– Я фстречу тебя зтесь, у этого тома. – Нет, встретимся в пивной. – Ф какое фремя мне тута прийти? – В восемь вечера. – Хорошо, я буту у тебя под рукой. – Спокойной ночи, – сказал Уоттс. – Спокойной ночи, – ответил Фриц, и когда его спутник подошел к крыльцу, сам он двинулся прочь от дома. Детектив сыграл свою роль настолько хорошо, что Уоттс ни на мгновение не усомнился в том, что он был тем персонажем, за которого выдавал себя. Убийца просто посчитал, что немец обладает значительным коварством и благодаря этому способен использовать по максимуму некоторую попавшую к нему случайную информацию. Хармон не успел уйти далеко, когда понял, что его преследуют. Он совсем не удивился, так как ожидал такого результата. Самая замечательная часть дела заключалась в том, что Уоттс молниеносно изменил свою внешность. Изменение было полным, и оно обмануло бы любого, но не такого опытного наблюдателя, как наш герой. Сыщик прошел, преследуемый своим недавним собутыльником, минут десять, прежде чем заметил несколько поразительных особенностей. Он обнаружил, что Уоттс превратился в солдата и теперь каждый раз шагал с левой ноги, твердо ступая ею на землю. Это была поразительная маленькая особенность, которая в сочетании c несколькими другими маленькими моментами позволила бы Фрицу вычислить этого человека при любых обстоятельствах. Маскировка Уоттса также доказала, что он был прирожденным преступником, во всех отношениях. Этот факт позволил сыщику еще проще анализировать его, относясь к нему, как к человеку, который хорошо разбирается во всех преступных практиках и особенностях. Хармон был удовлетворен тем, что находился в опасности. Уоттс преследовал его не ради забавы. Все, чего ждал этот человек – это возможности быстро совершить тайное убийство. Детектив мог выбрать безопасный путь в респектабельный район, но, полный решимости дать убийце шанс, он отправился в неблагополучную часть города. При этом он ни на мгновение не забывал о своей роли в собственной маленькой пьесе. Наконец, Фриц вышел на аллею, споткнулся и упал лицом на землю. Это было темное и шумное место, отлично подходящее для совершения тайного убийства. Некоторое время детектив барахтался на земле и, прилагая безумные усилия, пытался встать на ноги, но, в конце концов, потерпел в этом неудачу и беспомощно упал на булыжники, которыми была вымощена аллея. В этот момент его преследователь пришел к нему на помощь. И детектив рискнул. В последний момент он, на вид самым естественным образом, схватил притворно добрые руки наклонившегося к нему «самаритянина» и, как пьяный человек, начал ссориться со своим потенциальным благодетелем. Наш герой был силен, как вол. Человек, пришедший к нему на помощь, разразился руганью и проклятиями в самой жестокой манере, в то время как фальшивый немец становился все более взволнованным, как если бы он боролся с особенно злым противником. Все это время детектив самым совершенным образом сохранял свой пьяный вид, и действовал точно так же, как тысячи напившихся людей имеют обыкновение действовать в подобных обстоятельствах. Двое мужчин боролись, пока не оказались под лучами уличного фонаря, и тогда – вот он долгожданный момент! – «самаритянин» перестал притворяться. В руке Уоттса появился раскрытый складной нож. Его цель была очевидна, и эту часть расследования Хармона можно было считать завершенной. Фриц ничем не выдал, что заметил нож, однако он уже заранее стал изображать все более и более безумного человека и теперь в дикой ярости ударил «самаритянина» головой о железный столб газового фонаря. Затем детектив отпустил его, и Уоттс бессильно опустился на землю. Сыщик же на мгновение наклонился над ним, но, услышав звук приближающихся шагов, поскорее молча покрался прочь. Все признаки его опьянения исчезли. Детектив отыскал свое жилье, радуясь успеху настоящей работы, проделанной им первой же ночью. На следующий день наш герой зашел в дом мистера Шосса и спросил, можно ли ему увидеть мисс Агнес Шарман. Его попросили назвать свое имя, и когда он это сделал, то получил ответ, что мисс Шарман помолвлена и что она будет очень обязана мистеру Хармону, если он будет сообщать любые сведения мистеру Шоссу по месту его работы. Сыщик отвернулся от двери, лишенный дара речи от изумления. Увы! Мисс Шарман уже прониклась гордыней и излишествами богатой семьи, с которой она временно делила жилье. Хармон не мог поверить, что он услышанное им – правда. Женщина, чью жизнь он дважды спас, послала ему такой бессердечный ответ! А потом Фриц вспомнил, что он всего лишь бедный детектив, а Агнес Шарман была изысканной наследницей богатого банкира. Ему словно плеснули в лицо ледяной водой. Такое обращение охладило отважного человека до самого мозга. – Плюнь на нее! – пробормотал он. – Это неблагодарное существо может и самостоятельно восстановить свое состояние. Я не буду рисковать жизнью и тратить силы ради такой неблагодарной женщины. Это чувство захватило его целиком на нескольких секунд, но оно было лишь мгновенным результатом первого порыва негодования. Тем не менее, Хармон решил изгнать из своего сердца все личное уважение к мисс Шарман и просто продолжить выполнять свою работу для себя. И он снова приступил прямо к делу. Нарядившись клерком-модником, сыщик отправился на окраину, чтобы понаблюдать за домом, в который Уоттс так старался заманить его прошлой ночью. Детективу не пришлось долго ждать на своем посту – вскоре произошел маленький инцидент, обернувшийся довольно важным событием. Из дома вышла леди с закрытым вуалью лицом. Она была элегантно одета, и, к радости сыщика, он обнаружил, что на ней был тот самый наряд, в котором, по описанию банкира, была женщина, обналичившая чеки. – Чем черт не шутит! – пробормотал Фриц, направляясь следом за этой дамой. – Я и мечтать не смел, что мне так повезет! Тут он снова вспомнил, какой прием ему оказали в доме мистера Шосса, но, тем не менее, продолжил выполнять свой долг и последовал за женщиной, как учуявшая запах добычи гончая. Глава XVI Леди под вуалью в норе Главной целью детектива были не поимка и наказание преступников. Если бы ему требовалось только это, достаточно было бы взять главарей банды, которых он вычислил, и защелкнуть у них на руках наручники. Но он хотел еще и вернуть несчастной сироте, с которой так жестоко поступили, украденное у нее состояние. Лишь на мгновение Фриц позволил воспоминанию о безобразном обращении, с которым он столкнулся, проникнуть в его мысли. Дама, за которой он теперь следил, была нужной ему дичью. Самая хитроумная женщина может попасть в такую ловушку проницательного мужчины, которой избежал бы преступник мужского пола. Хармон недолго решал, в какую игру играть. Первый его ход был сделан, чтобы увидеть скрытое вуалью лицо женщины. Он последовал за ней на Бродвей, а затем прошел через этот внушительный проезд на одну из автомобильных дорог. Когда дама с вуалью села в омнибус, сыщик запрыгнул на его переднюю подножку. За полчаса езды леди ни разу не подняла свою вуаль, но немецкому детективу все же удалось рассмотреть некоторые особенности ее внешности, пусть он и не увидел ее лица. Он обратил внимание на драгоценности пассажирки и так хорошо запомнил каждую их деталь, словно сделал рисунок всех украшений для использования в дальнейшем. Кроме того, он изучил ее руки, ноги и рост, прикинул вероятный вес и запомнил каждое ее движение. Теперь даже если бы ему так никогда и не пришлось бы увидеть ее лицо, он смог бы и год спустя найти эту женщину в толпе. Леди вышла из машины, и Фриц последовал за ней дальше. Он прошел за ней к одному прилично выглядевшему дому и заметил, что она открыла дверь ключом, как это обычно делают те, кто возвращается домой поздно ночью. Этот факт наводил на кое-какие мысли. Когда незнакомка исчезла в доме, Хармон вошел в немецкую бакалейную лавку на углу, достал из кармана он записную книжку и, чтобы не вызывать подозрений у стоящего за прилавком немца, сделал вид, что изучает ее содержание. Продавец все же обратился к нему, и Фриц поднял голову, словно застигнутый врасплох. – Вы поставляете что-нибудь в дом напротив? – спросил он по-немецки и, для ясности, назвал еще и номер дома, в который вошла женщина. Тот факт, что детектив заговорил на языке бакалейщика, поспособствовал откровенному ответу. Однако ответ был отрицательным. – Они достойны того, что покупают? – задал сыщик новый вопрос, все так же по-немецки. Опустив подробности их разговора, достаточно сказать, что детектив узнал, что в доме, в который пришла женщина, находился респектабельный немецкий пансионат и что его покровителями были, в основном, музыканты, атташе театральных оркестров. Пока все шло прекрасно – Хармон был хорошим музыкантом. Его талант был наследственным, и он развил свои способности из чистой любви к искусству. Новые обстоятельства помогли ему составить план. Через два часа после того, как дама с вуалью вошла в немецкий пансионат, на его крыльцо взошел красивый мужчина, который позвонил в звонок. Этого посетителя ввели в гостиную, и меньше чем через пятнадцать минут ему показали комнату, которую он мог занять в качестве жильца. В тот же вечер прибыл его кофр со сделанными на пароходе пометками и фирменные экспресс-билеты. За ужином новый пансионер спустился в столовую, и его должным образом представили ряду дам и джентльменов. Всем было ясно, что новый жилец только что прибыл из Европы и что это богатый ценитель музыки. Фриц чувствовал себя своим среди этих людей. Он знал, как они делали карьеру музыкантов и атташе столичных театров, а через несколько мгновений ему стало еще уютнее среди них, словно он знал их много месяцев. Но вот единственное лицо, которое наш герой ожидал увидеть, пока не появлялось. За столом оставалось свободное место – стул, который так и не был занят во время всей трапезы. Ужин прошел в ранний час, чтобы профессионалы успели вовремя добраться до работы. Более поздним вечером Хармон вошел в зал, где в предназначенной для этого нише стоял рояль. Детектив уселся за благородный инструмент и пробежал пальцами по клавиатуре. Великолепные звуки пробудили его любовь к музыке, и вскоре под его волшебными прикосновениями к клавишам зазвучали некоторые волнующие душу ноты сонат Бетховена. Как уже было сказано, Фриц был отличным исполнителем. Он не выбрал музыку в качестве профессии просто потому, что у него не было возможности приобрести инструмент для учебы. Его игра, хотя и не такая профессиональная, как у отличников консерватории, была не менее очаровывающей. Наш герой был так плотно окутан тревожащей душу гармонией, что не заметил вошедшую в комнату фигуру в белом. Леди вошла бесшумно и, непреодолимо привлеченная музыкой, приблизилась к исполнителю и стала слушать его с восхищенным вниманием. В комнате было зажжено газовое освещение, но свет был приглушен, так что в гостиной царил приятный полумрак. Музыка прекратилась, и Фриц наклонил голову, потерянный в задумчивых фантазиях, вызванных мощными звуками фортепиано. Его охватила грусть. Он действительно обладал утонченной натурой. Перед его взором плыла фигура Агнес Шарман. Хармон видел, как он поднял ее из воды, и воображение несло это прекрасное видение дальше, показывая ему следующие случаи, произошедшие за то короткое время, что они были вместе. Он чувствовал себя так, словно ему приснился яркий сон, который длился какое-то время, но потом исчез навсегда. Широкий залив, такой широкий, глубокий и темный, как воды бухты, из которой он вытащил Агнес в ту насыщенную событиями ночь, когда она тонула, только что выброшенная туда убийцей… Эту фантазию внезапно развеял, как дым, чей-то вздох. Фриц поднял голову, и имя Агнес вспыхнуло на его губах. Но оно так и не было произнесено. Любитель музыки исчез, его место вновь заняла хладнокровная, хитрая и проницательная природа детектива. Уравновешенному и готовому к любому разговору офицеру стоило замечательных усилий, самообладания и большой готовности приспособиться к неожиданностям, чтобы наполовину произнесенное имя вырвалось у него в виде обыкновенного удивленного возгласа. Женщина, которую он видел днем с вуалью, стояла перед ним с открытым лицом. Наш герой с первого взгляда отметил специфические особенности ее внешности, которые помогли другим людям принять ее за Агнес Шарман. Эта женщина была музыкантом. Ее глаза рассказали ее историю, прежде чем ее губы позволили ей предложить в качестве оправдания ее вторжения потрясающие мелодии, которые сыграл Фриц. Сердце детектива забилось с невероятной скоростью. Как призрачные музыканты из легенд, он очаровал свою добычу, и теперь она была на его стороне. Он бессознательно развесил паутину и заманил свою жертву в ее запутанные нити. Глава XVII Странная встреча – Пожалуйста, повторите последнюю пьесу, – попросила женщина. Она говорила по-немецки, и наш герой ответил ей на том же языке: – Я не пианист. – Вы вдохновенный пианист. – Вы мне льстите. Эта женщина, хоть и преступница, была любительницей музыки. И в этом не было ничего странного. Следователям известны случаи, когда кое-что из самых отчаянных злодеев обладал эстетическим вкусом. Например, недавно в штате Нью-Йорк был повешен профессиональный грабитель и убийца, который также был страстно увлеченным филологом. Позже, во время кражи со взломом, был застрелен другой мужчина, о котором впоследствии стало известно, что он обожал музыку. А совсем недавно выяснилось, что в Англии один известный мошенник, потратил свои преступные доходы на покупку произведений искусства. И вот теперь между детективом и женщиной, за которой он пришел в этот дом, чтобы продолжить свое расследование, самым замечательным образом возникли узы симпатии. Их взаимная любовь к музыке сразу познакомила их без всяких формальностей обычного представления друг другу. Это был странный случай, но его нельзя было назвать более удивительным, чем многие другие события, имевшие место в работе многих детективов. Вскоре между Фрицем и женщиной завязалась оживленная дискуссия. Ее предметом была музыка, но сыщик в это время еще и изучал подозреваемую. Раньше она явно была очень красивой девушкой. Сейчас ей было за тридцать, но в ней все еще сохранились следы красоты. На самом деле ее даже теперь можно было назвать очень привлекательной, а когда она была младше, то могла быть настолько похожей на настоящую Агнес Шарман, что ее можно было бы принять за ее сестру-близнеца. Эти две женщины обладали одинаковым типом лица, одинаковым оттенком кожи, глаз и волос. Детектив установил все эти факты, потратив на это дело очень приятный вечер. Наконец, когда леди собралась покинуть гостиную, Фриц спросил, как зовут ту, с кем он так приятно провел время. – Меня зовут мисс Агнес Шарман, – ответила ценительница музыки. Сыщик не дрогнул и не выказал ни малейшего удивления. Он был готов к такому ответу и теперь почувствовал восторг. Женщина много разговаривала с ним, но не пробудила в нем ни толики сожаления. Офицер понял ее характер. Лишь одна его черта была достойна восхищения – ее любовь к музыке. В остальном же она была хладнокровной, коварной и беспощадной личностью. Каждая черта ее лица говорила о хитрости, обмане, жестокости и бессердечности. Дама явно была полна решимости столкнуться с последствиями своего преступления, и было очевидно, что она не сомневается, что предательские морские воды навсегда сомкнулись над настоящей Агнес. – Я почти поймал мою дичь! – пробормотал наш герой, оставшись наедине с собой. – С этого момента и до конца дела с моей игрой все ясно, – добавил он затем, разыскивая предоставленную ему комнату. Фриц хорошо знал опасность задержки в таких делах, как то, которым он сейчас занимался, и поэтому решил рискнуть этой же ночью. Через секунду после ухода ложной мисс Шарман из гостиной детектив отправился в свою комнату. У него была цель, и он преуспел в своей игре. Сыщик обнаружил, что фальшивая Агнес Шарман заняла комнату, примыкающую к его апартаментам на четвертом этаже. Удача, казалось, сопровождала его на каждом шагу. Он вычислил двух преступников и сумел стать товарищем для существа, которое было главным помощником заговорщиков. В кофре, который Хармон велел занести в его комнату, содержались некоторые любопытные приспособления. Прошло уже много времени после полуночи, и в доме все давно спали, когда из комнаты нового постояльца выдвинулась фигура в маске. Эта фигура прошла к двери, примыкающей к той, из которой она только что вышла, и, вставив в нее ключ, ловко повернула его в замке. Соседняя дверь была открыта, и человек в маске перешагнул через порог. Наши читатели вспомнят, как детектив Фриц прокрался в комнату настоящей Агнес в доме рыбака. Его тактика была примерно такой же, когда он вошел в комнату ложной мисс Шарман. Он достал фонарь с заслонкой, и яркий луч света стрельнул в темноту комнаты. Наконец, сыщик осветил кровать, на которой лежала спящая преступница. Человек в маске на цыпочках пересек комнату с шелковым платком в руке. Он вытянул руку вперед, собираясь прижать пропитанный снотворным шелк к ноздрям спящей женщины, но та внезапно выпрямилась на кровати.