимательно посмотрела на Стивена. – Мы пока не знаем. – У вас что, вообще нет никаких версий? – удивилась Синди. – Мы над этим работаем, – ответил Карелла. – Я спросила нашего преподавателя по патопсихологии, что он знает о снайперах. – Синди выдержала паузу. – Ведь речь идет о снайпере, так? – Возможно. И что же сказал ваш преподаватель? – Он сказал, что практически ничего о них не читал и даже не знает, проводились ли какие-либо исследования, специально посвященные снайперам. Но кое-какие соображения насчет снайперов у него все же есть. – Да ну? И какие же? – заинтересовался Карелла. – Он считает, что снайпер очень похож на человека подглядывающего, вуайериста. Смотрели фильм «Подглядывающий»[1]? – Смотрел. – Так вот, мой преподаватель считает, что динамика для обоих случаев в принципе одна и та же. – Динамика? – не понял Карелла. – Вы о чем? – Я говорю про реакцию на отблески детских воспоминаний о первичном грехе, – пояснила Синтия. – Первичном грехе? – переспросил Стивен. – Да. – А что такое «первичный грех»? – с невинным видом поинтересовался детектив. – Это половой контакт родителей, – не моргнув глазом, решительно ответила девушка. – Ага, понятно. – Карелла задумчиво кивнул. – Мой преподаватель считает, что всякий и каждый ребенок, подглядывающий за родителями, пытается себе внушить, что он на самом деле за ними не следит. Снайпер приходит в укрытие, вооруженный винтовкой, – сами понимаете, что именно она символизирует. Как правило, он использует оптический прицел. Таким образом, он в иносказательном смысле воспроизводит пережитый в далеком детстве опыт. Он смотрит, но сам остается незамеченным, действует, оставаясь при этом не пойманным.