Эми встретил пустой дом, хотя для нее он пустым не был. Она отчетливо слышала крадущиеся шаги и шепоток: — Вернулась! — А что я тебе говорила! Теперь все. Отпрыгалась птичка. — Отпрыгалась? — Видишь, как головой вертит? Это ей кажется, что она нас слышит. — Ну да! — Я тебе точно говорю. Она думает, что мы такие же, как она. Что мы никуда не исчезли. — Она сумасшедшая? — Тсс. Эми хотела их догнать, объясниться. — Зачем вы так? — сказала она с укоризной. — Что я вам плохого сделала? Но они, хихикая, спрятались. Она услышала непонятный скрип. Она заглянула в столовую и увидела отца, починяющего створку шкафа. Он словно помолодел и сейчас выглядел на свои шестьдесят — именно столько ему было, когда он умер. Старик вздрогнул, почувствовав на себе пристальный взгляд. Он покосился на дочь и, насупясь, принялся смазывать петли. Эми осторожно прикрыла дверь, чтобы ему не мешать, а ей вслед раздалось: — Тьфу ты, дура полоумная! В детской Эми рассадила на полу тряпичных кукол, сама села в круг и стала читать им свой детский дневник: — "В Париже я буду жить в "Пале Руайяль". Я буду лежать в кровати с балдахином, а за меня будут сражаться ОЧЕНЬ много мужчин! Думаете, только вы такие? Вы даже спрятать ничего не умеете. Просто мне ваши дурацкие деньги не нужны, понятно? Если я захочу, у меня столько денег будет, сколько вам и не снилось. Сказать, откуда?.. От верблюда!" Дойдя до этого места, Эми расхохоталась. Зазвонил телефон. Она неохотно поднялась с пола и пошла в спальню, где остался аппарат. — Алло? — лицо ее оживилось. — Как хорошо, что ты позвонила. Что? Я позвонила? Ну да, я хотела узнать, чем ты там занимаешься. Читаешь им вслух дневник? А они? Какие молодцы. Эми? Знаешь, я только что… Не закончив фразы, она подалась вперед, роняя трубку. Из зеркала на нее смотрела мать. Эми узнавала в ней себя, постаревшую. Она резко повернулась и вдруг оказалась в материнских объятиях. Она заплакала. Мать положила ее голову к себе на колени и запела: Песня колыбельная, Свечка поминальная. Ты давно ли маешься, Душа моя печальная? Не горюй, душа моя, Выйди за околицу: Там трава шелковая Тихо ветру молится. Крылья ли захлопали Над тропой завьюженной? Или скачет во поле Твой желанный-суженый? Догорела дочерна Свечка поминальная. Синева купельная, Бабка повивальная. Эми закрыла глаза и так ясно все увидела: шипящий в духовке пирог, хрумкающую сеном лошадь, Раша, крыши ночного города, мигающие огни самолета… Макс прождал ее битый час. Когда он на всякий случай набрал ее номер и услышал, что она как ни в чем ни бывало треплется по телефону, кровь у него закипела. Он помчался в Иври-сюр-Сен, живописный пригород Парижа, с твердым намерением поставить точку в этой истории, но история позаботилась о себе сама. Геннадий Гацура КУРОРТНАЯ МАФИЯ Геннадий Гацура (р. 1956, Латвия) — автор увлекательных повестей и рассказов, переведенных на многие языки, член Московского профессионального комитета литераторов. Заканчивает сценарный факультет ВГИКа. Недавно вышли в свет два его сборника: "Смерть в зеркальном лабиринте" и "Еще одно нашествие марсиан". © Геннадий Гацура, 1991. Журнальный вариант. "Волга" мигнула красными огоньками и, выехав на обочину, остановилась. — Похоже, дождь собирается, — выключив габаритные огни, сказал сидящий за рулем милиционер. — Может, это и к лучшему, — задумчиво произнес мужчина в черной кожаной куртке. — Он не остановится. — Ты думаешь? — Пассажир повернулся и внимательно посмотрел на милиционера. — Я вместе с ним в одном классе учился. Мы весь класс присягу заставили принять, а он ни в какую. Впятером его лупили, но на колени он так и не встал… В салоне автомобиля резко прозвучал зуммер телефонного аппарата. Мужчина в черной куртке поднял трубку. — Да… Хорошо. Хлопнули дверцы машины. Двое вышли на дорогу. Обладатель черной куртки оказался почти на две головы ниже гиганта милиционера. За растущими вдоль дороги деревьями мелькнули фары автомобиля. Милиционер поднял полосатый жезл. Мужчина вынул из кобуры пистолет и снял с предохранителя. "Москвич" выскочил из-за поворота и, переключив ближний свет на дальний, не останавливаясь, промчался мимо. — Давай за ним! — Мужчина бросился к машине и сам сел за руль. Еще не успела захлопнуться дверца за милиционером, как "Волга", взревев двигателем и выбрасывая из-под колес гравий, устремилась в погоню за "Москвичом". Один поворот, другой. И вот впереди показались красные огоньки. — Включить сирену? — спросил милиционер. — Не стоит. Привлечем внимание аборигенов. — Мужчина до отказа выжал педаль газа. Машины поравнялись. Милиционер высунул в окно руку с полосатым жезлом, но "Москвич" только прибавил скорость. — Уйдет, скоро шоссе! — крикнул милиционер. — От нас еще никто не уходил — только ногами вперед. — Зло усмехнувшись, мужчина резко крутанул руль вправо. Раздался удар, еще удар, и "Москвич", сбив придорожный столбик, вылетел с проезжей части. Милицейская "Волга", взвизгнув тормозами, остановилась и задом подъехала к месту аварии. Габаритные огни погасли. Двое вышли из машины, оглянулись по сторонам и быстро спустились с насыпи. Вспыхнул фонарик. "Москвич" врезался в большой, в два обхвата, тополь. Дверца водителя была распахнута. Луч фонарика выхватил силуэт наполовину вывалившегося из машины водителя, его лицо было залито кровью. Человек в куртке склонился над неподвижным телом и, дотронувшись до запястья, сказал милиционеру: — Принеси монтировку. — Зачем?