Марино сделал знак миссис Дженкинс. — Скажите им, что пока все по-прежнему. "Пелхэм, 123" стоит на месте. — Пока ничего, — сказала миссис Дженкинс в свою трубку. — Я прошу всех замолчать, — снова обратился Марино к коллегам. — Сейчас вся операция в наших руках. Мне нужна тишина. Взгляд Марино был прикован к табло, на котором красной точкой было отмечено расположение "Пелхэма, 123". — Полная тишина в диспетчерской! — еще раз повторил Марино. — Так, словно Каз Доловиц по-прежнему с нами. Инспектор Даниэлс Инспектор Даниэлс повел отобранную им группу из тридцати человек по путям к поезду "Вудлоун, 141", остановившемуся примерно в ста пятидесяти метрах к северу от станции "28-я улица" на ветке для экспрессов. Его отряд состоял из двадцати молодчиков из группы специальных операций и десяти голубых касок тактических полицейских сил. Заметив их приближение, машинист высунулся из окна. — Открой дверь, — сказал ему инспектор, — мы поднимемся в вагон. — Не имею права, — ответил машинист, покачав головой. — Без приказа я не имею права впускать посторонних, находясь в туннеле. — Ты что, не видишь, кто с тобой разговаривает? Машинист сдался быстро. Через несколько секунд он появился у передней аварийной двери с ключом в руках. Дверь распахнулась. — Понятное дело, раз вы полицейские… — То-то, помоги мне подняться, — протянул ему руку Даниэлс. Он вскарабкался в вагон. Некоторые из пассажиров двинулись ему навстречу, но он предостерегающе поднял руку. — Спокойно, друзья. Вам придется перейти в другой вагон. И он скомандовал четырем полицейским, уже стоявшим рядом с ним: — Очистить помещение! Среди возгласов возмущения Даниэлс отчетливо расслышал один особенно громкий голос: — А вы знаете, сколько мы уже торчим в этом поезде? Больше часа! Лично я подам в суд на городские власти. Потребую возмещения ущерба. И уж будьте уверены, я это дело выиграю. Патрульные из тактических сил обладали большим опытом разгона толпы. Они двинулись вперед, и пассажиры подались под их напором. Даниэлс поторопил остальных полицейских из своей группы, и, когда все были в вагоне, он взял за руку машиниста. — Сейчас мы поедем, — сказал он ему, — но сначала я хочу, чтобы ты отцепил от состава головной вагон и полностью отключил освещение. — Не могу. Мне запрещено делать что-либо подобное. Инспектор сжал его руку сильнее. — Повторяю, — сказал он. — Ты выключишь все освещение, наружные фары и свет в вагоне в том числе, и отцепишь этот вагон от поезда. Возможно, машинист спорил бы дальше, но хватка инспектора становилась все крепче, и он вынужден был уступить. Подгоняемый сзади пристальным взглядом инспектора, он вошел в свою кабину и взял все необходимые инструменты. Даниэлс выделил одного из своих людей в помощь машинисту, и они поспешили туда, где патрульные все еще выпроваживали в соседний вагон последних пассажиров, загоняя их в дверь, как тигров в клетку. По приказу инспектора остальные полицейские расселись, бряцая снаряжением, по освободившимся местам. Даниэлс вошел в кабину машиниста. Сквозь лобовое стекло туннель выглядел все таким же мрачным. Частокол колонн казался темным и сырым лесом, в котором росли деревья без коры и крон. Райдер Райдер открыл дверь кабины и сделал знак Лонгмэну, чтобы он вошел. Отступив назад, он пропустил Лонгмэна к пульту управления. — Давай, вперед, — сказал Райдер. Лонгмэн двинул ручку контроллера, и вагон тронулся. — Просто жуть берет, — сказал он нервно, не оборачиваясь к Райдеру и не отрывая взора от лежащего перед ним пути и сигналов светофоров, которые, насколько хватало глаз, были зелеными. — Как представишь себе, что повсюду прячутся полицейские… — Беспокоиться не о чем, — постарался успокоить его Райдер, — они не посмеют ничего сделать. Он имел в виду, конечно же, что беспокоиться не о чем, пока противная сторона принимает условия боевых действий, установленные им. Но на Лонгмэна и это произвело самое отрадное впечатление. Его руки твердо лежали теперь на рукоятках управления. Это то, что он действительно может, подумал Райдер. Это его сила. Все остальное — его слабость. — Ты точно знаешь, где надо остановиться? — спросил Райдер. — До сантиметра, — ответил Лонгмэн. Диспетчерская "Гранд Сентрал" Маленькая точка, отмечавшая расположение "Пелхэма, 123", начала мерцать, и Марино издал хриплый крик в телефонную трубку. — Что случилось? — спросил его дежурный полицейский. — Он тронулся с места! — при этом Марино сделал взволнованный жест в сторону миссис Дженкинс, но она и без того уже говорила что-то по телефону, связывавшему ее с штаб-квартирой транспортной полиции. И в отличие от Марино ее голос звучал совершенно ровно: — "Пелхэм, 123" начал движение в южном направлении. — Хорошо, — сказал оперативный дежурный. — Продолжай докладывать, только перестань кричать. — Он продолжает движение, — докладывал Марино. — Очень медленно, но двигается без остановки. — Держи меня постоянно в курсе, — сказал полицейский, — но спокойно, очень спокойно. Договорились? Управление полиции Из Управления полиции Нью-Йорка лейтенант доложил по радио окружному командиру: — Сэр, поезд движется. Патрульные машины следуют за ним по поверхности в соответствии с планом. — Что-то слишком рано, — удивился командир, — они ведь должны были дождаться, пока мы освободим им путь до "Саут Ферри". Что происходит? — Не понял вас, сэр… — Продолжайте наблюдение, — приказал ему вместо ответа командир и прервал связь. — Он все еще движется? — спросил лейтенант по телефону диспетчера на "Гранд Сентрал". — Все еще движется. Центр связи В зале оперативных дежурных транспортной полиции начальник смены лейтенант Гарбер выслушал, плотно прижав трубку к уху, сообщение миссис Дженкинс. — Подождите минуточку, — сказал он ей и повернулся к одному из своих подчиненных. — Поезд тронулся с места. Всем быть наготове. Оповестить наши патрульные машины. Нью-йоркская полиция следует за ними, но и мы не отстанем. Срочно передайте сообщение всем нашим людям на станции "23-я улица". Он посмотрел на часы. — Черт! Они что-то слишком торопятся. Интересно, что они задумали?